Роберт Стоун - Дорога смерти

Приятель вздохнул.

— Ладно. Местная шлюха неплохо развлеклась на твои золотые прошлой ночью.

— Шлюха? Мои золотые?

Брент чуть не сломал голову, пытаясь восстановить в памяти хоть что-то о своих передвижениях по Белфару. Он не помнил никакой женщины и сомневался, что был способен как-то себя с ней проявить. Он прижал ладонь к глазам, которые все еще не желали открываться.

— Не притворяйся, что не помнишь, — хмыкнул Марвик. — Особенно учитывая, что ты валяешься здесь голышом, словно ощипанная курица. Скромность никогда не была твоей отличительной чертой. В любом случае, старина, тебе не следовало забывать о необходимости сначала выгнать из своей постели девку, а потом уже засыпать. В общем, ты захрапел, а она облегчила твои карманы и отправилась на один из тех кутежей, которыми мы некогда так гордились. Высосала почти все виски в баре Бейдена. К тому времени как девка угомонилась, каждая собака знала о том, что она разбогатела и каким образом. Мне оставалось только пошевелить мозгами и выяснить, как выглядел заезжий купец.

Брент снова застонал. Отправляясь в Белфар, больше, чем чего-либо иного, он хотел избежать неприятностей, воплощенных в Марвике. А взамен наткнулся прямо на него, словно корабль на рифы. Брент полагал, что ему необходимо открыть глаза и взглянуть на друга юности — вряд ли Марвик уберется прочь как минимум без этого признака узнавания.

На этот раз его зрение функционировало более сносно. Комната все еще казалась расплывчатым пятном, впрочем, нужды в корректировке не было — то немногое, что видел Брент, выглядело достаточно отвратительным, чтобы погасить дальнейшее любопытство. Он так и не понял, были ли стены выкрашены в зеленый цвет или просто покрылись плесенью.

И посреди всего этого, на стуле рядом с постелью, сидел Марвик. Он не видел этого человека много лет, с тех самых пор, как им обоим едва сравнялось двадцать и когда товарищ его юности решил остаться в Белфаре, а не отправиться с Брентом и Карном в Прандис. Как ни странно, Марвик не сильно изменился. Возможно, линия волос слегка отступила, но вор все так же стягивал свои кудрявые рыжие волосы в тугой хвост. Подобный странный стиль обычно предпочитали лишь индорцы. Однажды Брент задумался, не текла ли в жилах Марвика толика индорской крови, однако молочно-белая кожа и россыпь веснушек свидетельствовали скорее о северо-восточных горах, но никак не об Индоре.

Что же касается всего остального, Марвик сохранил ладную, подтянутую фигуру. Брент решил, что бывший товарищ не оставил своего ремесла, поскольку ни одна обычная работа не требовала подобной тренированности. И, похоже, его бизнес процветал. Марвик был одет в синюю бархатную куртку и такие же штаны. Костюм имел отделку в виде золотых петелек на запястьях и лодыжках. На вкус Брента слишком кричаще, но Марвика всегда тянуло именно к этому, несколько вульгарному стилю.

— Мне нужна помощь, — слабым голосом произнес Брент.

— Ну, это очевидно, стоит только взглянуть на тебя, — ответил Марвик, и его губы сложились в привычную ухмылку. Брент заметил, что когда Марвик улыбается, морщинки становятся глубже, чем в былые годы. — Боже, Брент, я не припомню, чтобы ты так плохо выглядел, с того самого раза, когда мы с тобой впервые попробовали виски. — Марвик закинул голову и расхохотался, смакуя воспоминания. — Ты был зеленее кузнечика и блевотина из тебя хлестала, как из бака с дыркой. Нам с Карном пришлось тащить тебя всю дорогу от трактира Парсона до дома. Кстати, как поживает старикан? В этом месяце я не получил от него письма. Брент сморщился при упоминании Карна. Имя его друга вновь открыло в мозгу ту крысиную лазейку, ведущую к образу убийцы.

— Кончай болтать, Марвик, мне нужна помощь. В том кошельке были все мои деньги…

— Не слишком благоразумно, — перебил Марвик, сморщив кончик своего длинного, острого носа. — Мамаша всегда говорила, что монеты ревнивы, как любовники, и потому их не следует держать вместе.

— Мне нужно, чтобы ты отнес письмо моему банкиру в Белфаре, — продолжал Брент, проигнорировав реплику Марвика с мастерством, рожденным долгим опытом. Скорость, с которой вернулась эта привычка, поистине впечатляла.

— Ах, да, — протянул Марвик, откидываясь на спинку стула и улыбаясь. Верно, теперь у тебя в каждом городе по банку. Ты ими владеешь или просто держишь там свои деньги? Мамаша всегда говорила…

Брент застонал.

— Держись, — подбодрил Марвик, забыв, что хотел сказать до того. Знаешь, я уже позвал доктора. Ты не слишком-то хорошо выглядишь.

На самом деле это было еще мягко сказано, но стон спровоцировали не физические страдания, а упоминание о почтенной родительнице Марвика. Брент с нею никогда не встречался. Они с Марвиком познакомились еще детьми и с тех пор вместе болтались по белфарским улицам; уже в те дни никакой матери у Марвика не было и в помине, хотя он постоянно цитировал ее высказывания, немногие из которых имели хоть какой-то смысл. Брент подозревал, что матушка его приятеля являлась не более чем мифом. Трудно представить себе женщину из плоти и крови, способную превзойти разговорчивостью самого Марвика.

— Напиши просьбу о кредите, — наставлял Брент. — А я подпишу…

— Вовсе незачем, — перебил Марвик, роясь в карманах. — К тому времени как я появился в баре, девка напилась в стельку, и забрать у нее обратно кошелек было сущим удовольствием.

С этими словами Марвик швырнул на кровать маленький кожаный мешочек, и он со звоном приземлился у бока Брента. Каррельян подозревал, что звенел он гораздо более уныло, чем предыдущей ночью. Да и выглядел он тогда гораздо более внушительно.

Марвик поймал взгляд Брента и пожал плечами.

— Я же сказал тебе, очень много виски.

«Без сомнения», — подумал Брент, заодно задаваясь вопросом, уж не прошлой ли ночью Марвик обзавелся роскошным синим костюмом.

Беседа старых друзей прервалась, поскольку Брент снова погрузился в мучительный сон, в котором он вновь превратился в статуэтку. Пальцы хмурого незнакомца сжимали его талию, в желудок ввинчивались гвозди, все глубже и глубже, так что Бренту в какой-то момент показалось, будто они сейчас выйдут наружу из его спины. И когда боль стала невыносимой, в сон вмешался новый элемент: жуткий, отвратительный запах, наполнивший легкие и завладевший всем его существом.

Нет, это не новый элемент сна, все происходило наяву. Проснувшись, Брент обнаружил, что по комнате и в самом деле плавает дым. Первая его мысль была о пожаре, но он быстро признал ее ошибочность, поскольку понял, что существует более безобидное объяснение. На краю кровати восседал странно одетый человек, сжимавший в руках небольшую медную курительницу, которая чадила Бренту прямо в нос. Заметив, что больной очнулся, человек передал ее стоявшему рядом Марвику.