Янина Жураковская - Хранители времени

Примем всё, как есть. Перемещение, комнату, крокодила, даже пузана в балахоне. Больше ничего не боимся и ничему не удивля… Чего-о-о-о??!! Какие головы? Какая стража?! Ах ты……. (изъято цензурой)!..

Такое мое состояние Саша называет "села на метлу ведьмуся"5 — ненавижу эту кличку! — и сидит при этом тихо-тихо, как мышь под метлой. Ярость окрасила мир в багрово-алые тона, и уже ни о чём не думая, я схватила первое, что под руку попалось (пустое ведро), и со всей дури заехала Дебилу по башке. Звук был, словно треснула пополам здоровенная тыква. Ведро выпало из моих рук, герцог выпал в осадок.

— Не стыдно тебе? — с укором спросил мокрый братец, выжимая футболку. Я попыталась взять себя в руки, но чудище, притаившееся внутри, рычало и алкало крови. — Ян, я целых пять минут мечтал сплющить что-нибудь об эту репу!!

— А я — с рождения, — признался Идио, восторженно глядя на меня. Крепенький, упитанный, больше всего он походил на шустрого, деловитого воробья. Карие глаза плутовато поблескивали, пепельно-серые волосы вились мелкими, бараньими кудряшками, оттопыренные уши алели, как звезды над Кремлем. На штанах темнели пятна от реактивов, рукав куртки был прожжен ("Братик нашёл родственную душу", — мелькнула мысль на заднем плане), пальцы заклеены чем-то вроде пластыря. — Только ведёрко жалко, взяли б лучше кочергу! Она тяжелее, мигом мозги в порядок приводит.

— Пчхххи! — от громового чиха колбы жалобно звякнули, и по комнате тут же пополз трупный запашок. Звезда на шее (Когда я успела её нацепить? Не помню…) вдруг задрожала и чуть потеплела. — Слышь, ведьмусь… пчххи! кочергу бери… пчххии! да что такое?.. — Саша удивленно зафыркал, обнаружив в носу целую колонию соплей.

— Сколько раз просить. Не называй меня так!!! — от ненавистной клички я вспыхнула как костёр, облитый бензином. Зачем-то схватила ведро, но тут вдруг распахнулась дверь, врезавшись в стену со звуком, похожим на пушечный выстрел, и в комнату ввалились четыре лохматых чудища. Когтистые серые лапы свисали ниже колен, на раздувшихся мордах отчетливо проступали пятна тления, бессмысленно-жадные глаза смотрели из-под спутанных волос, с ощеренных клыков капала вонючая слюна… Я ни разу в жизни не видела упырей, и никогда в упырей не верила, относя к их области сказок и легенд, но это могли быть только У-ПЫ-РИ!

Дальше был провал.

Как утверждал Саша, упыри облизнулись ("Языки у них, Ян, длинные, синюшные… бе-е-е!.."), ринулись вперед ("И представляешь, пялятся на меня как на мясной отдел в гастрономе! А что с меня взять-то? Кожа да кости!"), и тогда я ("Заливаю? Заливаю? Да я сам офигел, если хочешь знать!"), вопя что-то вроде "Врешь, не возьмешь, ядрёна вошь!.." принялась колотить их изрядно помятым ведерком…

Очнулась я почему-то под столом, когда упырей уже и в помине не было, а Идио и Саша увлеченно разглядывали четыре горелых пятна на каменном полу, причём последний то и дело хлюпал носом и оглушительно чихал. Ещё бы! Босые ноги и каменный пол в сочетании с мокрой одеждой гарантированно обеспечивают простуду даже в разгар лета.

— Дематериализация некротизированной плоти с минимальным выходом… Интересный эффект. Я использовал драконью желчь и чешую цмока, а вы?

— Ниддо… пчххи! глицедид, — Саня, казалось, не замечал, что семимильными шагами приближается к гаймориту и двусторонней пневмонии. — Даведдо при сбешедии вздывдая сида воздасдает… Ой, Яд! Вылазь, уже все! Я дуд…

— Простудился? — ядовито спросила я.

— Я в жизди де бдостужался! — пробубнил Саша, утопая в носовом платке.

— Идио, водка есть? Тащи.

— Пить? — с надеждой произнёс брат.

— Растираться, балда… Идио, тебе серой уши забило? Водку давай! И полотенце!

— А где я его возьму? — искренне удивился тот.

— Что?..

— Понял. Всё понял. Сейчас-сейчас, оно где-то тут было! — мальчишка кинулся к шкафам, порылся в одном, потом в другом и достал большую тёмную бутыль. Откупорив, придирчиво понюхал и протянул Саше. — Пейте! Лучшее средство от простуды на всем белом свете!

Запах мог свалить мамонта за двадцать шагов.

— Д-де хочу… — попытался увильнуть брат.

— Пейте-пейте! — настаивал Идио. — Этому рецепту двести лет, простуду как рукой снимает! Или вы думаете, Я ХОЧУ ВАС ОТРАВИТЬ?!! — разобиженный пацан одним махом выдул чуть ли не половину зелья. — Ухххх, хорошо!

Саша вздохнул.

— Ладдо, божет, да вкус лучше чеб да забах… — и сделал ма-а-аленький глоточек.

Каждый, кто хоть раз болел, знает: лекарства бывают полезные и противные. Причём чем они противней, тем полезней. Саня затрясся, хватая воздух ртом, лицо его побагровело, глаза вылезли из орбит, волосы встали дыбом и позеленели, как трава "Канада Грин", от одежды повалил пар. Позже он признался, что ничего полезнее этой дряни (я цензурирую), в жизни не пробовал.

— Говорил же, как рукой снимет! — радостно сказал Идио, осторожно вынимая бутыль из трясущихся рук пациента. — И одёжка просохла! А волосы пройдут. Наверное.

— Нну тты иии ггггааад! — Саня попытался придушить лекаря, но руки плохо его слушались.

— Живы-здоровы, вот и ладушки… Ой! Вы! Тут! А у нас!.. Я сейчас! Я быстренько! — Идио вскочил и заметался по комнате. Зачем-то оттащил отца к стенке и прикрыл пустым мешком. Затолкал в шкаф кипу рваных пергаментов. Кинул в камин обломки табуретки. Притащил нам два стульчика в виде песочных часов, чуть ли не силой усадил. Начал переставлять на столе колбы и пробирки и что-то разбил. Схватил тряпку и принялся вытирать пол…

И всё время говорил.

— А откуда вы пришли? А как ваш мир называется?.. Не думал, что батя сможет, живьем ему никто ещё не попадался… Зато вещей разных натаскал, интересных!.. А наш замок самый древний в Пустоземье… что за страна, ни царя, ни короля, один герцог, и тот деби… А у вас маги есть? Вы колдуны? Воины? Вам удобно?

И ещё… и ещё… и ещё…

Я пыталась отвечать (Саша всё никак не мог отойти от зелья), но не могла вставить ни слова. А живчик все наматывал и наматывал километры по комнате.

"Всё. Хватит, — решила я. — Так с ума сойти можно6!"

— Стоять! — я поймала Идио за шиворот, когда он в очередной раз пробегал мимо.

— Стою! Точнее, парю… — Его ноги всё еще порывались куда-то бежать. — А у вас все такие… такие… — он замялся, подыскивая слова, подходящие моей помятой личности, — красивые?

— Врёшь! — выпалила я, на миг представив себя со стороны. Ярко-лиловые волосы торчат во все стороны (я ещё и брови покрасила, чтоб смотреться естественно), лицо облеплено веснушками, нос длинноват, глаза и те подкачали — светло-серые, чтоб не сказать белёсые. Джинсы порваны на колене, свитер висит мешком… Нет, песен обо мне не споют, и стихов не напишут.