Наталия Ипатова - Куда глядят глаза василиска

Окрыленный, Рэй пустился в дальнейший путь.

Рощи все чаще сменялись просторными полянами, поросшими жухлой травой, и лишь на одной из них, той, где бил Источник Жизни, — тоже бывший, кстати, продуктом деятельности четы Клайгелей, — ярко выделялось ее изумрудное пятно. Рэй ухмыльнулся: крайне полезно иметь в своих владениях и полностью контролировать ключ живой воды. Прекрасное средство от разного рода колотых, рубленых, дробленых и прочих травм. А на душевные ему было наплевать, он считал себя неуязвимым для оружия, их наносящего.

Замок возник перед ним внезапно, как вершина огромной горы, чье подножие густо заросло непролазным колючим кустарником-мутантом. Он один, казалось, бурно процветал в этих забытых благодатью местах и щетинился трехдюймовыми шипами, объединенными, как у барбариса, в гребни по три и по пять. Да и широкие кожистые листья тоже были по краю весьма недвусмысленно усажены зубчиками. Перед этой грозной преградой претендент вынужден был остановиться.

Жадным взглядом Рэй рассматривал громоздящуюся за колючим живым забором черную скалу пикообразной формы, уходящую вершиной — собственно дворцом — в низкое небо. Внизу, в недрах горы, буквально под его ногами во многие ярусы располагался город: заводы, рудники, шахты, оружейни, кузни, бараки рабов. Все опустевшее, мертвое, холодное, пришедшее в запустение. Спящее. Четырнадцать лет… Четыре первых года он, будучи человеком, имевшим способность делиться своей энергией, подкачивал всю местную нечисть и за это едва не поплатился: каменные тролли чуть было не сожрали его, когда он лежал без сил, и если бы не Клайгель… Он встряхнул головой. В сущности, чего еще от них, родненьких, было ждать? Право силы! Когда же он исчез, вместе с ним исчезла и энергетическая подпитка, и все оставшиеся в живых впали в бессрочную спячку. Лишь щедрая подачка могла поднять на ноги весь этот коматозный замок, но сейчас Рэй не собирался повторять детские ошибки.

Сначала нужно пройти. Позабавив воображение картиной распятого на шипах собственного изуродованного трупа, Рэй приступил к делу. Мечом тут можно было бы махать неделю, и это не было бы рациональным подходом. Он положил ладонь на нож, висевший на его груди. Тепло побежало от пальцев к сердцу. Затем он обнажил его зазубренное лезвие, откованное в форме березового листа. Им можно было убить, но обычно Рэй пользовался им для другой цели.

Он сосредоточился, и через несколько секунд ток тепла приобрел иное направление. Теперь он устремился от сердца в пальцы, через них — в нож. Лист был для Рэя необходимым посредником для явления Могущества. Лезвие раскалилось добела, затем от него оторвалась шаровая молния, которая, подчиняясь воле волшебника, поплыла в сторону зарослей и вонзилась в них.

Колючки вспыхнули, как пропитанные маслом. Ветви почернели, скукожились, огонь разбежался в стороны, кольцом охватывая Замок, истребил всю доступную ему пищу и зачах, как неразумный тиран. Попирая ботфортами горячий ковер жирного пепла, Рэй прошел к вратам Замка.

Они покосились, левая створка висела на одной петле. Решетка, ощетинившаяся пиками, была поднята и, вероятно, приржавела. Никаких признаков опередивших его претендентов. Спящей Красавицей этого Замка была власть.

Рэй вызвал еще одну порцию энергии, но теперь уже не в виде сгустка огня. Невидимая волна, от которой лишь чуть дрожал воздух, втянулась в ворота, и он почти явственно ощущал, как она начала затапливать уровни и этажи Замка и города, пробуждая тех, кто был здесь еще жив.

Самые мелкие оказались самыми проворными. Нерешительно выглядывая из створок ворот, они поодиночке и кучками высыпали на приворотную поляну, держась в разумном отдалении от гостя, бывшего достаточно дерзким, чтобы разбудить Замок. Их даже злобной-то нечистью можно было назвать с большой натяжкой: эти крохи никому, кроме разве что совсем мелких народцев вроде цветочных эльфов, не могли причинить вреда, и раньше Рэй считал их дармоедами. Прыгучие, летучие, одни не очень привлекательные, а другие уж совсем страшненькие, они годились разве что детишек пугать. Он поймал себя на некоторой нежности к ним.

Потом поперли зубастые покрупнее размером, в шишковатой броне, со свисающими до земли клыками, тяжело, неуклюже ворочаясь, еще Клайгелем помятые. Для того, чтобы эти махины могли сражаться, им надо бы дать побольше, чем эта скупая порция, похожая скорее на запах пищи, чем на что-то существенное. Но… попозже. Собака должна запомнить того, кто ее кормит. И осознать, что кормежка может и прекратиться.

В воротах возникла суматоха. Один из монстров, трехголовый и шестилапый, застрял меж приоткрытыми створками, и Рэй терпеливо ждал, пока любопытные, коим он мешал пройти, выпихнут его наружу пинками в соответствующую случаю кормовую часть тела. Наконец их совместные усилия увенчались успехом, створки подались, и монстр занял подобающее своему весу — в прямом и переносном смысле — место в первых рядах. Рэй молчал, выдерживая эффектную паузу и не желая распыляться перед мелочью.

Наконец поток прибывающих иссяк. Самые нахальные из мелких карабкались на плечи и головы крупных, те лениво смахивали их, почти никогда не попадая, а когда попадали, поляну оглашал истошный визг. Зрелище было живописным, Рэй от таких даже отвык. Настоящий портрет большой семьи. Он усилием воли подавил усмешку. Никогда не был мастером произносить зажигательные речи, ему всегда проще было продемонстрировать силу, чем распространяться о ней.

— Я буду вами править, — сказал он веско. — Можете звать меня принцем. Будете слушаться — буду кормить.

И замолчал, позволяя им осознать сказанное. Спросонья их интеллект не был очень уж живым. Где-то кто-то кому-то приложил тяжелой лапой, кто-то тонко проблеял: «А че он сказал?», на него шикнули, тишину разорвал короткий визг, и все снова замерло. Они жадно ожидали продолжения. В этот миг из ворот вывалился здоровенный, пьяно шатавшийся тролль. Небо было сумрачным, а потому случайный солнечный луч не грозил превратить его в глыбу полевого шпата.

— Это че? — хрипло поинтересовался он. — Это хто? Вы все — че?

— Принц! Это принц! Он говорит, что принц! — разом защебетали над его огромными, поросшими зеленым мохом ушами летуны. Он отмахнулся каменной, по-видимому, приросшей к его рукам дубиной.

— Какой-такой принц? На кой ляд он нам сдался? Столько лет жили сами по себе… Да я сам себе принц! Эй, парень, ты сдурел, что ли? У меня в это время завтрак!

У этого обормота десять лет не было завтрака, но, проснувшись, он об этом не помнил. Что ж, для сильного впечатления одного придется убить. Рэй коснулся рукояти Листа, но, усмехнувшись, убрал с нее руку. На сей раз обойдемся без Могущества. В схватке с этим его можно и сэкономить. Он вынул меч из ножен и положил на траву позади себя. Толпа ахнула. Он шагнул навстречу накатывавшему на него противнику, сжимая и разжимая всего лишь одни голые руки.