Абрахам Меррит - Сквозь драконье стекло

Я повернулся к девушке. Она сидела, обхватив руками колени, и смотрела на меня. Она встала… я обнял ее…

Много раз луны огибали гору, и за ними тянулась звездная туманная дымка. Никого, кроме Санту, я не видел и не хотел видеть. Деревья кормили нас своими плодами, и в них был сок самой жизни. Да, плоды дерева Жизни, что росло в саду Эдема, должны были походить на плоды этих деревьев. Пили мы зеленую воду, что струилась меж зеленых огней и имела вкус вина, которое Озирис дал голодным душам в Аменти, чтобы подкрепить их. Купались в бассейнах резного камня, полных другой водой, — желтой, как янтарь.

А чаще всего мы бродили по садам. Так много удивительного в этих неземных садах! Там нет ни дня, ни ночи. Только зеленый свет вечно танцующих лун. Мы никогда не разговаривали друг с другом. Не знаю, почему. Всегда казалось, что сказать нам друг другу нечего…

Вскоре Санту начала петь для меня. Песни у нее были странные. Не могу сказать, о чем в них говорилось. Но у меня в мозгу одна за другой возникали волшебные картины. Я видел, как Рак-Чудотворец сотворял свои сады и заполнял их вещами добрыми и вещами злыми. Видел, как он воздвигает гору, и знал, что это Лалил; видел, как он делает семь лун и разжигает огонь — огонь жизни. Видел, как он строит город, и видел, как мужчины и женщины приходят в этот город через множество врат.

Санту пела — и я узнавал, что звездный туман, скользящий за лунами, это души людей, которых Рак хочет возродить к вечной жизни. Она пела, и я видел, как тысячелетия назад шел рядом с Санту по городу Рака. Песня плакала, и я чувствовал себя одной из звездочек в тумане. Песня плакала, и я видел, как одна из звездочек вырывалась из тумана, бежала, уходила через зеленую бесконечность…

Рядом с нами стоял человек. Он был очень высок. Лицо его — одновременно жестокое и доброе, мрачное, как у Сатаны, и веселое, как у Аполлона. Он взглянул на нас, и глаза у него оказались желтые, словно лютики, и очень мудрые. Уорд, это было то самое лицо из комнаты драконьего стекла! Этими глазами смотрел на меня Ву-Синг! Человек улыбнулся… и исчез!

Я схватил Санту за руку и побежал. Мне вдруг показалось, что с меня достаточно этих призрачных садов Рака, что я хочу вернуться в свой мир. Домой. Но вернуться с Санту. Я пытался вспомнить дорогу к ущелью. Я чувствовал, что именно там можно найти выход. Мы бежали изо всех сил. Далеко сзади донесся вой. Санту закричала — но я чувствовал, что она боится не за себя. За меня. Ничто здесь не могло ей повредить: она сама плоть от плоти этого мира. Вой приближался. Я остановился и оглянулся.

По зеленому воздуху на меня пикировал дикий, немыслимый зверь. Похожий на крылатое чудовище Апокалипсиса, которое несет на себе женщину в пурпурном и алом. Но зверь был даже прекрасен в своем ужасе. Он с треском сложил ало-золотые крылья, и его длинное сверкающее тело устремилось ко мне, как чудовищное копье.

И тут, в то мгновение, когда копье должно было ударить, между нами возник туман! Радужный туман, он был кем-то… брошен. Будто чья-то рука бросила сеть. Я услышал, как злобно взвыло крылатое чудище. Санту крепче схватила меня за руку. Мы побежали сквозь туман.

Впереди было ущелье, раскинувшееся меж двумя скалами. Снова и снова устремлялись мы к нему, и снова и снова пернатый кошмар атаковал нас — и каждый раз появлялся сбивающий его с толку туман. Это была какая-то адская игра. Один раз я услышал смех и понял, кто мой охотник. Хозяин зверя. Тот, кто швыряет спасительный туман. Человек с желтыми глазами… он играет со мной… играет, как злой ребенок играет с котенком, когда снова и снова бросает ему кусочек мяса на веревочке и выхватывает его из голодного рта!

Туман вновь рассеялся, и я увидел вход в ущелье прямо перед нами. Снова зверь устремился вниз — на этот раз ничто не пришло на помощь. Игра надоела игроку! Зверь ударил. Санту бросилась передо мной. Зверь вильнул, и лапа, которая должна была разорвать меня от горла до пояса, нанесла скользящий удар. Я упал… и пришел в себя на этой постели, окруженный докторами, с перебинтованной грудью.

В ту же ночь, когда сестра уснула, я заглянул в драконье стекло и увидел… лапу, как ты и сказал. Они ждут меня. Тот, что с желтыми глазами, и его летучий страж.

Херндон немного помолчал.

— Если он устанет ждать, то может послать зверя за мной. Поэтому здесь эти ружья. Таким ружьем я останавливал слона.

— Но кто же он, человек с желтыми глазами? — прошептал я.

— Как кто? — Херндон удивился моей бестолковости. — Конечно, сам Чудотворец!

— Ты не можешь в это верить! — воскликнул я. — Это… это безумие! Какой-то дьявольский обман есть в этом стекле. Хрустальный шар тебя гипнотизирует, и ты думаешь, что видения, порожденные твоим мозгом, реальны. Разбей его! Это дьявольское стекло, Джим. Разбей его!

— Разбить его? — недоверчиво переспросил он. — Разбить его? Разбить дар Рака? Ни за что на свете! Видения не реальны? А разве мои раны не реальны? Разве Санту не реальна? Разбить его! Милостивый Боже, вы не ведаете, что говорите! Да ведь это же единственный путь к ней! Если этот желтоглазый дьявол умен, то он должен понимать, что ему не нужно держать зверя на страже. Я хочу идти туда, Уорд, хочу вернуться назад вместе с ней. Мне кажется, что он… не до конца контролирует ситуацию. Мне кажется, что Великий Чудотворец не мог полностью отдать в руки Рака души всех тех, кто войдет через множество ворот в его царство… Должен быть выход, Уорд, должен быть путь к бегству. Я ушел от него один раз, Уорд. Уйду и во второй. Но я оставил там Санту. Мне нужно найти ее.

Я пойду туда снова, Уорд. И вернусь — вместе с Санту!

Но он не вернулся. Прошло шесть месяцев со дня его второго исчезновения. Он снова пропал из своей спальни, как и в первый раз. По завещанию — в нем говорилось, что если Джим не вернется в течение недели, права на дом и все его имущество переходят ко мне, — я оказался владельцем драконьего стекла. Я знаю, что Херндон снова прошел через Врата. Я нашел только одно слоновье ружье и понял, что второе он унес с собой. Ночь за ночью сижу я перед стеклом, жду, что он придет вместе с Санту. Рано или поздно они придут. Я верю в это.