Ярослав Бабкин - Ожившие пешки

Дидерик поднялся с кресла.

— С позволения совета, пару минут…

Он мягко, но решительно взял девушку за рукав и отвёл к закрывавшей боковую дверь портьере.

— Извини, что не предупредил, но всё решилось в последний момент…

— Ты всё равно мог хотя бы сказать…

— Не думал, что ты не любишь сюрпризы…

— Терпеть их не могу…

— Ты согласишься?

— Я? — только тут до неё стал доходить смысл происходящего, и раздражение сменилось испугом, — главой конгрегации? Но я всего лишь…

— Ты достаточно талантлива и многому научилась на Востоке, это может оказаться полезным для наших волшебников, если честно, слегка заплесневевших в своих башнях.

— Я только ученица, я ничего толком не знаю о конгрегации…

— Для того чтобы с важным видом заседать на собраниях этого достаточно.

— Но остальные маги…

Дидерик улыбнулся.

— Они пожилые люди, сделай им приятное, дай возможность хотя бы на еженедельных заседаниях посмотреть на молодую и красивую женщину…

Мольфи пропустила комплимент мимо ушей.

— Они никогда не потерпят над собой недоучки, да ещё и женщины…

— Это да, — Дидерик посерьёзнел.

— А ординатура? Всего месяц назад они требовали моего ареста!

— Идея твоего назначения исходила от отца Барло…

— Что?

— При всей своей беспощадности, его бдительность не лишён понимания того, что награждать за помощь не менее важно, чем карать за преступления. Не сомневаюсь, он бы с удовольствием отправил тебя в один из своих каменных мешков, но оказанные тобой престолу услуги весьма значительны. Просто отпустить тебя он боится. Тихо подослать убийц — ему не даст гордость, да и я не позволю. И он нашёл другой выход. Ты станешь главой конгрегации и будешь служить пользе Империи. А при малейшем даже намёке на что-то неправильное подчинённые тебе старцы наперегонки бросятся ему доносить…

— Каменный мешок уже начинает казаться мне не самым худшим местом, — пробурчала Мольфи.

— Никто не обещал, что будет легко, — вздохнул принц, — на мой взгляд, так и пограничный гарнизон в пустыне тоже был весьма неплох, но кто меня спрашивал?

В его голосе прозвучала лёгкая грусть. Девушка посмотрела на него с удивлением и сочувствием.

— Так ты согласна? — повторил он.

Она кивнула.

Дальнейшие события несколько спутались и остались в памяти калейдоскопом отрывков. Вот на неё возлагают массивную золотую цепь с тяжелым украшенным ключом. Металл гнёт шею вниз и тяжко давит на плечи. Вот Хельг похлопывает её по плечу и что-то говорит про официальную церемонию, которую надо будет провести потом, но нужно чтобы глава конгрегации присутствовал на коронации… Вот они снова идут вверх по коридору к тронному залу. Вот она входит в тронный зал…

Она оказалась в огромном круглом помещении. Потолок был сводчатым, и его не поддерживало ни одной колонны, отчего зал казался особенно большим. На возвышении в дальнем конце сверкали золотом два огромных грифона, словно охранявших трон. Сам трон Мольфи заметила не сразу. На фоне ковров, золотых грифонов и вычурных канделябров грубо сколоченное деревянное кресло практически терялось. Она была дочерью столяра, и первой мыслью было "отец сделал бы куда лучше". Трон был довольно неумело сколочен из массивных брусьев и неровно отёсанных досок. Даже издалека она видела слегка тронутые ржавчиной скобы и неуклюже выкованные гвозди, скреплявшие потрескавшееся и залоснившееся от времени дерево.

Она не была уверена, что это тот самый трон, на который столетия назад взошёл самый первый император — войны, мятежи и просто древоточцы были в состоянии давно превратить древние брусья в труху и пепел, а место подле золотых грифонов вполне могла занять его точная копия. Но в данный момент это было неважно. Это был трон Империи.

Дидерик шёл к нему по длинной ковровой дорожке, а между клювами грифонов его ждали трое жрецов-иерофантов, державших в руках корону — грубый бронзовый обруч из переплетённых витых прутков, замыкавшихся в неровную обойму с вправленным куском не огранённого тускло-блестящего камня. В другой обстановке камень вполне мог бы сойти просто за осколок старой бутылки, но сейчас ей в нём виделись глубокое величие и традиция.

Подойдя к жрецам, Дидерик опустился на колено.

— Клянёшься ли ты исполнять все обязанности повелителя и быть добрым отцом и наставникам своим подданным? — сурово вопросил первый жрец.

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты награждать тех, кто того заслуживает и быть милостивым к тем, кто раскаялся? — произнёс второй.

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты быть вежливым, честным и не упрямым, искоренять свои недостатки, не впадать в гнев и не причинять зла невинным? — присоединился третий.

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты не питать зла к тем, кто даёт тебе советы, обсуждать дела со знающими людьми и непрестанно искать верный путь? — снова заговорил первый…

Священная клятва насчитывала семьдесят два пункта, которые будущий император должен был обещать неукоснительно блюсти до самой своей смерти. Мольфи старательно выслушивала их все, ощущая, как с каждой минутой сильнее ноют под тяжестью кованой золотой цепи плечи…

Человек в оборванной меховой шубе проломился через кустарник и выбрался на лёд пограничной реки. Его доха оставила на колючих ветках несколько приличных клочьев выдранной шерсти. Оказавшись на открытом месте, человек поплотнее запахнулся в овчину, пряча от пронизывающего ветра покрытое множеством шрамов лицо. Впереди, над далёким степным берегом, курились дымки кочевого стана, садившееся за спиной человека солнце бросало на лёд реки длинную голубую тень.

— Что ж, — пробормотал человек, — императора из меня не вышло, придётся идти в визири…

Он ещё раз поправил шубу и побрёл по льду в сторону далёких костров.

— Клянусь, — прозвучало последний раз, и трое жрецов опустили бронзовый обруч на голову Дидерика.

— Да здравствует император! — раздалось под сводами зала.

Слова подхватили стоявшие у открывавшихся наружу оконных проёмов глашатаи, и к бледному зимнему небу полетело троекратное: — Да здравствует император! Да здравствует император!! Да здравствует император!!!