Обычный дом - Андрей Бузлаев
До слуха доносятся уже не только скрежет «жучков» в стенах и противный, нескончаемый шёпот, переливами на разные интонации гуляющий туда-сюда, но и добавившиеся к ним шум крови, пульсирующей в голове и моё противное, сиплое дыхание. Я брызгал слюной в попытке вдохнуть полной грудью или выдохнуть нормально, но не мог, не мог!
Собственное тело отказывалось подчиняться.
Совсем.
Только глаза ворочались из стороны в сторону. Хотя хотелось их закрыть, но я не способен был даже на это…
Тени в углах спальни начали сгущаться, скручиваться во мрачные столбы от пола до потолка, которые быстро искривлялись, извиваясь точно громадные змеи, густели, пока не стали походить на гротескные фигуры. Высокие, непропорционально изломанные. Казалось, они склонялись из стороны в сторону, точно танцуя, старательно приглядываясь ко мне отсутствовавшими глазами. Ещё немного, ещё самую малость — и они увидят то, что им нужно, и потянут ко мне свои багряные руки, точно свитые из множества плетей, из застывшей в воздухе тёплой крови. Я уже видел, как они вились в углах под потолком, ярко вспыхивая в такт моему сердцебиению, словно неоновые артерии дома.
А появившиеся на краю видимости тёмные пятна, высвечиваемые этими вспышками, сразу показались мне похожими на чёрные пальцы кого-то, кто пытается схватить тебя сзади. И они всё увеличивались, появляясь перед взором всё отчётливее, вынуждая ритм сердца лишь ускоряться…
Голоса меж тем сменили свой речитатив: к уже набившему оскомину «иди ко мне» на все лады добавилась новая скороговорка. «Да пойдёт на погост, через Чёрный мост. Пусть иссохнет, пусть издохнет! Да пойдёт…» – повторял тихий голос по кругу. А я уже скучал по прошлой версии.
Кто-то заворочался рядом в постели. Не жена. Я знаю, как ворочается моя жена — за столько лет успел усвоить. Этот «кто-то» был меньше и лежал между нами. Оттуда послышалось хриплое шипение, перешедшее в столь же хриплый смех. Мозг пытался списать это на продолжающийся ночной кошмар, но мне в нос ударило тёплое смрадное дыхание, попадавшее на кожу с тем же ритмом, что и противные усмешки, лишь с едва заметным запозданием. Сердце колотилось как набат, боль в груди стала нестерпимой и захотелось выть… а я не мог даже нормально дышать.
Последней каплей стало Его появление.
У меня на груди, самым что ни на есть буквальным образом начала проявляться массивная фигура, сидевшая на мне. Мужская, если судить по габаритам. И это был не тот громадный уродец с почерневшей кожей, гнавшийся за Кирой, нет. Его пропорции были вполне правильные, человеческие. Самый обычный мужик, присевший среди ночи в моей квартире мне же на грудь. Ну с кем не бывает, правда что?
Я всё ещё не мог пошевелить руками и ногами, да и голова приросла к промокшей от пота подушке, потому мне оставалось только вращать глазами и пытаться разглядеть хоть что-то.
Первым, что бросилось в глаза оказалось что-то серо-бежевое, вроде куртки, одетое на этого мужика. Вроде бы и штаны такие же, но я не мог столь сильно скосить глаза — их начинало чудовищно ломить от боли. Даже показалось, что мне НЕ ПОЗВОЛЯЮТ смотреть куда-либо ещё. Быть может, те самые пальцы, показавшиеся мне словно бы из-за моей головы?
Я вывернул все глаза в попытке заглянуть выше, за его плечо и увидеть лицо ночного гостя, но так и не смог. Только куртка, болтавшаяся у самого моего носа. От неё пахло кисло-сладким дымом и чем-то… прелым, что ли? Запахи до боли знакомые, но всё никак не сложится. Ещё был гнилостный аромат, сладковатый, но его я старался игнорировать.
Безликий для меня мужик меж тем чуть поёрзал, поудобнее усаживаясь у меня на грудине и, прикуривая сигарету от спичек, сообщил:
– Ну вот и всё, Борька. Судьбу свою ты узнал, сюрпризов для тебя никаких в ней не будет. Не оставайся здесь. Уезжай. На тебя мне плевать, а детей твоих жалко. Милые у тебя дочурки. Не хочу я ещё и их… тушить.
С этими словами он затянулся, от чего огонёк на сигарете на миг подсветил его всё ещё незримое лицо, высветив лишь контур профиля. Неспешно встал, отошёл на пару шагов и, повернувшись ко мне лицом, направил на меня излив брандспойта.
Мы с Кирой синхронно подскочили, не в силах сдержать вопля от обжигающе ледяной струи, ударившей по нам из шланга.
На лицах и у меня, и у супруги блестел холодный пот, да и постель порядком им пропиталась.
Глава 34 - Утро после
За всю последующую ночь мы так и не заснули.
Кира, вскочив после кошмара, впала в истерику на несколько минут её колотило крупной дрожью и она периодически начинала… даже не знаю, словно бы подвывать. Дочки крутились вокруг неё, я с валерьянкой бегал, но всё как-то без особого толку. Я (а я ли?) с трудом привёл её в чувства лишь спустя час, но она всё равно продолжала всхлипывать и тихо плакать, стараясь не показываться дочкам.
И это — моя Кира! С её стальным характером! Я даже боюсь представить, какие ужасы и мерзости сегодня привиделись ей…
Впрочем, учитывая, насколько она избегает смотреть на дочек — всё довольно очевидно. И я рад, что я этого не видел. Вот только я уже понял, что я этого ПОКА не видел.
Она успокоилась сама, при том довольно внезапно. И единственное, с чем удалось бы это связать — за окном забрезжил восход и первые солнечные лучи.
И ей даже удалось уснуть на час или два.
Проснувшись, супруга была бодра и весела, словно бы бессонной ночи и не было вовсе. Я сперва не понял причин метаморфозы, но всё оказалось вполне прозаично: она нашла для себя решение. И теперь её подпитывала внутренняя решимость. Готовность всё изменить! В её представлении, разумеется.
– Котя, мне плевать как, но я здесь больше ночевать не буду, как и наши дочки, – твёрдо заявила супруга, ловко переворачивая яркой лопаткой сырники на сковородке и премило улыбаясь. – Ноги нашей в этой проклятой квартире больше не будет!
– Соседи называют её «нехорошей», а не «проклятой», – зачем-то поправил я.
– Рада за них. А мне наплевать! Сегодня нас с девочками заберёт папа, мы всё-таки погостим неделю у мамы. Ты ведь прочитал записку? – уточнила она у меня обернувшись, но ответить так и
