Иранка Реми - Земля Меча и Магии. Волшебница (СИ)

Тем не менее, возможность общаться, пусть даже так, через экран ноутбука, немного успокоила меня. Я уже гораздо спокойнее сидела на уроках в школе, общалась с друзьями и подругами, даже умудрилась исправить те оценки, которые успела получить за эти три дня.

Вначале, у меня крутилась идея, лечь в капсулу и уйти в «срыв» вслед за любимым, благо в «благополучном» исходе первого же погружения в виртуальность я не сомневалась, но…

Но, во — первых, я — несовершеннолетняя, а значит, без присмотра родителей, меня не пустят ни в одном из игровых клубов в капсулу.

Во — вторых, первый же разговор с родителями на тему покупки капсулы, закончился сразу же, и весьма неприятно.

В — третьих, что вытекает из «во — вторых», сама я капсулу не смогу купить, потому что я: а) несовершеннолетняя, б) у меня нет денег.

Разговор на эту тему с Ольгой завершился гораздо спокойнее, чем с родителями, но с таким же, нулевым, результатом.

Как оказалось, Ольга не могла распоряжаться такой суммой, да и купить капсулу несовершеннолетней бы не позволили. Выхода на так называемый «черный рынок» ни у нее, ни у меня не было, а если бы и был, это ничего не решало, так как… не было денег.

— Ленусь, пойми… все… мы не сможем больше быть вместе. — впервые Он сказал мне эти слова через пару дней после моего нервного срыва. — Я не хочу калечить твою жизнь… поверь, маленькая, тебе же будет лучше, если ты меня забудешь.

Глупенький… Хоть ты и старше, и умнее меня, но я была готова к этому разговору.

И в тот раз, и во все последующие, стоило лишь ему затронуть эту тему, я начинала петь. Старый — старый романс, который пела дочь коменданта Сан — Франциско графу Резанову…

…Я тебя никогда не увижу,

Я тебя никогда не забуду…

И компьютерный персонаж, набор единичек и нулей, для всех — бессмысленный набор разноцветных точек, ставший для меня целью и смыслом жизни, плакал…

Через три дня после моего нервного срыва у Макса и Сержа случилась огромная беда, если я правильно поняла произошедшее.

У Сергея была игровая жена, светлая эльфийка, которую у него, незадолго до «срыва» Макса, отобрали владельцы Игры. Отобрали то ли за то, что Сергей чем‑то запрещенным воспользовался, то ли за то, что не воспользовался.

Потом вернули, но вернули не светлую эльфийку, а темную. Ту самую белокурую сучку, которая так крутит теперь попкой перед Максом.

Сергей написал письмо — жалобу, с просьбой, разобраться, почему так. Там разобрались так, как это всегда делается в нашей стране. И вернули светлую эльфийку, забыв забрать темную. Я так и не поняла, с какой радости там появились сразу и светлая богиня, и темная (та самая полупаук — полуженщина с огромными сиськами).

Как и положено двум стервам, они передрались, разрушив Замок Сергею и два (целых два раза!) отправив Максика на перерождение. Убив его, попросту говоря.

— Макс, тебе было очень больно?

— Лен, не волнуйся за меня. Когда Игрок начинает играть, ему уменьшают силу ощущений, так что мне было просто неприятно и все. Да еще в виде штрафа за две смерти подряд, слабость была после второго раза.

— Бедненький… — я провела рукой по экрану, по нарисованной морщинистой, зеленой щеке.

Макс тут же сделал вид, что пытается поймать губами мои пальцы. Минут десять мы так игрались, пока голос откуда‑то сбоку не позвал его.

— Извини, Малыш, мне надо бежать…

— До встречи, любимый…

— До скорой встречи, любимая…

— Ленусь… ха — ха — ха… Ленусик… ты тут?

Да бегу я, бегу… Ай! Об угол шкафа ударилась лбом…

— Привет!

— Лен, хоч… Что случилось?

— Да ничего страшного… одна юная особа так бежала на зов своего прынца, что стукнулась об шкаф…

— Бедненькая… ну, ничего, сейчас хохму расскажу, сразу боль пройдет. Короче, сегодня ночью нашему Сержу принесли его ребенка от светлой эльфийки. Так когда наш Повелитель взял дитенка на руки, от его обделал с ног до головы… представляешь?

Я погрустнела… Наверное, это очень весело и радостно, когда мужчина держит на руках младенца, а тот уделывает его…

Только не дано нам это с Максимом. Не подарю я ему ребенка, не моего ребенка будет он держать в руках… Какой‑то набор цифр будет его женой. И будет он радоваться кучке пикселей, которые и назовет своим ребенком.

Тем не менее, мы с Максом общались каждый день. Иногда я просто наблюдала за его тренировками, иногда мы разговаривали. Я делилась с ними своими мыслями, некоторыми девичьими секретами. Чем больше мы общались, тем больше я чувствовала, что воспринимаю его не как чужого человека, а как того, кто мне близок. Наверное, такие отношения бывают у младшей сестры со старшим братом.

Через несколько дней после того, как Макс похвастался тем, что Серж стал папой, я заметила у него на лице (ну не поворачивался у меня язык, назвать его лицо мордой) признаки усталости.

— Макс, что случилось?

— Лен, ничего страшного, просто… стоит ли тебе это знать? Расстроишься опять…

— Ничего, говори.

— Да Сержу опять ночью принесли ребенка. Второго. От второй эльфийки — жены. А тот, точнее, та, дочка, опять папку уделала по первое число. Ржали всей армией…

Я улыбнулась. Если эта сцена доставляет радость моему любимому, то, пожалуй, не стоит расстраивать его своей кислой рожей.

Олька чуть не снесла меня в коридоре.

— Ленка, у нас серьезные проблемы! Вернее, не у нас, а у нашего мальчика.

— Оль, что случилось?

— Короче, мне Макс, так, в двух словах, намекнул, что за ними следит какой‑то сильный клан, который только и ждет, чтобы открылись границы их сектора, чтобы напасть на них.

— А они что? — я почувствовала, что мое сердце забилось сильнее и чаще — моему любимому грозит опасность!

— Да что, пока делают вид, что ни о чем не знают. Готовятся.

Сердце, казалось, было готово выпрыгнуть из груди.

— Оль, а мы можем чем‑то помочь?

— Чем, Ленка? Глаза разуй да извилинами пошевели. Чем мы можем им помочь? Это для тебя он — сиюминутная влюбленность, а для меня…

— Он — не сиюминутная влюбленность! — заорала я на нее. — Я люблю его!

— Шшш, — успокаивающе поняла руку Олька. — извини, вырвалось. Верю, верю я, что ты его любишь. Просто пойми, у меня, кроме него, вообще, никого не осталось. У тебя хоть родители есть, а у меня… он мне заменил и папу и маму.

У Ольги заблестели глаза, и уже я успокаивала плачущую на плече подругу.

— Слушай, давай я сегодня приду к тебе ночевать? — предложила я ей.

— Давай…