Олег Авраменко - Адепт Источника

И тут меня проняло. По выражению Бранвены, я, наконец, ПРОЧУВСТВОВАЛ ЭТО. Нет, страсти пока не было. Не было еще дикого, неистового желания обладать Даной. Но неожиданный прилив нежности, которую я ощутил при мысли о ней, был для меня подобен грому с ясного неба.

Догадываясь, что со мной творится — мои чувства, наверное, были написаны на моем лице, Колин обреченно вздохнул и присел на край кровати.

— Ну вот! Я же говорил.

Некоторое время я молча глядел на него, поникшего и осунувшегося, и думал о том, что он замечательный друг и прекрасный человек, но слишком уж прямолинеен, доверчив и неуравновешен, чтобы быть хорошим королем, тем более — главой Дома.

— Кевин, — отозвался он, первым нарушая тягостное молчание. — Кто бы ты ни был… В общем, если ты считаешь меня своим другом, ты должен покинуть этот мир. МОЙ МИР.

— Из-за Даны? — спросил я, усаживаясь на стул.

— Нет, из-за короны. Во вселенной бесконечно много миров, и ты можешь выбрать любой из них на свой вкус. Но этот мир не трожь — это моя родина, земля моих предков, я люблю ее и не позволю… э-э… — Он смущенно умолк.

— Чужаку, — сказал я с усмешкой. (Ах, как мне хотелось врезать ему правду-матку, растолковать, кто на самом деле здесь чужак, чьих предков это земля, а чьи предки явились сюда как узурпаторы. Но я сдержал этот порыв). — Ты не позволишь чужаку осквернить ее, верно? Нет-нет, я не обижаюсь. Ты прав: я здесь чужак и должен уйти. И я уйду — сегодня же.

Колин подозрительно поглядел на меня, озадаченный моей неожиданной уступчивостью.

— Ты серьезно?

— Да, вполне. — Я говорил искренне и одновременно блефовал. — Я навсегда покину твой мир, если Дейрдра согласится уйти со мной.

Колин раздосадовано топнул ногой.

— Черт! — выругался он. — Вот я и попался.

— Ты не хочешь отпускать ее? — невинно осведомился я.

— Конечно, не хочу. Но и удержать ее силой вряд ли смогу… Будь ты проклят, Кевин! Зачем, зачем тебе Дейрдра?

— Я люблю ее, а она любит меня. Ты это знаешь, Колин.

— Но…

— Не спорю, на первых порах ей будет несладко вдали от родины, но я не сомневаюсь, что ради нашей любви она согласится на все, даже на изгнание. Ведь, как говорят, с милым и в шалаше рай.

— Не нравится мне это, — хмуро проговорил Колин. — Очень не нравится… Дейрдра не для тебя, Кевин, — с жаром добавил он. — Прошу тебя, забудь о ней. Так будет лучше для вас обоих.

— Почему?

— Потому что она простая смертная, а ты — адепт Источника… Ты уже знаешь, что тебе дарована вечная молодость?

— Знаю.

— Вот то-то же. Лет через двадцать Дейрдра покажется тебе слишком старой, и ты бросишь ее.

— Ты так думаешь?

— Так оно и будет, — убежденно ответил Колин. — Ну, может, ты не бросишь ее, но охладеешь к ней и будешь держать ее при себе только из жалости. А Дейрдра гордая девушка, она не нуждается в жалости.

Он все еще любит ее, думал я, слушая его страстные слова. Любит, несмотря на свое влечение к Дане. Любит по-прежнему, все так же нежно и самозабвенно. И безответно…

— А как же Дана? — спросил я.

Колин покраснел и в смятении опустил глаза.

— Что ты имеешь в виду?

Я улыбнулся — как можно теплее и дружелюбнее.

— Нет, я не о том, что ты влюблен в Дейрдру. Меня интересует, как ты видишь свое будущее с Даной. Ведь она тоже смертная.

— Дана другое дело. Когда мы поженимся, я приведу ее к Источнику.

— А я приведу Дейрдру, — сказал я. — Только чуть позже.

Колин посмотрел на меня с испугом.

— Ты сумасшедший! Источник убьет ее. Ведь у нее неполноценный Дар.

Я хмыкнул.

— Кто знает, кто знает… Но в любом случае, не надейся, что я оставлю Дейрдру. Если я вынужден буду уйти, то уйду вместе с ней.

— Ты меня шантажируешь?

— Нет, только обрисовываю ситуацию. Но учти: если тебе вдруг вздумается УБЕРЕЧЬ от меня Дейрдру, где-нибудь спрятать ее, тебе не поздоровится.

— Ты мне угрожаешь?! — произнес Колин с непритворным видом рассерженного монарха. И это была не игра; похоже, за время войны он таки поднабрался королевских замашек.

— Нет, — мягко сказал я. — Только предупреждаю.

Колин встал, прошелся по комнате своей неуклюжей, «домашней» походкой, затем остановился передо мной и проговорил:

— Вот что! Боюсь, когда-нибудь я пожалею, что не убил тебя, когда ты спал.

— А почему ты не сделал этого?

Он ухмыльнулся, как-то беспомощно пожал плечами и вздохнул.

— Наверное, по той самой причине, по какой ты не убиваешь меня сейчас. Ведь Хозяйка не солгала, ты и вправду крутой, а?

— Ужасно крутой, — подтвердил я.

— Да, кстати, — сказал Колин. — Хозяйка клянется, что не причастна к покушению на Дейрдру.

— Ты веришь ей?

— Кажется, да.

— А мне не кажется, я действительно верю ей. Иначе ты обнаружил бы в Безвременье ее хладный труп.

Колин мотнул головой и снова ухмыльнулся.

— Ты не только ужасно крутой, Кевин. Ты еще и ужасно самонадеянный.

Во дворец мы вернулись почти что добрыми друзьями. Почти — но не совсем. Колина продолжали терзать сомнения насчет чистоты моих намерений, он по-прежнему относился ко мне с опаской, хотя теперь старался не показывать этого. Про себя я вынужден был признать, что его опасения отнюдь не напрасны. Мне было стыдно, и чтобы избавиться от угрызений совести, я заставил себя думать о предательстве Гилломана и о том, что по делу об узурпации престола срок давности не предусмотрен. Должен признать, что это мне мало помогло.

Расставшись с Колином, я переместился в свои покои, вызвал камердинера и велел приготовить горячую ванну. Пока слуги выполняли это распоряжение, я слегка перекусил, а за чашкой горячего кофе мне в голову пришла мысль о сигарете — впервые за последние двадцать лет. Я знал, что рано или поздно снова начну курить, но решил не форсировать события и, преодолев мимолетный соблазн, продолжил строить планы на ближайшую перспективу.

После некоторых колебаний я вычеркнул из списка неотложных дел поиски Эмриса Лейнстера. Конечно, было бы весьма заманчиво изловить его и преподнести в подарок дикарям-людоедам с африканского континента в качестве живого обеда, но я понимал, что Бранвена зря времени не теряла и надежно спрятала от меня своего старшего брата, как прежде спрятала Эриксона; так что отыскать их обоих мне будет нелегко. К тому же это было не к спеху. И вообще, я мог ничего не предпринимать, а просто дождаться, пока Эмрис и Эриксон не умрут собственной смертью, позаботившись единственно лишь о том, чтобы они не обрели вечную молодость. Мой сводный брат Амадис как-то говорил мне, что бессмертные Властелины получают огромное удовольствие от того, как старятся и умирают их смертные враги. Правда, я еще мало прожил, чтобы оценить всю прелесть такой своеобразной мести, но это может оказаться очень даже неплохо. Что ж, посмотрим. Увидим…