Рихтер - Хроники Торинода: вор, принц и воин

– Сам не знаю,- Элиа пожал плечами. Причина странной болезни так и осталась ненайденной. Мама полагала, что у него поднялся жар от перенапряжения, а отец, если что и подозревал, то держал свои размышления при себе. Для самого Элиа это тоже осталось загадкой. Он вообще помнил события того дня как-то расплывчато. Он пытался вспомнить как смог сходу запрыгнуть на высоченного Дона, а потом еще и удержаться на нем без седла и сбруи, и слезть, не сломав себе шею, но в памяти осталось лишь ощущение полета, необыкновенной легкости, и свист ветра в ушах,- А знаешь почему родители всегда запрещали и мне, и близнецам подходить к лошадям?

– Не знаю,- честно признался Рин,- и почему?

Элиа мгновенно представил себе вчерашний разговор с родителями, когда те наконец рассказали ему об этом. И снова, как и вчера, принялся мысленно возражать им.

– У меня был старший брат…- сказал он негромко,- Он умер еще до моего рождения. Упал с лошади.

– А-аа,- протянул Рин,- Понятно.

– Мама сказала, что я очень похож на него внешне. И еще, его звали Элиа, как и меня. Он здорово обращался с лошадьми, мог поладить с любым конем. Никто не ожидал, что все так случится. А потом родился я, и меня назвали в его честь.

– Ну и что тебе не нравится? – спросил Рин, больше наблюдавший за лицом Элиа, чем следивший за его рассказом. Карие глаза Элиа стали какими-то непривычно злыми. У Элиа была бесившая всех привычка все делать наперекор, но сейчас она была не при чем. Злился он по другой, более важной причине.

– Мне не нравится?- переспросил Элиа,- Мне не просто не нравится… Я даже как и сказать-то не знаю! Они меня воспринимают как его, понимаешь. Я для них лишь его тень. А я – тоже человек! У меня свои привычки, увлечения, свой характер, наконец. Но меня нет.

– Не говори так,- сказал Рин,- Ты есть! Есть чокнутый сумасбродный парень – мой друг. Ты сумасшедший отчаянный идиот, но ты есть. И кому какая разница, на кого ты похож, и чье имя ты носишь. Мне все равно. Нику и Дэни, по-моему, тоже. А с Лин вы будете ссориться, даже если ее назвать принцессой Элман, а тебя Таниэлем Храбрым.

Элиа рассмеялся:

– Если уж я чокнутый, то кто тогда ты?

А спустя день произошло то, чего так опасались все жители Нарита. Дозорные, выставленные таном Ольгом, заметили большой отряд хорошо вооруженных разбойников. За первым отрядом с востока, последовал второй – с запада и третий – с севера. Они окружили замок и начали выжидать удобный момент для нападения. Не было никого лишь с юга: южнее замка Нарит раскинулась непроходимая топь. Разбойники решили, что через болото никто уйти не сможет. Вообще-то, никто и не мог. Болота не любили, но и не боялись: в старые времена, когда трясина окружала крепость со всех сторон, здесь удобно было скрываться от врагов, не знающих тайных троп.

День выдался дождливый, промозглый. Все куда-то разошлись, а Элиа, которому пока запрещали выходить из дома, сидел на кухне читал очередную отцовскую книгу. Он поставил на стол перед собой кружку молока и маминого печенья и наслаждался долгожданной тишиной. Вдруг невдалеке громыхнуло. Элиа оторвался от книжки, прислушался:

– Что за черт?- но больше необычных звуков не было. Громом это быть не могло – при таком-то сереньком дождичке. А других объяснений на ум не приходило. Он посмотрел в окно…и понял. Это пытались разрушить стены замка из больших механизмов: камень клали в ковш, тянули его веревками на себя, потом резко отпускали. И стены рушились под увеличенной силой этих машин!

Элиа торопливо накинул на себя теплую куртку и уже собрался выходить из дома, когда дверь с треском распахнулась. На пороге стоял Дэни: взъерошенный, грязный и бледный как смерть.

– Где мама и Лин?- прохрипел он так, будто долго и быстро бежал. Глаза у него были страшные. Элиа растерялся:

– Я не знаю,- пробормотал он,- Я и вправду не знаю… Может быть на реке.

– На реке,- Дэни обхватил голову руками,- Только не это…

Он, казалось, совсем забыл про брата.

– Что случилось?- спросил Элиа. Дэни посмотрел на него как на незнакомца. Потом переборол себя, схватил его за плечи и, насколько мог мягко, сказал:

– Ничего. Все нормально. Сиди дома, слышишь. Никуда не выходи, хорошо?

– Ладно,- испуганно согласился Элиа. Он бы наверно согласился сейчас со всем, что ему говорили.

– Если придут папа и Ник, скажи, что я ушел к реке. И не выходи из дома!

Элиа посмотрел на бледное, красивое лицо брата и вдруг понял, что они могут уже больше и не увидеться. Он понял это не рассудком, а чем-то, что гораздо древней разума. Понял это и Дэни.

– Береги себя,- сказал он и ушел не оглядываясь. А Элиа вдруг почувствовал себя маленькой песчинкой на берегу океана, не способной ничего сделать, никого уберечь. А еще, он подумал о том, что еще никогда брат не говорил с ним так. Близнецам вообще было не до младшего братишки: у них было много друзей, у них были они сами и они не нуждались в защите. А теперь Дэни сказал, чтобы он, Элиа, берег себя. И ушел навсегда – это Элиа знал неведомо откуда почти наверняка.

Элиа до смерти захотелось распахнуть двери и выскочить вслед за братом, но он не посмел. Так и остался стоять посреди просторной кухни, бессмысленно глядя на плачущий за окном дождь.

За окном вечерело, когда Элиа наконец вышел из странного оцепенения, овладевшего им после разговора с Дэни. Небо все так же было покрыто свинцово-серыми тучами, которые давили своей непроглядностью. В такой день хорошо сидеть дома около камина, думая лишь о чем-нибудь хорошем(например, о целой кружке парного теплого молока).

Элиа решительно вышел из дома и направился к реке. Холодные струи назойливо лезли в лицо, мешая видеть что-либо впереди себя. Очень близко слышались крики и звуки боя: лязг металла, отрывистые приказы воинов. Элиа сжался от холода и нарастающего страха, но упрямо шагал вперед.

У реки орудия врагов ломали древнюю крепостную стену, построенную далекими предками нынешнего тана. Стрелы разбойников, заряженные горящей смолой, попали на соломенную крышу конюшни, раздавалось испуганное лошадиное ржание. Но Элиа не обращал на него внимания.

Кто-то схватил его за плечо. Элиа поднял глаза: это был Рин.

– Ты куда?- спросил он. Рин, грязный и мокрый, тем не менее был при оружии. Он сжимал в руках небольшой, по возрасту, арбалет и колчан со стрелами.

– На реку!- отрезал Элиа,- Пусти!

На лице Рина появилось странное, отсутствующее выражение. Он глухо, отрывисто сказал:

– Элиа, тебе туда нельзя…Ты иди домой.

– Что? Рин, ты с ума сошел? Какого черта?

– Элиа, я серьезно…