Мэтью Гэбори - Сердце Феникса

Януэлю не удалось побывать во всех этих землях. В юности ему пришлось много путешествовать, в круговерти войн они вместе с матерью колесили от одной линии обороны к другой. Им попадалось немало мест, обожженных огнем сражений, поля, усеянные мертвыми телами, зеленеющие долины, ощетинившиеся копьями и древками боевых знамен. Он видел столько умирающих! Но Хранители редко лично принимали участие в этих баталиях, они воспринимали их как жалкие стычки. С каждым столетием этих созданий становилось все меньше и меньше, и им приходилось беречь силы – этого требовали от них и члены орденов, служившие им.

Ни один Хранитель не мог заменить другого. Они правили миром совместно во веки веков.

Меж тем в детстве Януэлю случилось видеть полет Дракона в кроваво-красном небе и сверкающую чешую Аспида на волнах, и эти образы запечатлелись в его душе. Ничто, даже пламя Феникса, не могло сгладить эти воспоминания.

В молчаливой силе магических книг Януэль постиг странные соответствия между обликом народов Миропотока, убранством их городов и теми ценностями, что отстаивали их аристократы и жрецы. Иногда он с горечью думал о том, что ему, конечно же, не представится случая побывать в разных государствах Миропотока. В сущности, настанет ли вообще тот день, когда он окажется в столице империи Грифонов, колыбели Грифонов, и встретится с величайшими наставниками фениксийцев?

Между тем сама лига фениксийцев не имела определенной, закрепленной за ней территории. Вокруг каждого из видов Хранителей возникали царства, названные в их честь, но только не вокруг Феникса.

Наставники объяснили Януэлю, почему так произошло. В отличие от других Хранителей Фениксы никогда не стремились к созданию своего государства. Вот поэтому-то лиге и приходилось испытывать превратности судьбы, вступая в различные союзы. Но благодаря искусству вести интриги фениксийцам до сих пор удавалось сохранять нейтралитет и свободу действий. Их, как и птицу, давшую название их лиге, не стесняли никакие границы.

В то же время члены лиги ни в малейшей степени не поступались и толикой своей власти и влияния. Они с гордостью служили своему Хранителю, и их воздействие удивительным образом ощущалось повсеместно. В каждом из трех царств было воздвигнуто по Алой Башне, а их правители и императоры были вынуждены прибегать к содействию фениксийцев.

Столкнувшись с соучениками, устремившимися в залу, где хранились магические книги, Януэль нахмурил брови. Ведают ли они, ученики, всю силу и интеллектуальную мощь лиги, которая предоставляла во всеобщее распоряжение свои фантастические возможности, многократно усиленные за счет пылающих Хранителей. Наставники дарили свою помощь каждому из царств, не делая между ними различий. Они заключали секретные соглашения, позволяющие доставить невероятные артефакты – талисманы, закаленные в огне Фениксов.

В Алых Башнях находился лишь Священный Пепел. Ученики-подмастерья обеспечивали пробуждение Фениксов из кристаллов пепла, в то время как подлинные сокровища фениксийцев находились в главной цитадели лиги, располагавшейся в Альдаранше. Именно там, в столице, обитали великие фениксийцы, Повелители Огня. Там пламенел огонь кузниц, источник их власти.

Да, фениксийцы были корыстолюбивы и расчетливы… Меж тем доход от их операций шел на обеспечение деятельности самой лиги, об этом мэтр Фарель нередко нашептывал своему питомцу.

Януэля вовсе не интересовала та сложная цепочка интриг и предательств, принадлежавшая прошлому лиги. Всему этому он предпочитал ту реальную работу, связанную с хлопотами над Священным Пеплом, и постижение жестокой науки, обеспечивающей Возрождение Феникса.

Азы ее были нелегкими. Поначалу ему пришлось долго хранить перчатку– то есть работать в сшитых по его мерке перчатках, целиком покрытых чешуйками сирены. Эта мера предосторожности возникла еще на первых порах существования лиги, поскольку это помогало предохранить способных учеников от многочисленных увечий. Теперь каждый, приступая к укрощению пламени Фениксов, обзаводился собственными перчатками.

На подступах к науке ученики должны были свыкнуться с близостью пламени, разожженного из обыкновенных дров. На протяжении нескольких недель его жар казался им невыносимым, хотя он был куда слабее, чем тот, что исходил от обретающего форму Феникса. Именно поэтому и были необходимы перчатки. Януэлю уже спустя три месяца было разрешено сложить перчатки в специальный сундучок, – наставники сочли, что ученик уже может работать голыми руками.

С тех пор он, проводя рукой над Священным Пеплом, остро ощущал затаившийся в нем огонь. Позднее периодически вырывавшиеся из пепла языки пламени, а также внезапные зловредные вспышки, взметнувшись, лизали кончики его пальцев, а он пытался внутренне сконцентрироваться и мужественно превозмочь боль.

Но мужество само по себе, в сущности, ничего не значило: только непрерывные упражнения давали возможность гибко приспособиться к непрерывной пляске крошечных язычков огня. Благодаря советам своего наставника Фареля Януэль смог с бесконечной утонченностью буквально заново вылепить свои пальцы. Он открыл для себя, что не нужно противостоять жжению, но, напротив, следует довериться ему, вступить во внутренний диалог с неясным бормотанием Феникса.

Преодолев еще несколько ступенек, Януэль приблизился к тяжелой почерневшей двери, преграждавшей вход в залу Священного Пепла, где он провел столько часов… Невольно ему представился ритуал, совершавшийся там. С внутренней стороны эта обычная деревянная дверь была усилена металлическими стяжками, которые должны были противостоять воздействию пламени. Несчастные случаи были чрезвычайно редкими, но наставники не пренебрегали ни одной из мер предосторожности. За дверью находилось просторное помещение, где в специальных емкостях бережно хранился пепел Фениксов. Когда одному из учеников предстояло впервые приступить к ритуалу, в зале с бесценными бронзовыми сундуками, заключавшими Священный Пепел, возникала волнующая атмосфера. Януэль отчетливо помнил лишь глухой затаенный страх, впервые возникший под ложечкой в тот момент, когда он приоткрыл сундук, страх, никогда более не покидавший фениксийцев, которым довелось участвовать в ритуале. Силдин сравнил это с трепетом – будто ты украдкой проник на кладбище, нарушив царящий там покой.

Скрещенные факелы, закрепленные на каменных стенах, отбрасывали на юношей зловещие тени, а когда ученик простирал руки над испускавшим сияние кофром, зала наполнялась неясным шепотом наставников… При воспоминании об этом на губах Януэля промелькнула снисходительная улыбка. С течением времени первоначальный ужас сменялся гордостью, ему удавалось приблизиться и взять в руки ковчег Хранителя.