Кирилл Алейников - Когда боги уходят

Внутри было так, как он и ожидал. Сквозь грязные окна, коих имелось целых два, пробивались слабые лучи света с улицы, которые не могли разогнать полутьмы, окутавшей, казалось, всё внутреннее пространство. Четыре массивных длинных стола громоздились поперек входа, снабженные для удобства посетителей такими же массивными и длинными лавками. В дальнем конце зала было что-то, напоминающее стойку бара, а за ней на двух полках стояли глиняные и стеклянные сосуды самых разных форм и цветов. Со стропил свешивались три чашеобразных люстры, потушенные в дневное время.

Посетителей внутри не было.

— Может быть, это и не столичный ресторан, но, поверьте мне на слово, вино у нас ничуть не хуже! — хозяин трактира наконец отцепился от рукава юноши и захлопотал за стойкой, чем-то звеня и булькая.

— Кстати, — как бы невзначай обронил юноша.

— Что, извините? — высунулась лысоватая голова трактирщика.

— Я не уверен, что смогу расплатиться, — осторожно произнёс юноша. Он ждал, что теперь хозяин питейного заведения сделается хмурым и даже злым, попросит наглого клиента покинуть трактир и больше никогда сюда не возвращаться, ели не хочет неприятностей на свою голову, однако…

— Что вы, что вы! — замахал руками трактирщик. — Вам не нужно платить! Всё за счет заведения, так сказать. Просто я бы вас попросил, если вам, конечно, сие не затруднительно, говорить всем, кого вы встретите, чтобы шли лечиться от недуга ко мне. Лишняя реклама никому ещё не вредила…

— От какого недуга?

— Ну как же — от потери памяти, естественно! Вы ведь говорили, что пришли из Тола и потеряли память?

— Да, к сожалению, — буркнул юноша.

— О, это временное явление! — искренне воскликнул трактирщик. Он ловко выскочил из-за стойки, держа в руках здоровенную кружку. — Прошу вас, сударь! Отведайте лучшего вина, какое только может себе позволить скромный трактирщик из Ламара.

Юноша подозрительно принюхался. Запах показался ему очень знакомым. Тогда он поднёс деревянную кружку к губам и сделал небольшой глоток. Прохладная, чуть пузырящаяся жидкость приятно опустилась в желудок и защекотала его.

— Это же пиво! — улыбнулся юноша, всем своим видом показывая, что доволен напитком. — Это не вино, а самое нестоящее пиво. Там, откуда я родом, вино имеет совсем другой вкус, а такой напиток мы называем пивом.

Чего не ожидал юноша, так это того, что трактирщик обидится на его слова. Более того, он казался оскорбленным до глубины души. Опустив руки, которые до этого без конца теребили подол замасленного передника, он холодно сказал:

— Если сударь изволил одно из лучших вин Киренейской провинции назвать пивом, значит, очевидно, ему виднее. Однако, я категорически не согласен с вашим заявлением.

Юноша не понял, почему обиделся трактирщик. Чтобы, не дай бог, опять не сказать ничего лишнего, он стал осторожно повторять всё то, что довёл до сведения толстяка ранее. А в подтверждение своих слов периодически делал большие глотки и строил на лице блаженное выражение.

— Вы не думайте, я не хотел вас чем-то оскорбить! Вы действительно дали мне отличное вино, и я не собираюсь спорить, что оно одно из лучших в провинции и даже во всей стране. Просто вы называете это вином, потому что, наверное, никогда не пробовали настоящего пива, а я пробовал. И скажу вам честно, это — превосходное пиво!

Трактирщик теперь показался изумленным. Он во все глаза смотрел на юношу и внимательно слушал повествование о пиве. Не выдержав, он спросил:

— Вы пробовали пиво?

— Конечно! — воскликнул юноша. — Более того, считаю его одним из своих любимых напитков!

— Уэ-э, — согласился с ним трактирщик. — Никогда бы не подумал, что есть на свете люди, которым нравится пиво.

Настала очередь юноши абсолютно не понимать ситуации. Он ещё раз внутренне повторил весь диалог с трактирщиком и не нашел никакой зацепки.

— Но ведь есть на свете люди, которым нравится это вино? — скорее просто сказал, нежели спросил он.

— Конечно! Да весь Ламар пьёт его каждый вечер!

— Ну а это вино и есть самое настоящее пиво! — заключил юноша, надеясь, что подобная фраза наконец-то внесет смысл в странный спор.

Трактирщик, вопреки ожиданиям, уловить смысла так и не смог. Более того, он ещё сильнее надулся и теперь скрестил руки на груди, показывая этим, что «категорически не согласен».

— Не понимаю вас, сударь, — сказал он раздраженно. — То вы называете это вино отличным, то говорите что оно — самое настоящее пиво. Вы определитесь, пожалуйста, чтобы я мог впредь знать, подходит ли мое заведение для туристов и годен ли я ещё на то, чтобы угождать им.

Юноша махнул рукой.

— Похоже, мы говорим с вами о разных вещах, — проворчал он, но, всё ещё не потеряв надежду, спросил. — Разве вы никогда не пробовали пиво?

— Что вы! — с видом полного отвращения сказал трактирщик. — Никогда не пробовал и не собираюсь ближайшие триста веков!

Юноша пожал плечами. Теперь он ясно понял, что разговор шёл об абсолютно разных вещах. Дабы загладить свою вину перед радушным трактирщиком, он осушил стакан, поставил его на стол и радостно сказал:

— Как бы там ни было, это превосходное вино! Я говорю серьезно! — поспешил он добавить, заметив злое выражение на сальном лице трактирщика. — Если вы не против, то я не отказался бы повторить.

Трактирщику, похоже, такой исход скользкого разговора показался вполне приемлемым. С видом победителя он удалился за стойку и через минуту вернулся с наполненной до краев кружкой.

— Право, сударь, вы очень странный человек, — сказал он, усевшись напротив юноши. — Вы помните, как вас зовут?

— К сожалению, нет, — опечалился юноша.

— Но для удобства разговора не могли бы вы выбрать себе какое-нибудь имя? — и поклонился. — Меня зовут Гарни. Извините, что не представился раньше — эти разговоры о пиве…

— Вы представлялись, — поправил его юноша.

— Что? Ах, точно! — трактирщик хлопнул себя по лбу. — Прошу прощения за свою куриную память.

За спиной юноши кто-то нетерпеливо кашлянул. Это были те два типа, о которых он успел забыть.

— Кстати, — трактирщик подскочил, выпрямился во весь свой небольшой рост и указал на них. — Это Ральф и Фавор. Ральф мой сын, а Фавор — его кузен.

Похожие на самого Гарни Ральф и Фавор галантно, как им, должно быть, показалось, раскланялись и расцвели в улыбках.

Юноша вежливо кивнул им и сказал:

— Рад познакомиться. Что касается моего имени, то зовите меня… ну хотя бы Андрей.

— Андрей? — переспросил трактирщик. — Какое странное имя вы себе выбрали. Никогда не слышал такого. Может быть, вы имели ввиду Астрей?