Леонид Бутяков - Тайна Владигора

Их замысел — вспороть синегорскую конную сотню на переправе, когда всадники не способны оказать активное сопротивление, — рухнул в считанные мгновения. Теперь они сами оказались в ловушке, из которой был лишь один выход: немедленно править к берегу и постараться найти спасение в лесных зарослях.

…Ждан, знавший, что и на берегу разбойникам обеспечена достойная встреча, тем не менее почувствовал странную обеспокоенность. Вдруг тревожно забилось сердце, в рано поседевших висках гулкими толчками запульсировала кровь. «Что происходит?!» — успел он подумать, а в следующее мгновение сам собой явился ответ: «С Владигором беда!»

Лиходей, не дожидаясь команды, с места рванул галопом, будто быстрее седока понял, куда и почему нужно мчаться. Увы, его стремительный аллюр ничего не мог изменить…

Взлетев к подножию холма, Ждан увидел страшную картину, которая с тех пор надолго отпечаталась в его памяти. Вновь и вновь являясь к нему бессонными ночами, она заставляла ворочаться на мягких звериных шкурах и скрипеть зубами, вырывала из горла тяжелые хрипы и грязные слова безбожной ругани. Но что он мог изменить?

Княжеский холм, озаренный лучами закатного солнца, высился над ним неприступной твердыней. Лиходей, вскинувшись на дыбы, бил копытами в невидимую преграду — и не мог ее проломить. Ждан вцепился в золотистую гриву, чтобы не рухнуть на землю, но вряд ли понимал, что делает. Его взгляд был прикован к вершине холма, а там… Лиловая туча, ядовито-лиловая, немного похожая на перебродивший кисель, густой волной обволакивала северный склон, заползала на холм подобием — нет, он не мог найти сравнения! — какой-то мерзкой мертвечины, и — о боги! — к ней медленными нетвердыми шагами приближался князь Владигор.

У границы лиловой тучи стоял человек в темно-багровой хламиде. Его руки тянулись к Владигору, а из пальцев сочились кровавые ручейки и, обретая плоть, превращались в змей. Ждан отчетливо видел их жадно распахнутые пасти с извивающимися раздвоенными языками и острыми желтыми зубками, видел маленькие треугольные головки с мутными глазами-бусинками, видел замысловатые черные узоры на влажно-красных шкурах. И лишь краем сознания он понимал, что ничего подобного на таком расстоянии он видеть не должен.

Словно подтверждая его догадку, поддерживая его пошатнувшийся разум, вспыхнула яркой молнией мысль: это наваждение, обман, не поддавайся! Мгновением позже ему стало ясно, что мысль эта передана ему Владигором!

Впрочем, он даже не поразился столь неожиданному открытию, ибо все, что происходило сейчас на его глазах, не оставляло возможности для трезвых рассуждений.

Стражники, чьей главной задачей было беречь князя от вражеских козней, окаменев, застыли возле шатра. Складывалось впечатление, что они просто обратились в изваяния, не способные шевельнуть хотя бы пальцем. В воздухе повис тонкий свистящий звук, небо потемнело. Владигор шаг за шагом двигался навстречу смертельной опасности, но Ждан по-прежнему был не в состоянии пробиться к нему сквозь незримую и непрошибаемую стену.

В сознании Ждана вновь вспыхнули мысли Владигора, и на сей раз не было сомнений, что князь посылал их именно своему другу: «Иллирийские колдуны… Черная магия… Куда-то уводят… Не могу противостоять… Прощай… Береги Любаву!»

Он с ужасом увидел, как ручейки-змеи подползли к Владигору и быстро обвили его с ног до головы. Затем лиловая туча достигла вершины холма, накрыла собой князя и старика в багровой хламиде. Тонкий свистящий звук неожиданно превратился в завывания ветра, и этот ветер налетел на холм, закрутил тучу в черно-лиловый жгут, оторвал от земли.

Ждану показалось, что в борьбу с иллирийским колдуном вступил некто более могущественный, что сейчас власть Черной магии будет разрушена и мертвая погань провалится в мрачные владения Переплута… Но этим надеждам не суждено было стать реальностью.

Через несколько мгновений колдовской смерч бесследно растворился в вечернем небе, тут же стихли порывы ветра и на Княжеском холме воцарилась убийственная тишина. Князь Владигор исчез.

2. Разорванный круг

Зарема сидела на жесткой березовой лавке возле очага и, не отводя слезящихся глаз, пристально смотрела на яркие языки пламени. Трое собратьев-чародеев, Добран, Гвидор и Алатыр, понимали ее состояние и догадывались, что не едкий дым, попавший в глаза, стал причиной ее слез. Но чем они могли утешить Зарему?

Расположившись в креслах возле большого круглого стола, они молча и неторопливо потягивали из серебряных кубков молодое, чуть кисловатое вино, однако никто не притронулся к яствам, принесенным для них птицечеловеком Филькой.

— Прости, Филимон, — извинился за всех Гвидор. — Сегодня кусок в горло не лезет… Да ты не суетись, дружок, мы не голодны. Лучше ступай к себе, приляг отдохнуть. Нужда будет — позовем.

Филька не стал возражать и вышел, плотно прикрыв за собою тяжелые двустворчатые двери. В главном зале Белого Замка вновь повисла тягостная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием смолистых поленьев, жарко пылающих в очаге.

Чародеи собрались здесь скорее по давней привычке, нежели в надежде на возвращение Белуна. Хозяин Белого Замка уже два года не подавал о себе известий, и у них не было никакой уверенности в том, что он объявится в ближайшее время.

На Зарему было больно смотреть: понурые плечи, впалые бледные щеки, скорбно сжатые губы. Хотя никто не укорял ее в случившемся, сама она считала себя главной виновницей. «Не уберегла Владигора! — было написано на ее лице. — Не смогла, старая дура, вовремя распознать козни иллирийских колдунов, а когда сообразила, оказалось слишком поздно».

Первым не выдержал Добран. Поднявшись с кресла, он подошел к Зареме и, мягко положив руку на ее плечо, негромко сказал:

— Хватит убиваться, сестра. Никто из нас не сумел бы спасти Владигора.

— Белун смог бы, я знаю, — тихо ответила Зарема.

— Зря так думаешь! — резко вмешался Алатыр. — Не всесилен Белун и не всеведущ. Даже будь он вчера здесь, в Поднебесье, вряд ли бы поспел на выручку Владигору. Ведь князь заветный аметистовый перстень оставил в Ладоре, а без оного как мог Белуна кликнуть?

— Не в перстне дело, — покачал головой Гвидор. — Сам Перун предупреждал о близкой беде, когда учинил бурю на Щуцком озере. В ту ночь, мне кажется, только он помешал колдунам осуществить задуманное и нам заодно подсказал, откуда несчастья ждать. Да мы вот подсказки не поняли, не обратили внимания на божьи знаки. Все мы — не одна Зарема.