Шамраев Юрьевич - Честь - дороже жизни (2 части) (СИ)

— К этим семьям и их потомкам у тебя не должно быть ни жалости, ни сострадания. Они убийцы и ты при первой же возможности должен покарать их, не дожидаясь пока на них обрушится божий гнев…

В заключении такого непростого разговора мне был вручен перстень — печать принца Уэстфорд, который я должен буду носить на груди и которым могу воспользоваться только в том случае, когда получу на это родительское дозволение или по своему усмотрению, но только после смерти родителей. А вот перстень графа Ланкастер я имею полное право одеть прямо сейчас. Это мой личный титул и он будет передан по наследству второму моему сыну или моей дочери, если у меня будут дети.

На следующий день, тепло простившись с сэром Гарольдом и леди Ингиз, я догнал проходящий мимо отряд таких же соискателей как и я и отправился в свое первое большое путешествие.

2

До замка маркиза Ля Конт нам предстояло добираться чуть больше трех дней. Двигались мы неторопливо. Отряд состоял из десятка молодых сынков лордов с кучей слуг и четырех таких же как я претендентов, что путешествовали не обремененные ни челядью, ни скарбом. Я поймал себя на мысли, что снисходительно посматриваю на кичащихся своих попутчиков. Некоторые из них ехали с таким видом, что весь мир принадлежит только им и они удостоили нас, остальных, высокой чести сопровождать их как свите, что сопровождает короля. А я с удивлением смотрел по сторонам на убранные поля пшеницы и ячменя, на уже начавшие желтеть листья деревьев, на налитые яблоки, что клонили ветви к самой земле под своей тяжестью, грозя их вот вот обломать. Мне представлялось, что мир, который ожидал меня за пределами нашего поместья должен чем то отличаться от того, что я привык видеть изо дня в день. Однако этих отличий не было, или они были настолько несущественно — мелкими, что я их не замечал.

Перстень с гербом графа Ланкастера я предусмотрительно повернул лицевой стороной вниз и теперь у меня на правой руке просто скромно блестел золотой ободок кольца. Мои доспехи и оружие были приторочены к седлу Черныша, кроме естественно моего меча.

Согласитесь нелепое имя для боевого коня. Будь моя воля я б назвал его или Гром, или Стремительный, но конь был подарен мне моим отцом и менять его кличку я не собирался. Мы, те кто путешествовали как странствующие рыцари по одиночке, держались друг друга. Что однако не мешало нам ревниво следить друг за другом, определяя на глаз манеру держаться в седле, умение управлять своей лошадью, а так же приглядываться к арсеналу оружия, что вез каждый. Некоторые из претендентов на привалах доставали свои топоры или мечи и начинали ими махать, демонстрируя остальным свои навыки и умения и стремясь посеять страх и неуверенность у будущих соперников. Особенно в этом усердствовал некий молодой юноша с холеным лицом, начинающими пробиваться усиками и тонкой, я бы сказал даже, женоподобной талией. Он использовал каждую свободную минуту, что бы показать нам всем приемы владения мечом или секирой, но ничего нового я не увидел. Так, обычная подготовка, хотя и закрадывалась мысль, что не все он показывает что знает.

Ещё у него была одна особенность, он постоянно прижимал к носу дорогой платок, который периодически взбрызгивал по всей видимости духами, что бы не чувствовать запах пота, коней, приготовленной пищи и всего того, чем пахнет пусть и небольшой, но все таки отряд воинов. При этом он постоянно кривил лицо и частенько сплевывал на землю. Вот это то меня и насторожило. А не болен ли он?

Мессир рассказывал на одном из уроков, что есть люди, которые не переносят тот или иной запах. От этого запаха у них слезятся глаза, появляется насморк и обильное слюновыделение. Кажется при такой болезни помогало что то успокоительное, вроде отвара дикой мяты, но Фрей считал самым действительным средством повязку на рот и нос и периодически смачивать её простой водой. Об этом то я и сказал одному из слуг этого молодца и даже показал, как выглядит дикая мята. Следующим утром тот же самый слуга поблагодарил меня от имени своего господина, которому от отвара мяты стало значительно легче и он даже смог ночью относительно спокойно поспать. Я посоветовал слуге нарвать побольше мяты и в следующий раз в шатре своего господина развесить небольшие пучки её по разным углам для очистки воздуха, а также определить от какого запаха его господину становится так плохо, что бы избавиться от самой причины болезни.

Так мы и двигались, то теряя то приобретая попутчиков, так как вы сами понимаете ни какой дисциплины и порядка в нашем отряде не было, каждый был сам себе хозяин и господин, — хочу сплю до обеда, хочу выезжаю рано утром. Я предпочитал двигаться рано утром, ни мошки ни комаров, в меру прохладно. Да и к тому же мне не терпелось поскорее увидеть замок деда о котором я был так наслышан от своих братьев, так что скоро я и ещё несколько соискателей, что не любили нежиться по утрам в своих шатрах, оторвались от основной массы. На третий день нашего пути, когда по моим подсчетам до замка осталось совсем немного, ну там пару часов всего, на встречу нам попались мои братья.

Увидев меня и Лаэрт и Микст приветственно замахали руками. — А мы выехали встречать тебя, маркиз сказал, что ты сегодня должен будешь прибыть в замок, — лицо Микста цвело улыбкой.

А Лаэрт незамедлительно сказал, — Его милашка леди Роберта уже в замке и она действительно симпатичная девушка и Микст уже успел с ней перекинуться парой слов, а сегодня назначил ей свидание после обеда в саду. Как думаешь Франк, она придет?

Глядя в счастливое лицо Микста я без тени колебания сказал:- Конечно придет, ведь Микст парень не промах и сам красавец.

К нашему разговору стали прислушиваться и видя это Лаэрт громко продолжил:- Ристалище уже готово и желающие смогли уже сойтись в тренировочных поединках. Маркиз Ля Конт, мой дед, приготовил комнаты для тех, кто решится остановится в замке а не в поле в своих шатрах. Тебе Франк приготовлена комната рядом с нашими на хозяйском этаже, ты же все таки тоже внук маркиза, хотя и ни разу не бывал у него в замке.

Так болтая о разных пустяках наша кавалькада выехала из перелеска и остановилась на небольшом взгорке. А красавец замок предстал перед нами во всей своей грозной красоте. Вообще то замком его назвать было неправильно, это была самая настоящая крепость. Высокие стены, четыре угловые и две воротные башни, подъемный мост, а значит должен быть и ров с водой, а в центре этого немного неправильного четырехугольника высился сам замок с высокими шпилями, балконами, башенками и прочими атрибутами, о которых мне в свое время вдалбливал мессир Фрей.