Яна Ильинская - Илония

Потом снял свой короткий плащ и накинул на девушку. Усадив ее на землю, он твердым, не терпящим возражения голосом произнес:

– Сейчас мы разожжем костер, и ты сможешь согреться и успокоиться. Пока же я не могу оставить тебя без присмотра, вдруг ты опять начнешь кидаться на людей. Салан, присмотри за ней, Варгона она боится.

– Ну, конечно, - недовольно проворчал Салан, - мало того, что тебя бутузили, как только могли, теперь она за меня возьмется. Если она боится Варгона, то на него хотя бы не будет кидаться.

Корн рассмеялся. Хотя и чувствовалось, что в этой маленькой компании Корн был старшим, двое остальных подчинялись ему с дружескими усмешками и приколами.

Когда разожгли костер, Варгон слазил наверх, к лошадям, и принес сумку с едой. Еды особо не было, так, кусок хлеба и сыра. От протянутого куска Алаина отказалась, еще больше сжавшись под плащом, и вообще не поднимая глаз на молодых людей. Пожав плечами, те поели и запили водой. С девушкой они больше не разговаривали, боясь напугать ее, говорили о своем, в основном подтрунивая друг над другом.

Когда начали сгущаться сумерки, Корн спохватился.

– О небо, нам придется заночевать в лесу, если эта девчонка не выведет нас.

Посмотрев на Алаину, он усмехнулся.

– Я поздравляю вас, друзья, она заснула. Придется нам или будить ее, чего я, лично, боюсь, либо устраиваться здесь. Второе менее опасно.

Насчет устраиваться - это сказано было слишком сильно. Они сходили, набрали еще сухих веток, и легли на свои плащи. Поболтав немного, задремали, абсолютно ничего не боясь и не поставив часовых.

Первым, от уханья совы проснулся Варгон. Он резко вскочил, обнаружив, что девушки с ними не было, и этим разбудил остальных. Спали обычно все трое чутко, но девушка исчезла так незаметно, что абсолютно никто этого не заметил. Веревка, завязанная у нее на поясе, была отрезана ножиком

Корн сначала с досадой стукнул кулаком по земле, но потом рассмеялся.

– Ну и маленькая сумасшедшая. Это ж надо, все-таки убежала, и это ж надо, опять никто не подскажет нам дорогу.

– Ладно, дорога. Хорошо, хоть нас своим ножом не зарезала, - мрачно подытожил Варгон

Спать уже не хотелось. Подкинув в костер веток, они просто сидели и смотрели на огонь. Не первый раз втроем они плутали в лесу, но те леса были своими, небольшими, да и людей можно было встретить не раз. Здесь же лес был огромен и незнаком.

Да и не в этом дело, в случае чего, еду они добыть сумеют, а по реке куда-нибудь, да выйдут. А вот от предстоящего объяснения с королем все поеживались. Принц Корн сейчас должен был быть в поместье какой-то там госпожи Сватке, чинно сидеть за ужином в честь королевской семьи и пялиться на очередную невесту своих братьев, или даже свою.

Его приятелям, дворянам Варгону и Салану, тоже было невесело. С детства приставленные к его высочеству, они разделяли с ним не только все его приключения, но и все наказания. Предстоящее наказание породило давнишние воспоминания.

Младший сын короля, принц Корн, отличался от своей семьи, отца с матерью и братьев слишком мягким характером. Он не был жесток и тверд, как его отец, капризен, как мать, силен и грозен, как старший брат Ринол, умным и хитрым, как средний брат Сарл. Он был живой и веселый, добрый и мягкий, и он не мог никого обидеть. Пошел он в своего прадеда, короля Илонии, правившего лет пятьдесят назад. Бывший король был такой же романтик. Добрый, справедливый, но не мудрый. Народ его любил, но эта доброта погубила его. Воспользовавшись его доверчивостью, король соседней Торогии напал на землю Илонии и прошел со своим войском достаточно далеко вглубь страны. В сражении, данном почти у стен замка, король погиб. Его сын, вставший во главе войска, сумел поднять упавший дух воинов своего отца и победил. С тех пор девизом королевской семьи стало: "Не доверяй никому".

Отец нынешнего короля много сделал для страны. Укрепил ее границы, заключил договоры с соседними странами, но подозрительность его не только к врагам страны, но и по отношению к собственным поданным принесла немало горя всем сословиям населения: и крестьянам, и воинам, и дворянам.

Нынешний король Эмдар, продолжил традиции своего отца. Росший в среде всеобщей подозрительности, он к тому же получил суровое воспитание. О завоеваниях он не помышлял, отношения с соседями наладил дружеские, но границы государства были укреплены и тщательно охранялись. Войско у короля было самым лучшим из всех соседних государств. Содержание, оснащение и обучение армии - он считал это самым важным делом и отдавал ему все свое время и силы.

Боевого опыта у армии было мало, и король выпустил специальный Указ, по которому одобрялось нахождение поданных короля в наемнических армиях других стран. По возвращении уже бывалых солдат - ветеранов и инвалидов, их ждала обязательная пенсия и служба капитанами и наставниками. Военный опыт ценился очень высоко и щедро оплачивался.

Учения проводились регулярно, местность учебных сражений постоянно менялась. Это могли быть и степь с пустыней, и горы, и равнина, благо всего этого в Илонии было достаточно. К учениям король подходил всегда очень серьезно. Раненых после таких учений было предостаточно, бывали и убитые. Но короля это не останавливало. Приближение к настоящей опасности наоборот приветствовалось.

Все тяжести содержания армии падали не только на крестьян, бывало, что разорялись и те дворяне, на земле которых проходили учения. Все это порождало недовольство и даже мелкие бунты. В большие они просто не могли перерасти, потому что жестоко подавлялись.

Дворянским детям был предоставлен широкий выбор жизненного поприща. Но пути к вершинам государства, к должностям советников, наместников, смотрителей, священников, шли через армию. В армии же так же можно было сделать блестящую карьеру. Поэтому служба в армии дворянских детей считалась почти что обязательной.

Юные лорды щеголяли своей экипировкой, своими экипажами. Веселье, интриги, поединки - все это было обычным делом. С одной стороны, король поощрял это, с другой стороны, жестоко наказывались переступившие невидимую черту дозволенного. И хорошо, если провинившегося просто высылали к дальним границам, хуже, если его выгоняли из армии или бросали в тюрьму, что было позором. Бывали случаи и казней.

Королевская тюрьма была переполнена не только виновными, или недовольными, но часто и невинными людьми, на которых падало малейшее подозрение в измене, будь то разговор, или неспособность вовремя заплатить налог. Принцип был прост: пусть лучше посидит случайный невиновный, чем будет пропущен виновный. Суд творил король сам - коротко и лаконично. Казни были не редкость, конфискация имущество и ссылка еще чаще.