С. М. Бладинг - Падение Небесного города

В дверях стоял мой лучший друг.

Я поднялся на ноги с приветливой улыбкой.

— Хаджи.

И тут я заметил. Его кожа была измазана пеплом, кровь засыхала на лице и руках. Рукав его куртки был разорван. Меня охватила тревога.

Он посмотрел на меня. И выдохнул с облегчением.

Я оказался рядом с ним в три шага, подхватил его, ведь колени его подкосились.

Отец помог удержать его.

— Хаджи, — я встряхнул его, пытаясь привести в чувство. — Что случилось?

Он закрыл глаза, черные ресницы коснулись пепла на щеках.

— Руки, — сказал он на своем языке. Карие глаза его отчаянно смотрели на меня. — Они напали на мою Семью.

Холодок пробежал по коже. Семья Умира была большой, была одной из нескольких оставшихся от Семи великих семей.

— У них моя сестра и кузины.

Я моргал, а реальность давила на меня.

Он до боли сжал мою руку, стиснув зубы, слезы блестели в его глазах.

— У них моя мама.

Руки никогда не позволяли взрослым выжить.

Ярость кипела во мне. Потому нам и нельзя прятаться. Потому мы должны сражаться. По какому праву Руки нападали на мирные Семьи? Все старейшины знали о грядущем, но никто ничего не сказал.

Мы с отцом подвели его к огню. Его руки были ледяными.

— Где твой отец?

Хаджи закрыл глаза, под которыми залегли темные круги, и покачал головой.

— Умер.

— Что служилось, Хаджи? — спросил я, протягивая ему чашку с водой, переданную кем-то.

— На нас напали по пути сюда, — он сглотнул. — Мы плохо летаем. Мы пытались приземлиться, чтобы дать им отпор, но лед был сломан.

Отец посмотрел на меня, побледнев от тревоги.

— А твой брат?

— Убит, — прошептал мой друг.

Я сжал руки в кулаки и огляделся.

— Мы должны ударить в ответ.

— Мы это обсудили, братишка, — сказал Рё на языке Эль-Асим, языке адалик.

— Но у них его мама, — я посмотрел на отца. — У них Шани.

— Жаль, — взгляд Рё был яростным, он пытался сломить меня. — Но наша летаран все еще в спячке. Если мы нападем, то конец придет не только Умире, но и Ино, и Эль-Асим. Сколько Великих семей ты хочешь потерять за день?

Я стиснул зубы и посмотрел на друга. Мы должны что-то сделать.

Рё схватился за руку Хаджи.

— Как далеко они? Где на вас напали? За вами пошли?

Хаджи содрогнулся, слезы потекли из его глаз.

Мое сердце болело. Я хотел что-то ударить, что-то убить. Мне нужна была цель. Отец тихо сказал:

— Держи себя в руках, Синн.

— Они близко, — голос Хаджи охрип от слез. — Я не знал, что еще делать, куда идти, — он всхлипнул. — Они забрали все.

— Как ты смог сюда добраться на корабле? — голос мамы был резким, она встала на ноги.

— Он и не старался, — Оки вошла в хижину. — Окаасан, он разбил свой корабль. Им управляли он и горстка детей, — она беспомощно покачала головой. — Руки где-то недалеко. Нужно что-то делать. Но мы беспомощны.

— Кадар, — сказала мама, схватив плечо отца.

Он кивнул и встал.

— Синн.

Я поднялся на ноги и последний раз посмотрел на друга, после чего вышел за отцом в снежный город.

Он прижал к губам рог-ракушку и протрубил тревогу. Отозвалось еще несколько рожков вверху, внизу и посередине.

Сакр вылетел из хижины и прокричал в небесах. Сотни соколов ответили ему.

Люди спешили и смотрели на скованную льдом летаран в ужасе. Они ничего не могли поделать.

Мы с отцом бежали к «Юсрра Самме». Наши люди уже загружались в корабль. Отец, оказавшись на борту, отправился на квартердек, поднял медный передатчик к металлической решетке на маске.

— Поднимаемся на пятьдесят градусов от порта, Исра, и быстрее. Нам нужна боевая высота.

— Да, саид, — отозвался голос в передатчике.

Я смотрел на матросов, пока мы поднимались в воздух, наши лица закрывали щитки и очки. Я чувствовал себя в безопасности в небе. Я знал, что мы найдем решение. Мы поймем, как спасти Семью Умира. Я направился к лестнице, но отец остановил меня.

— Синн, мы сделаем то, что должны, чтобы защитить наши Семьи, но мы здесь не для геройств.

Я посмотрел на него.

— Мы вернем его Семью, его сестер и маму.

— Слишком поздно. Нам нужно выиграть время для людей твоей матери. И увести Руки, если получится. Вот и все.

— Но…

Он прервал меня взмахом руки.

— Все, Синн. Больше мы ничего не можем.

Ярость наполнила меня, я покачал головой.

— Мы никогда еще не сбегали от боя.

— И в этот раз не сбежим, но, сын… — он встряхнул меня. — Наш долг — защищать наших людей, а не мстить за друга, жертвуя теми, кого мы поклялись защищать.

Я отстранился от него. Должен быть выход.

— Тебе еще многому учиться, — он отвернулся и снова взял передатчик. — Кто видел Руки? Сколько их?

Я был недоволен. Я вытащил из-за пояса подзорную трубу и прижал к очкам.

Исра Ум-Бинте, помощница отца, стояла и отдавала приказы, глядя в свою подзорную трубу. Даже ее щиток на лице был в рубцах. Она качала головой и кричала на окружающих. Передатчик молчал.

Я поднял трубу выше и принялся оглядывать горизонт. Моя подзорная труба была маленькой. Я редко ее использовал, но я должен был что-то увидеть. Хаджи был прав, говоря, что они плохо летали. Он не мог оторваться от них далеко. Или Руки его не преследовали?

Я опустил трубу и пошел на палубу ниже. Матросы были готовы. Паруса натянулись, веревки были проверены.

Нам нужна цель. Все готово. Паруса полны ветра.

Я вытащил большой деревянный ящик и осторожно снял крышку. Внутри было мое творение, мой оптископ. Он был тяжелым и большим. Чтобы он стоял, понадобилось три ножки. Я строил с его помощью звездные карты.

Но в этот раз я смотрел на горизонт.

Я нажимал на кнопки, настраивая прибор. Палуба исчезла из поля моего зрения, осталось лишь небо. И я смотрел. Смотрел.

Вот!

Где-то в трех километрах по правому борту горизонт был с точками.

Я нажал на кнопки, и точки стали черными кораблями. Еще немного, и корабли стали тем,… чего я никогда еще не видел.

— Отец, я их вижу.

— Где? — он подошел ко мне.

Я приблизил оптископ на максимум и покачал головой. Отец тоже посмотрел.

Там был флот кораблей без парусов.

Отец отступил на шаг, красные линзы его очков отражали белый свет солнца Санг, пока он смотрел в мой оптископ.

Страх холодом сковывал мои руки, утихомирив мой гнев.

— Что нам делать?

— Оценишь их поведение?

Я убрал очки с глаз и прижался к оптископу, следя, ожидая, думая.

— Они идут прямо на нас, — я выпрямился. — Думаю, нас заметили.

Он кивнул и подошел к столу с картами.