Линн Рэйда - Истинное имя

В августе темнеет поздно, и сгустившиеся над болотом сумерки показывали, что прошло уже несколько часов с того момента, как он должен был вернуться. Почему же его до сих пор не ищут?…

В голове у Безымянного мелькнуло, что Валиор, наверное, не будет слишком уж переживать из-за его отсутствия. Из четырех своих детей он отдавал явное предпочтение самому старшему, Вали, гораздо прохладнее относился к близнецам, а уж приемыша и вовсе едва замечал — конечно, кроме тех случаев, когда тот успевал что-нибудь натворить. Но зато мама точно подняла бы на ноги всю деревню, если бы узнала, что Катти с дружками загнали его на болото. Почему же никто не идет?..

Последняя мысль была явно лишней. Самообладание Безымянного дало трещину, и он почувствовал, как в носу противно защипало. Вот не хватало только разреветься от полнейшего бессилия и жалости к себе!.. Безымянный свесил ноги, поболтал босыми ступнями в зеленоватой болотной воде — сейчас она казалась теплой, потому что с наступлением сумерек в лесу похолодало — и попробовал себе представить, что в эту минуту происходит дома.

А происходило вот что.

Каттинар не меньше часа прослонялся возле хижины, стоящей на отшибе, выжидая, пока терпение Валиора иссякнет и он сам пойдет искать приемыша. Поскольку Безымянный так и не вернулся, Каттинар удостоверился, что первая догадка Барла соответствовала истине. По-видимому, этот идиот действительно решил пройти через всю Жабью Топь. За что и поплатился.

Каттинар старательно гнал от себя видение, в котором Безымянный из последних сил пытался выбраться на берег и напрасно звал на помощь, пока не захлебывался затхлой тинистой водой. Эта картинка всякий раз вставала перед глазами у Катти так ярко и отчетливо, как будто бы он сам все это видел, и тогда по коже пробегал озноб. Никогда в жизни сыну старосты не было так страшно. Думалось о том, что Безымянный, умерший такой нечистой смертью, чего доброго, в очередное полнолуние вернется к ним в деревню уже в виде выжлеца — страшного, посиневшего, облепленного с ног до головы болотной тиной. И потребует отдать ему обидчиков, из-за которых утонул в болоте.

Перепуганный собственным вымыслом Катти едва не заскулил от страха. Но в это самое мгновение дверь дома скрипнула, и сын Каренна вернулся к более практичным мыслям.

Его ожидание имело целью не позволить Валиору в своих поисках наткнуться на кого-нибудь из тех, кто этим утром поучаствовал в злополучной погоне. Каттинар не доверял своим друзьям. Стоило хорошенько поднажать на Ленса или Барла, и они расскажут все, как было. Струсят. Да еще все свалят на него — мол, это Каттинар велел догнать приемыша. А Скай — тот, чего доброго, опять расхнычется о том, что это подло и что следует во всем признаться. Паршивый чистоплюй.

Катти решил взять дело в свои руки и не допустить, чтобы история о Безымянном выплыла на свет.

Приземистый и коренастый Валиор, хромая, вышел на крыльцо и пересек маленький дворик, огороженный покосившейся изгородью. Лицо его выражало крайнюю степень недовольства. Как и следовало ожидать, он не пошел в деревню, а остановился у калитки и нетерпеливо огляделся, словно ожидая, что приемный сын вот-вот покажется за мельниковым домом или выйдет на опушку леса, примыкавшего почти вплотную к хижине. Безымянного он не увидел, зато обнаружил сына старосты, делавшего вид, что он слоняется здесь просто от безделья.

— Эй ты! Поди сюда, — довольно резко велел он. Впрочем, голос у бывшего стражника был хриплым и грубым от природы, и изобразить любезность ему было бы сложнее, чем протанцевать с больной ногой кароль[2].

Внутренне обмирая от волнения, Катти приблизился к нему.

— Ты Безымянного не видел? — хмуро спросил Валиор.

— А разве он не дома?.. — переспросил Каттинар, сцепив за спиной руки из опасения, что они начнут дрожать.

— Будь он дома, я бы тебя не спрашивал, — отрезал Валиор. — Нет, он снова где-то шляется. Не знаешь, где он может быть?

— М-может быть… То есть я, конечно, не уверен…

— Что ты там бормочешь? — насупился Валиор. — Ты вообще его сегодня видел?

— Да, — Катти сглотнул. В горле у него внезапно пересохло. — Мы сегодня видели его в лесу. Даже спросили, куда он идет — только он нам сказал, чтобы мы не совали нос не в свое дело. А потом ушел. Я думаю…

Катти запнулся.

— Что?

— Я думаю, он убежал из дома! — выпалил сын старосты.

— Что значит "убежал"?! — темные глаза Валиора яростно сверкнули. Его широкое, скуластое лицо налилось кровью, и тянувшийся через всю щеку шрам — напоминание о службе в крепости — стал почти черным. Каттинар невольно сделал шаг назад. Сын старосты не сомневался в том, что Валиор рассердится, но все же не предполагал, что известие о предполагаемом бегстве приемыша вызовет у него такую бурную реакцию.

В конце концов, даже слепой заметил бы, что Валиор не очень-то привязан к Безымянному.

— Ну-ка быстро говори, что ты об этом знаешь, — приказал мужчина.

— Ну… Безымянный хвастался, что может в одиночку дойти до Энмерри, а еще говорил, что хочет поступить в ученики. Мы несколько раз видели, как он таскает в лес еду и прячет ее там. Я думаю, что он забрал ее с собой, когда ушел сегодня утром, — оттарабанил Каттинар, заранее подумавший над "даказательствами".

Валиор сверлил Катти тяжелым взглядом. Каттинар уже успел подумать, что он не поверил ему и сейчас начнет допытываться, что произошло с приемышем на самом деле — от одной мысли об этом его прошиб холодный пот, — но бывший стражник ограничился вопросом:

— Где вы видели его в последний раз?

— Недалеко отсюда. На развилке у опушки леса.

— И куда он направлялся?

— Кажется, в сторону Старой дороги.

Валиор негромко выругался.

— Значит, он уже дошел до Белого ручья, а то и до Горелой балки, — подытожил он. — Сейчас уже темно, а он, конечно же, не заночует прямо на дороге. Тьфу ты!.. Завтра утром одолжу у Сура лошадь и поеду в город. Надо разыскать паршивца и вернуть его назад. Ну, он у меня еще получит!..

Каттинар незаметно перевел дыхание. Валиор ему поверил. Правда, завтра он поедет в город, и, конечно, никакого Безымянного там не найдет. Но ведь причина, по который тот не смог добраться до Энмерри, может быть какой угодно. В любом случае, за это спрос уж точно не с него и не с его друзей.

Катти заставил себя выкинуть из головы мысль о приемыше, увязающем в трясине и отчаянно колотящем руками по воде. "Пусть так. Но это все равно давно закончилось, — сказал себе Катти. — И самым лучшим будет побыстрее обо всем забыть"

Может быть, они отправятся на поиски завтра утром, — думал Безымянный, стиснув зубы, чтобы они не стучали — этот клацающий звук напоминал ему о том, что он замерз, чудовищно устал, и тело одеревенело от долгого сидения на одном месте. Ночью на болоте проще утонуть, чем вытащить кого-нибудь. Он сам бы на их месте тоже подождал, пока не рассветет…