Академия Сердцеедов. Обман (СИ) - Полина Верховцева
— Каковы результаты?
— Ожидаемо провал. И по рунам, и по сигнальным символам.
Я сжалась, почувствовал на себе вопросительный взгляд магистра:
— Я старалась, но…
— Не всем дано, — равнодушно припечатала Нора, — у Найтли задатков нет вообще.
— Странно, с такой-то одаренной бабушкой, — его голос звучит едко и с издевкой.
— Я понятия не имею, кто у нее в родственниках.
— Как кто? Разве до сих пор не поняла, что это дочь Айлин?
Я не понимала, о чем речь и кто такая Айлин, но госпожа Нора отреагировала на удивление бурно:
— Как ты смеешь, стервец? — у нее аж пятна на щеках появились, — что за ересь ты несешь?
— Неужели не узнала? Не ты ли кичилась, что кровь — не вода, и ее всегда видно? Ну же, открой глаза. Посмотри на нее!
Нора полоснула по мне равнодушным взглядом. И отвернулась. Потом правда вернулась обратно, уставилась более пристально.
— Этого не может быть…потому что не может быть. У моей Айлин не было дочери. Только сын.
— Тебе бы очень хотелось в это верить, да? Как и в то, что я никогда не узнаю о том, как ты прятала ее от людей, чтобы не опозориться. Подумать только, вдова вместо того, чтобы вечно скорбеть о старом муже-тиране и покорно носить черную вуаль до конца своих дней, посмела продолжать жить. Да еще и забеременела от того, кого вы на дух не переносили.
Мерран цедил сквозь зубы, выплевывая слово за словом, не отводя убийственного взгляда от госпожи Норы. А та побелела. Сначала от ярости, а потом, как мне показалось, от страха.
— Что ты несешь, безумец?!
— Ты держала Айлин в Северной Келье, чтобы никто не увидел живота, и не начал судачить за спиной о правилах приличия. Ведь важнее мнение окружающих, чем здоровье собственной дочери. Никто не должен был узнать ни о беременности, ни о ребенке. Так ведь? Ты решила, что, когда он родится, его заберут в дальний монастырь, где монахи словно серые тени. Без радости в глазах, без права говорить. Всегда впроголодь и в вечных молитвах. Разве не так?
Теперь на щеках Норы проступили багровые пятна.
— Только Айлин не хотела такой судьбы своему ребенку и отдала его случайному прохожему. Попросила позаботиться, спрятать, унести на другой берег. А тебе сказали, что родился мальчик, а не девочка. Настолько слабый, что прожил всего пару часов. П потом Айлин умерла. Потому что ты задушила ее своими решениями, отняла все, что она любила в угоду собственной гордыне и чужому мнению.
— Да как ты смеешь!
— Вот так и смею, — припечатал Мерран, — не я погубил ее, и не сложная беременность тяжелые роды. А ты и твои жестокие решения. Идем, Ева.
Он взял меня за руку и поволок к выходу.
А я, как дурная, хлопая глазами, позволила ему это сделать. В голове кипело. Из всего вышесказанного я поняла только одно. Нора — моя…бабушка? А Мерран, получается, отец?
Глава 15
Мы вышли из главного корпуса. Мерран молча свернул к парку, и я не смела задавать вопросы. Хотя в голове их было тысяча.
Как? Почему? Откуда узнал? Да и что все это, черт возьми, значит.
Только возле пруда Мерран разжал свою хватку. Запрокинул голову к небу, подставляя лицо под неспешно кружащие снежинки и замер. Я не беспокоила его, стояла, как деревянный солдатик и боялась лишний раз пошевелиться. Да какое там пошевелиться! Дышать и то не решалась.
Наконец он отмер и с трудом произнес:
— Спрашивай.
Я бы и рада, но с чего начать — не понятно. В голове полнейший бедлам. Смотрела на Меррана и все, что могла сказать, это:
— Ээээ…
Мысль не слишком глубокая, согласна. На большее я оказалась не способна. У меня в голове не укладывалось, как так-то?
Наконец, я взяла себя в руки, и откашлявшись произнесла:
— Я правильно поняла, что вы якобы мой…
— Никаких якобы, — угрюмо усмехнулся он, — я твой отец.
— А как же тот…другой?
Он погиб так давно, и так редко бывал дома, пока был жив, что его лицо начало стираться из моей памяти.
— Тот другой спрятал тебя в Муравейнике по просьбе твоей матери. Она не хотела, чтобы Нора в попытках стереть «позорное пятно» с репутации, упрятала тебя в монастырь отшельников. Ты бы там сгнила заживо, ни разу не улыбнувшись, и не проронив ни слова. Поэтому Айлин предпочла отдать тебя первому встречному. Им оказался человек из Муравейника.
— Я не понимаю, — я некрасиво шмыгнула носом, — ничего вообще не понимаю. Вы, госпожа Нора, монастырь. У меня в голове не укладывается. Расскажите мне все…пожалуйста.
Мерран потер шею и задумчиво нахмурился, словно решал с какого момента начать повествование, а потом заговорил:
— Мы с твоей матерью повстречались на последнем курсе Весмора. Она была отличницей и гордостью факультета Хранителей, мастер рун. А меня тогда перевели из захолустной академии. Потому что потенциал был слишком высокий для окраины, и я подавал большие надежды, как Гончая. Мы, как в сказке, увидели друг друга и пропали. Одного взгляда хватило чтобы влюбиться раз и навсегда. Конечно, начали встречаться, тайком. Я не мог понять почему Айлин так себя ведет, мне-то хотелось на весь мир кричать о том, как мы счастливы вместе. Но очень быстро меня спустили с небес на землю. Нора узнала о наших отношениях, вызвала к себе и отчитала как последнего бродягу. По ее мнению, такой нищеброд, как я, не имел права даже смотреть в сторону ее дочери. И плевать ей было на мои успехи, и на то, что я на особом счету в академии, и что меня уже заранее приняли на службу к Императору. Для нее имела значение только чистота крови. И вот тут мне похвастаться было не чем.
Магистр криво усмехнулся, а я смотрела на него и не моргала, боясь пропустить хотя бы слово.
— Когда-то мой род был достаточно уважаемым и владел землями к западу от Хайса, но потом то ли прадед, то ли прапрадед все спусти за карточным столом. Мы ютились в простом доме, не имея и прислуги, ни свободных денег. Мать работала посудомойкой, отец — извозчиком. Нору чуть удар не хватил, когда она об этом узнала. Запретила приближаться к Айлин, прятала ее от меня. Кричала о том, что я судьбу ей поломаю. А в итоге сама и сломала, своими планами и уверенность
