Наталья Белкина - Сердце-океан

- И сколько же я вам должна?-поинтересовалась я между прочим.

Сумма была впечатляющей. Даже при всем моем старании я не смогла бы заработать столько на швейной фабрике. Ничего, конечно, я им должна не была. Это был обычный бандитский прием. Только мне от этого было не легче. Они прекрасно знали, что Куч далеко, я одинока, и помочь мне некому. Меня даже искать никто не станет в случае чего.

- И сколько же вы предполагаете взять за один раз?-снова спросила я.

Цифра меня ошеломила. Не потому что она была немалой, а я жадной до денег.

Просто Жираф назвал именно ту заветную цифру из детства, из мечты. Я была очарована ей и, ничтоже сумняшеся, согласилась словно загипнотизированная. "Несколько раз рискнуть, зато потом…",-подумала я, и у меня снова захватило дух. Пусть даже я и не решусь потратить деньги на дельтаплан, но я буду знать, что могла бы это сделать. А впрочем, вдруг и решусь? Кто мне помешает?

Так я и села в эту тележку. Знала бы я, куда она меня привезет, и насколько круто изменится моя жизнь. Захотела ли бы я тогда снова все это повторить?

Сейчас, когда я пишу это, я уже не желаю себе иной судьбы. Но тогда, того что случилось со мной потом, я не только не могла предположить, но и увидеть в самом кошмарном и фантастическом сне…

Вскоре мне была представлена моя боевая подруга. Она собиралась выйти замуж и отойти от дел, и потому обязалась меня обучить премудростям своего мастерства.

Бригадиры наши, судя по всему, строго - настрого наказали ей ничего о темных сторонах этого промысла не говорить, а представлять все только в выгодном свете.

Она сумбурно стала врать мне о том, как она успешно вела этот бизнес долгие годы и с каким теперь сожалением оставляет его ради семейных радостей. Я же знала, что не выходит она ни за какой замуж, а просто по возрасту уже не котируется.

Поэтому я, юная восемнадцатилетняя дура, как нельзя лучше подходила ей на замену.

Бенедикт, так называла себя эта дама бальзаковского возраста, по паспорту была Ларисой. Она осмотрела меня с головы до ног и перво-наперво взялась выучить искусству макияжа. Стоя возле меня у зеркала, она рассказывала мне о том, что мне нужно скрыть, а что подчеркнуть, каким цветом красить губы и как накладывать тени так, "чтоб твой наивный взгляд показался им блядским". "Только на такой эти сволочи и клюют",-убеждала она меня. Я же пыталась уверить себя в том, что настоящий мужчина, который должен когда-нибудь встретиться в моей жизни, никогда не поддался бы на столь дешевый прием.

Мой первый выход прошел на удивление гладко. Бенедикт разодела меня так, что мне стало погано. Я выглядела самой настоящей уличной шлюхой.

- Может быть, стоит одеться скромнее?-с надеждой спросила я у нее, стягивая материю на груди и одергивая юбку.

- Куда уж скромнее?-удивилась она.

Сама Бенедикт, сопровождающая меня в мой первый раз, была снаряжена куда откровенней. К тому же ей пришлось наложить на свое лицо довольно-таки толстый слой косметики, и на счет глаз ей можно было не волноваться. Не то, что мне.

- Ты всегда так смотришь?-спросила она меня, поняв, что тени не помогли.

- Как?

- Ты что девочка еще?

- Нет.

- Тогда учись смотреть по-другому. Кого может взволновать такой взгляд испуганной овечки?

- Почему это?-неприязненно спросила я, хотя мой "первый" и единственный пока "парень" оставил о себе лишь омерзительные воспоминания.

- Вот!-воскликнула Бенедикт.-Уже лучше! У тебя почти получилось. Такая надутая гордость. Скажите-ка! И откуда только у тебя сиротинушки столько спеси? Всего лишь добавь к этому небольшой нюанс: сделай так, чтоб они прочитали в твоих глазах, что ты готова отдаться даром, и все мужики будут твои.

- Противно как…

- Это твоя работа, детка.

Все прошло ровно, но только благодаря Бенедикт. Она сделала почти всю работу за меня. Всю дорогу меня трясло как осиновый листок, поэтому она просто вынуждена была заявить, что я ее сестра, и у меня сегодня первый раз. Клиенту, который неуловимо чем-то мне напоминал того, из квартиры, это понравилось. Он выразил желание непременно остаться со мной. К счастью, уснул он раньше, чем моя наставница вышла из номера.

После этого я стала выходить одна. Жертв мне находили заранее. Я просто приходила в нужный номер или квартиру, старалась мило улыбаться, смеяться без причины и нести совершенную чушь. Бдительность несчастных, таким образом, усыплялась. Мне не было жаль этих людей, ведь никто из них ни разу не пожалел меня.

Все происходило обычно по одному и тому же сценарию, но бывали и не очень удачные случаи. Однажды, например, молодой достаточно мужчина вдруг очнулся во время шмона. Я с самого начала почему-то стала симпатизировать ему. Он вел себя со мной очень сдержанно и галантно, расспрашивал о моей жизни. Я, конечно, не сказала ему, что я сирота, но внимание мне было приятно. И надо же было этому парню вдруг проснуться и закричать в самый неподходящий момент. Ребятам пришлось его оглушить. Я не узнала, остался ли он жив.

После этого случая я заявила, что отработала долг и не стану больше заниматься этим.

- Хорошо,-сказали они.-Тогда мы сдадим тебя в ментовку. Пальчики у них твои наверняка есть и не из одного дома. Нас никто не видел, зато тебя вспомнит портье в той гостинице, особенно после того как мы заплатим ему в два раза больше чем обычно.

Тогда я поняла, во что я влезла. Глупо было горевать и пенять на кого-то. Я была виновата сама. Слишком несерьезно относилась к жизни, словно надеясь, что мне вдруг выпадет прожить еще одну другую, настоящую жизнь. А эта сегодняшняя - только репетиция.

Я осознала вдруг, что потеряла единственное, что принадлежало мне от рождения - свободу. Теперь я зависела от чужой воли, и от этого хотелось выть и рвать на себе волосы. Впрочем, была ли я вообще когда-нибудь по-настоящему свободна?

Может ли человек вообще быть свободным? Бог наделил людей свободой выбора между добром и злом. Но этого недостаточно. Человечество продолжает зависеть от всего: от погоды, от денег, от политики, от чужого настроения, от вспышек на солнце.

Всяческие причины порождают совершенно различные следствия. Потому и будущее непредсказуемо. И человек во всем этом несвободен, жалок, слаб и беспомощен, как щепка в безбрежном океане. Так повелось с самого начала истории, с самых первых людей. Исправить сейчас ничего невозможно. Нельзя обрести настоящую свободу…

Но я все же решила попытаться. Тогда мне казалось, что для того чтоб освободиться от постылой зависимости, нужно просто сбежать, кинув моих бригадиров на очередном деле.

Я все обдумала до мелочей. Мне нужно было успеть забрать куш, опередив по времени своих мальчиков. Потом меня ждал вокзал, камера хранения с чемоданом, всеми моими деньгами, документами и билет до Москвы. Я ехала в столицу даже не потому что хотела выбраться в большой город. Напротив, суета крупных городов угнетала меня и пугала. Просто там был единственный известный мне магазин, где можно было приобрести дельтаплан. Нет. Я не собиралась покупать его. Мне нужно было на что-то жить там, в столице. Просто я хотела хотя бы по расстоянию быть ближе к своей детской мечте, которая уже давно превратилась в несбыточную.