Сергей Лукьяненко - Не время для драконов

Тот, чье имя — Дракон…

Не вступай в бой, в котором нет для тебя победы…

— Стойте, Владыка! — юноша окликнул его в последний момент, Виктор едва не слетел с перрона — прямо на рельсы, под надвигающуюся гору железа. Ужас чуть не вырвался истошным криком — явь и бред смешались, он готов был поверить, что навстречу и впрямь несется крылатое чудовище.

Паровоз прошел совсем рядом — Виктора обдало жаром от крутобокого медного котла, толкнуло струей уже выдыхающегося пара. Поезд останавливался. Потянулись вагоны — нарядные, выкрашенные в охряной цвет. Бронзовые поручни, фонарики, трепещущие вымпелы над вагонами. Проблески света из окошек.

Подбежали сыновья Предельника — тяжело дышащие, пошатывающиеся. Неужели он так быстро улепетывал с поля боя?

Виктор ожидал вопросов, советов, может быть — просьб. Но братьям было не до того. С обнаженными мечами они замерли по бокам от него, вглядываясь в туман, так же как их отец — готовые умереть.

— Ребята, все уже в порядке, — не очень-то веря себе сказал Виктор. — Уходите.

Старший паренек впервые заговорил с ним:

— Отца и Кресса уже не спасти.

Голос у него был хриплый, то ли простуженный, то ли не сломавшийся до конца.

— Дух Воды — это смерть. Мы можем его задержать, но не убить.

— Но мы задержим, Владыка, — тонким голосом добавил мальчик.

Фанатики! Безумные фанатики! Виктор вдруг понял: его не радует то, что этот фанатизм поставлен на служение ему. Что-то тут было от лживых историй о солдатах, прыгающих под танки с криком «За Сталина!», от японских камикадзе, вонзающихся в палубы авианосцев, от сектантов, режущих себе вены по приказу сумасшедших пророков.

Повернувшись к вагону, он ударил кулаком по закрытой двери. Заорал:

— Открывайте! Ну, открывайте же!

И дверь сразу же открылась. Будто требовалось лишь попросить.

— Чего орешь-то?

На лесенке — надраенной, как на корабле, медной, стоял коренастый гном. В мышиного цвета форменной одежде, с коротким посохом в руке.

— Мы… — Виктор запнулся, глядя на гнома снизу вверх.

— Что «мы»? Чего орете?

— Хотим сесть на поезд! — Виктор и впрямь повысил голос.

— Билеты!

Он достал и протянул гному кусочек картона. Тот лишь секунду посмотрел на него, небрежно опустил в карман, процедил сквозь зубы:

— Счастливы приветствовать вас в поезде… подымайтесь…

Никакой радости в его голосе, конечно, не было. То ли работники вокзала связались с поездом, то ли гномы и без того понимали — дело нечисто.

— Ребята, билеты ваши… — Виктор вдруг подумал, что билеты могли остаться у Предельника. Но парни молча отдали ему билеты. Предусмотрителен был разбойник… допускал и собственную гибель.

— Входите, — буркнул гном.

Но парни стояли не шевелясь. Решили до конца исполнить свой долг? Умереть на перроне, прикрывая отход поезда?

— Сколько еще стоим? — спросил у гнома Виктор.

— Минуты три, — отвечал тот неохотно, но все же отвечал. Видно, были какие-то обязательства перед пассажирами, которые гномы почитали должным выполнять. Несмотря ни на что. — Гудок будет перед отправлением… двойной.

Поставив одну ногу на лесенку — гном неодобрительно покосился на слетевшие с подошвы комья грязи, — Виктор ждал. Ждали и дети разбойника.

Видно, не зря.

Послышался шум, мелькнула в тумане тень. Парни подобрались. Проклиная все на свете, Виктор соскочил на перрон и тоже изготовил меч.

Из белой кисеи тумана выбежал Предельник. У него не было больше ни кистеня, ни меча, даже нож с пояса исчез. На пол-лица растекался огромный синяк — словно разбойника огрели доской. Из разбитых губ сочилась кровь, а когда он оскалился в подобии улыбки, оказалось, что и нескольких зубов не хватает.

— Ты убил тварь? — воскликнул Виктор. Его скепсис по отношению к боевым качествам разбойника стремительно исчезал.

— Нет, Владыка, — разбойник покачал головой. Он слегка шепелявил, но старался говорить разборчивее. — Не в моих силах это, Владыка…

— Отец… — негромко спросил старший паренек.

Предельник глянул на сына:

— Кресс исполнил свой долг.

— Мне… мне очень жаль… — прошептал Виктор.

— Спасибо, Владыка.

Гном с тревожным любопытством взирал на них.

Колыхался туман. Где-то впереди, у паровоза, раздавался шум — то ли грузили уголь, то ли заливали воду.

Воду…

— Как вас зовут? — резко спросил Виктор у сыновей разбойника.

Ребята переглянулись. Старший ответил первым:

— Андрей.

— Ярослав.

Странным было слышать нормальные, русские имена в этом выморочном мире…

Предельник покачал головой. Посмотрел Виктору в глаза — твердо, без робости:

— Не запоминай наших имен, Владыка. Не привязывайся к нам. Мы умрем — все.

— Почему?

Разбойник стер с лица кровь:

— Так было сказано. Сотни лет назад. Ты же знаешь, Владыка.

Виктор опустил глаза.

— Я — не знаю.

— Узнаешь. Вспомнишь, — в голосе Предельника была непоколебимая вера. — Владыка…

Он вдруг протянул руку, коснулся плеча Виктора. Робко, так крестоносец потянулся бы к Граалю.

— Стража Серого Предела помнит свой долг. Будь время — пришли бы тысячи. Времени нет — но мы сделаем все…

— Отец! — Андрей увидел врагов первым. Все-таки догнали!

Пятеро возникли полукругом, из тумана, прижимая их к поезду. А за спинами Водных маячило, колыхалось во мгле бесформенное, хлюпающее чудище.

Виктор обежал врагов взглядом. И остановился на том, чьи плечи покрывал короткий голубой плащ. Он казался не то чтобы старым — а не имеющим возраста.

— Готор, маг Воды…

Опять пришло — сплетение ярости и силы, и губы чеканили слова сами, и в лицах врагов просыпался страх.

— Ты, вновь преступающий мой путь, Готор. Я измыслил муку, достойную тебя. Я выпью твои силы и брошу умирать в безводной пустыне…

— Убить! — закричал Готор. И сквозь жиденький строй шагнуло, вмиг обретая прежнюю форму, водное чудище. Стремительно — разбойники не успели ничего сделать. Прозрачные ладони ударили по Виктору — явно собираясь вколотить в перрон…

Словно вылили ведро воды. Нет, десяток ведер. Лапы монстра, еще миг назад казавшиеся твердыми, обратились водой. Чудовище взвыло — тоскливо и жалобно, а по прозрачному телу прокатилась волна судороги, обращая его в брызги, струи, в растекающуюся лужу.

Мокрый с головы до ног, куртка не спасла, Виктор опустил меч. Холодный душ выбил из сознания тайную силу, он снова был самим собой, запутанным и перепуганным пришельцем из чужого мира.