Яна Тройнич - Леди Ёлка

А потом мне вдруг стало стыдно: и чего я лезу ко всем со своими поцелуями? Может, людям неприятно?

Наконец, мы простились с лордом Трайсом и отправились на корабль.

Красавец корабль уже дожидался нас недалеко от берега.

— Хорошо, что Трайс этого не видит. Ему не понравилось бы название шхуны Кэрола, — негромко сказал мне лорд Джейд.

Я вопросительно взглянула на принца. Способность понимать язык этого мира на письменную речь почему-то не распространялась. Я понемногу изучала грамоту, но система была достаточно сложной и непривычной, обучение шло с трудом.

— Чайка, — заметив мой недоуменный взгляд, пояснил лорд.

Я пригляделась, действительно, с носа корабля рвалась вперед летящая птица.

Слава богу, что лорду Кэролу не пришло в голову украсить бушприт моей фигурой…

Увидев нас, с корабля спустили шлюпки. На носу одной из них стоял высокий моряк, и я даже не сразу признала в нем лорда Кэрола. Шлюпки подошли к берегу, и я уже собиралась ступить в реку, но капитан Кэрол опередил меня — спрыгнул в воду и подхватил меня на руки.

На палубе нас встретили моряки.

— Это мои друзья и товарищи, леди, с ними я делю и горе, и радость — пояснил лорд, — можно сказать, что это — моя семья. Большая часть нашей жизни проходит на этом судне.

Мы с лордом Джейдом с интересом осматривали корабль. Джейд тоже здесь никогда не был, и мы вели себя, как маленькие дети: везде заглядывали, и все нас удивляло. На судне царил безукоризненный порядок. Я никогда раньше не плавала на парусных кораблях, и мне здесь очень понравилось.

Время летело незаметно. Со мною рядом постоянно находился лорд Джейд, да и капитан не обделял меня своим вниманием. А вечером моряки собрались на палубе. Мне принесли шезлонг, остальные разместились, где придется.

Лорд Кэрол принес музыкальный инструмент, чем-то похожий на гитару. Пел лорд-пират красиво, у него был глубокий, чистый голос. Песни были протяжные и грустные: про любовь, про море, про разлуку. Потом моряки попросили, чтобы я спела балладу про леди, которая утопила своего возлюбленного. Лорд-пират аккомпанировал мне на гитаре и не спускал с меня глаз.

Как только песня закончилась, присутствующие стали упрашивать меня исполнить что-нибудь еще. Я задумалась. Не знаю почему, но мне захотелось выдать что-нибудь «этакое». То ли пококетничать, то ли подразнить капитана Кэрола. И я с большим подъемом спела о девушке в серенькой юбке.

…А как кончится рейс наконец,Мисс уедет на берег на шлюпке,И другой поведет под венец,Эту девушку в серенькой юбке.Брось моряк, не грусти,Не зови ты на помощь норд-веста,Эта мисс из богатой семьи,Эта мисс ведь чужая невеста…

Правда, куплет об измятой юбке я благоразумно пропустила. Вокруг были одни мужчины, зачем наводить их на фривольные мысли.

Лорд Кэрол взял мою руку с кольцом и тихонько сжал пальцы. Я уже обратила внимание, что когда говорит капитан, все присутствующие моментально умолкают, внимательно слушая его. И не имеет значение, приказ это или обычный разговор. Вот и сейчас, лорд заговорил, и наступила тишина:

— Мне жаль моряка. Только я не пойму, почему он отпустил леди к другому… Я бы никогда не отдал свою любимую… А еще я думаю, леди Ёлка, что рано или поздно Вы станете моей невестой.

Он поцеловал мне руку и, шутя, добавил:

— Что бы вы не пели…

Моряки смотрели на нас с интересом и, кажется, ждали, что же я отвечу. Видимо, они прекрасно знали, почему отважный капитан бороздит воды вокруг Замка Драконов. А я готова была проглотить свой болтливый язык. Сколько раз я обещала себе сначала думать, а потом говорить. Но лорд Кэрол сам разрядил обстановку — взял гитару и запел что-то веселое. А я обратила внимание на то, как побледнел лорд Джейд, и вздохнула: «Заигралась ты, Ёлка. Могла бы хоть о Джейде подумать».

Утром меня разбудили удары гонга. Я быстро выскочила из постели. Лорд Кэрол и лорд Джейд были на палубе. Совсем рядом виднелось большое поселение.

— Ну, вот и добрались. Если все, что Вам рассказали — правда, то скоро мы найдем Вашу соотечественницу.

С корабля спустили шлюпку. Со мной отправились оба лорда и двое моряков. От волнения сердце готово было выскочить из груди. Я даже перестала разговаривать с сопровождающими.

Самые любопытные и смелые жители деревни уже поджидали нас на берегу. Среди них был и староста, который и проводил нас к нужному нам дому.

Мы приблизились к наглухо закрытым воротам большой богатой усадьбы, окруженной высоким забором, и застыли в изумлении. Из-за ограды слышалась энергичная женская ругань. Пронзительный женский голос крыл всех подряд, не давая спуску никому:

— Щоб тэбэ лыхо розирвало! Щоб ты подох, зараза! Це я тэбэ на борщ пущу, будэш курэй у город водыты! А ты що сыдыш на забори? Хочеш штаны розирвати? Злизай зараз же! Вси вуха повидрываю, як злизеш!

Такая логика, наверное, бывает только у наших женщин. Не слезешь — плохо, а слезешь — будет еще хуже. Но для меня эти слова звучали прекрасной музыкой.

Внезапно голос зазвучал еще громче:

— А ты що там вилупився? Дила нэма? Вон — сходынка провалылась.

Я стояла у ворот и с наслаждением слушала голос моей далекой родины, принадлежащий моей случайной попутчице Ксюхе.

Лорд Кэрол подал знак матросам, и они дружно нажали плечами на ворота. Те распахнулись, и мы смогли увидеть происходящее.

Посреди двора, подбоченившись и грозно держа в руке скалку, стояла фигуристая дивчина. Косы ее были уложены вокруг головы. Она была в длинной местной юбке, но подол украшала вышивка. Видно было, что Ксюха наводит в доме порядок. Со двора улепетывал петух, а за ним — стая кур. На заборе сидел пацаненок и, вероятно, раздумывал, стоит ему спускаться или нет. А из окна робко выглядывал огромный бородатый детина и старался успокоить гневающуюся деваху:

— Ну, чего разошлась? Сказал же, уже иду. Только убери скалку…

Лорды смотрели на эту сцену в немом изумлении, а я умирала от хохота:

— Вот уж, действительно… Есть женщины в русских селеньях… Да и в украинских тоже…

Дивчина же в этот момент заметила нас, и гнев ее обрушился на наши головы:

— А ци що тут вилупились? Не хватало тут всяких…Здесь частное владение! Гней, неси скорей оглоблю…

Вдруг взгляд Ксюхи остановился на мне, и поток ее слов мгновенно прервался. Кажется, она не могла поверить своим глазам. Наконец, она завопила:

— Елка, это ты?