Ольга Мяхар - Дневник Влада Жирковийского(СИ)

- Ну, хочешь, мы тебе половину отдадим? - угрюмо предложил худой переговорщик.

- Нет. - Грустно ответил я и снова зажмурился.

21:35

Прибыл шеф. Мне обещали 20-80% и место в банде. Пытаюсь донести до него такую простую мысль о том, что деньги я потерял, причем по пути домой. Шеф - грузный старик с сухим ледяным голосом, обозревавший мир с инвалидной коляски, почему-то не поверил.

- Мальчик, ты ведь сам у нас их спер...

- Я случайно.

- ... из цельнометаллического сейфа...

- Я пиццу доставлял.

- ...набрав секретный код.

- Я думал это домофон!

- Хм. То есть ты вошел в мой дом, спустился в подвал, случайно набрал нужный номер и убежал, взяв горсть рубинов на прощанье?

- У меня... финансовые трудности. А пиццу забрать так никто и не вышел. Вот я и полез в подвал. А там дверь! С кнопками. Ну, я и набрал...

- Ну, хорошо. - Устало сказал шеф, прикрывая глаза и доставая пистолет. - Не хочешь по-хорошему, спрошу иначе.

С ужасом смотрю в черное дуло своей смерти.

- Итак. Куда ты дел рубины?

Дернув глазом, вспоминаю, как пришел домой и обнаружил в кармане куртки огромную дырень... камни высыпались по дороге в подкладку, а из нее - в грязь.

- Я... меня обокрали. Это были злые люди в белых капюшонах с золотыми зубами. Их было больше... я чудом ушел.

Мне почему-то не поверили и открыли огонь. А день так хорошо начинался... я работу нашел.

22:14

Когда ты летишь вниз. С высоты в 46 этажей. В голову приходит разное. Мысли сумбурны и больше похожи на яркие анимационные картинки, мелькающие перед глазами. Странно, но за те несколько секунд я успел подумать о многом...

Я пожалел, что разошелся со своей девушкой. быть папой, даже и чужим, наверное, клево.

Порадовался, что умираю от страшной болезни: не так обидно падать.

Ужаснулся: как бездарно потратил отпущенное мне время (надо было заложить квартиру и месяц не выходить из борделя).

Пожалел кота, запертого дома (смерть его будет мучительной, если только он не доведет соседей воплями до инфаркта).

Понял, что слишком закомплексован. Я в целом красив и жить мог бы еще долго... многое б успел.

Пожалел, что не умею кататься на мотоцикле.

Жаль, что у меня нет мотоцикла.

Просто пожалел себя: у меня вообще ничего нет.

Резко захотел жить. Пусть неделю, пусть месяц, но жить! И желательно на всю катушку.

После чего все же достиг земли, влетев в огромный контейнер, наполненный мусором и парой водяных матрацев, видимо, протекавших.

Последнее, что помню: вокруг много воды, грязи, страшно воняет и тело ломит так, будто члены ограбленной банды по очереди пинали меня последние 3 часа.

Среда.

04:18

Жизнь - она такая разная. Вот лежу на свалке. Весь в грязи. Вонь страшная. Что-то ползает вокруг, шевелится... а я счастлив. Счастлив настолько, что моя широкая сияющая улыбка страшно пугает местно сторожа застывшего напротив с дробовиком наперевес.

- Э. ты живой? - вежливо уточни ли у меня, удерживая рвущегося с цепи ротвейлера на месте.

- Да. - Тихо выдохнул я, набрал полную грудь воздуха и, закашлявшись от удушья, сел. - Живой.

04:47

Сторож оказался мировым человеком с хорошим чувством юмора. И моя душещипательная сага не могла оставить его равнодушным.

- Три мильёна! - охреневал он, удерживая подрагивающими руками ополовиненную бутылку водки. - Потерял!

Мрачно отпиваю из стакана, морщась от запаха сивухи. Как бы не ослепнуть.

- Где потерял-то?

- В канализации. - Убито.

- Не понял. Ты енто неудачно упал или так хитро линял?

- Это я так хитро упал, уматывая от банды. Что интересно: даже ногу не сломал.

- Так, пошли! - Резко встав и схватившись за стол для опоры. - Они ж еще там! Рубины! Среди дерьма. - Тихо, задумчиво, мечтательно.

- Дядя Митя, ты не прав. Там канализация! Там говна по колено, и бордюр не везде. Это кранты.

- Дурак ты! Сам искать буду. Да один токо камень вылечит мне грыжу, радикулит и импотенцию!

- Да?

- Про остальное я вообще молчу. Пошли, говорю! А то убью. - Мрачно поднимая дробовик.

- За что?!

- За разочарование.

05:19

По колено в... воде... ищем рубины. Дядя Митя - с вдохновением. Я - с ужасом.

05:23

Откачиваю дядю Митю. Он ушел на глубину и едва выплыл. Размышляю о дыхании "рот в рот". Хочется понять, отчего моя жизнь стала настолько красочной.

05:45

Дядя Митя спасен. Давлю рвотные позывы, одновременно вытряхивая содержимое сапог. Хорошо хоть дядя Митя сапоги хорошие дал. Рыбацкие! Короткие только. Мне бы по грудь.

Звякнув, на каменный бордюр выкатилось что-то черное, тускло сверкнув в темноте.

Ковыряю камень пальцем, внутренне замирая от восторга. Неужели рубин?!

05:51

Да. Рубин. Настоящий.

Дядя Митя уже снова лазает в отходах, напевая "Врагу не сдается отважный варяг". Сижу, глупо улыбаясь и мечтая об ужине в шикарном ресторане наедине с котом. Кот будет жрать колбасу прямо со стола. Я - вкушать лобстеров, запивая банкой холодного пива. Красота. Нет, положительно, надо нырять. Течение тут слабое, наверняка и остальные камни где-то рядом.

09:32

Я ненавижу... канализации...

У дяди Мити сердечный приступ: он нашел сразу пять рубинов.

Откачиваю старика, умоляя не умирать здесь и сейчас. Непрямой массаж сердца удается не очень. Он кряхтит, что-то пытается сказать. Счастливо ржет, кашляет, снова что-то вещает.

Его бы в больницу... но дотащу ли?

10:19

В приемном покое наши личности произвели неизгладимое впечатление на медсестер. Больных сдуло. Запах дерьма мощно осел на стенах, полу и халатах жмущихся у дальней стены санитаров.

Стою с трудом, удерживая дядю Митю на руках и молча изучая лица эскулапов.

- У него сердце. Помогите!

Бледно-серое лицо врача выглядит не шибко располагающе. Он что-то говорит толстой тетке со стетоскопом, та поворачивается к санитарам с режительным пыражением лица... Но тут я молча кладу дядю Митю на пол и достаю из склизкого кармана камень.

- Рубин. - Уточняю я. - Настоящий.

И кидаю его врачу. Тот ловит легко, мгновенно перестав морщиться и определяя ценность на глаз. Санитары сдвинулись ближе, также изучая грязное сокровище.

Через полчаса дядя Митя чистый лежал в лучшей палате. А меня клятвенно заверили в том, что пациент будет жить. После чего предложили кофе и кушетку для ожидания.

Я попросился в душ. И на лицах гиппократов расцвели первые робкие улыбки.