Ярослав Бабкин - Ожившие пешки

— Но он же принц…

— Он всего лишь человек. Даже если и принц.

— Но принц не просто человек…

— Все мы просто люди. Это вы поставили его над собой. Но на самом деле он ничем не лучше каждого из вас.

Крестьяне переминались.

— Жрец говорил, что ты вольнодумец и чернокнижник, — пробормотал кто-то из заднего ряда, — и мы не должны тебя слушать…

— Да я вольнодумец и чернокнижник, — вызывающе посмотрел на крестьян Роб, — я волен думать сам, и никто не вправе мне это запретить… А чернокнижник… Посмотрите на этих людей! Они заставляют вас стоя по колено в грязи ремонтировать их повозку, ломают ваше имущество и забирают ваших кур… А вы своей верой в их право, только даёте им силу делать всё это и дальше!

— Двенадцать горшков и кадушка, — заметил женский голос откуда-то сзади.

— Замолчи, женщина! Когда ещё сам принц перебьёт твои горшки! — рыкнул кузнец.

— Ну не сам…

— Да какая разница. Твоя мать, небось, вообще живого принца ни разу не видела…

— Но двенадцать и кадушка… В чём я теперь готовить буду? — не слишком уверенно донеслось из-за плетня — перспектива стать единственной женщиной в округе, которой сам принц разбил горшки, явно заслуживала обдумывания.

— В старые времена они служили вам и защищали, и за это получили свои титулы. Но времена изменились! Кого из вас когда-нибудь защитил принц? — с горячностью продолжил Роб.

Крестьяне ответили неуверенным бормотанием.

— Они только жрут ваш хлеб. Но не делают для вас ничего полезного! И чем они тогда лучше амбарных крыс!? — в глазах учителя горело пламя.

В ответ раздались смешки.

— Только вот где найти хорька на этих крыс, — пошутил кто-то.

— Может и найдётся, как знать… — угрожающе ответил Роб, — они давно утратили все свои права, и рано или поздно с ними будет покончено.

— Но жрец… — начал один из крестьян.

— Он тоже лишь человек. Он и другие лишь толпятся между вами и теми, кто действительно владеет силой. Они торгуют вашей верой как перекупщики. Вы верите в людей, в простых людей, надевших красивую одежду и яркие побрякушки… А веры достойны только древние и могущественные силы. И вы можете говорить с ними без посредников! Если сами захотите…

Учитель решительно поправил шляпу и зашагал прочь по деревенской улице, словно оживший землемерный циркуль.

Крестьяне проводили его задумчивыми взглядами.

— Всё ж таки сильно его солдат по голове двинул — заключил кто-то.

Карета тряслась на ухабах. Здесь дорога была мощёной. Но ремонтировалась не слишком часто, и вполне возможно, что отдельные булыжники помнили ещё первых императоров…

Девушки о чём-то щебетали друг с другом. Принц скучающе глядел на пробегающий за оконцем пейзаж. Кроме них в карете располагался ещё один человек. Он был укутан пышными бархатными одеждами с меховой оторочкой, а на его шее висела тяжёлая золотая цепь с гербовой бляхой, изображавшей серебряную оленью голову на лазурном фоне. Костюм делал человека грузным, но приглядевшись можно было обнаружить, что под слоями бархата находится довольно атлетичное, для уже немолодого человека тело. А ещё в глаза бросалось ничего не выражавшее лицо с лёгкой щетиной на подбородке.

— Ты поступил верно, — сказал человек в никуда.

— О чём это ты? — принц обернулся.

— Подданные должны любить императора. Милосердие очень кстати в этот момент.

— Они ещё не мои подданные, а я ещё не…

— Но ты же станешь им, Лизандий?

— Наверное. Но это должен решить сейм…

— А зачем сейму избирать кого-то другого?

Принц лишь рассеянно пожал плечами.

— Значит, ты им станешь.

— Ты лучше меня разбираешься в политике, Сигибер, — вздохнул принц.

— Тебе стоит этому научиться.

— Может быть. Когда-нибудь потом…

— Политика — это так скучно, — отвлеклась от щебетания одна из девушек.

— Визит в приорию — прекрасный способ начать обучение, — Сигибер не обратил внимания на реплику девицы.

— Может, как-нибудь обойдёмся без этого — поморщился Лизандий.

— Эти рыцари и клерики даже скучнее политиков, — поддержали его девушки.

— Великий магистр — один из членов сейма с правом голоса… — бесстрастно заметил Сигибер.

— У них один голос на все ордена, — отмахнулся Лизандий, — мнение одного магистра ничего не значит.

— Да, много рук голосуют вместе… Но каждая из этих рук держит меч. Один голос — много мечей.

Сигибер говорил тускло и неохотно. Но что-то в его тоне заставляло к нему очень хорошо прислушиваться.

— Это политика. Ты разбираешься в ней лучше меня, Сигибер, — молодой человек снова уставился в окно.

— Поэтому мы и остановимся в приории Ордена Восходящего Солнца, и ты поговоришь с ними. И будешь очень вежлив и разумен… Не забывай, что рыцари довольно… старомодны.

Он даже не обернулся в сторону девушек, но те разом замолчали и надулись.

Принц Лизадий обвёл невинным взглядом галерею седоусых и седобородых лиц, возвышавшихся над красно-белыми орденскими мантиями.

— Позвольте представить, — Лизандий сделал широкий жест в направлении стоявших позади него фигур. Это мои…хм, спутницы. Роза, Стелла, Гильда и Кренцхен.

Девушки одна за другой чинно присели в книксене. Седоусые и седобородые лица остались невозмутимы, но мелькнувшие в их глазах искорки были нехорошими…

Лизандий спокойно продолжал.

— Мы глубоко рады засвидетельствовать своё почтение и уважение всей великой коллегии и персонально вам, господин великий магистр.

Он поклонился. Шесть человек напротив ответили ему тем же.

— Мы тоже рады, что столь высокородный господин, как вы, принц Лизандий, сочли для себя необременительным посетить нашу скромную приорию, — произнёс великий магистр.

Обращение "высокородный господин" по отношению к принцу вполне можно было счесть если и не грубостью, то явной холодностью, но Лизандий то ли не заметил, то ли не придал этому значения.

— Мы будем рады оказать вам гостеприимство и любое посильное содействие, — добавил верховный интендант.

— Кроме того, — вмешался маршал ордена, — дальнейший путь в столицу пролегает по не самой густонаселённой местности, и я с удовольствием предоставлю вам достойный эскорт, чтобы никакие случайности не омрачили вашего путешествия…

В зале словно повеяло лёгкой прохладой. Но молодой человек опять ничего не заметил.

— Уверен, солдаты его высочества великого князя Удольского Сигибера… — принц внезапно остановился на полуслове и перевёл взгляд на стоявшего рядом князя, тот едва заметно моргнул, и Лизандий быстро закончил фразу, — но я с радостью приму ваше радушное предложение.