Маргарет Уэйс - Кузница души

— Я возьму комнату на ночь, с обедом и ужином, — сказал Антимодес, доставая кошелек, который был далеко не пуст.

Отик ответил, что несколько комнат свободны, и Антимодес может выбрать любую, и что он окажет ему, Отику, честь своим присутствием. Сегодняшний обед состоял из запеканки с тринадцатью различными сортами бобов, специями и ветчиной. На ужин ожидались отбивные и картошка со специями, которой славилась гостиница.

Отик с нетерпением ожидал похвалы превосходному меню, что он немедленно и получил. После этого сияющий трактирщик поторопился вернуться к своим хлопотам.

Антимодес расслабился и оглядел помещение в поиске остальных посетителей. Сейчас, после обычной трапезы, гостиница была относительно пуста. Путешественники отдыхали в своих комнатах наверху, переваривая сытный обед. Ремесленники вернулись к своему труду, торговцы просматривали свои расчетные книги, матери укладывали своих детей подремать. Гном — из холмов, судя по его виду — был единственным посетителем гостиницы.

Гном из холмов, который больше не жил в холмах, гном из холмов, живущий среди людей в Утехе. И преуспевающий, судя по его наряду, который состоял из домотканой рубашки, хороших кожаных штанов и кожаного сюртука, указывающего на его род занятий. Он был средних лет; в его каштановой бороде было совсем немного седых волос. Морщины на его лице оказались неожиданно глубокими и темными для гнома его лет. Его жизнь, по–видимому, была нелегкой и оставила свой след. Его карие глаза были теплее, чем у его сородичей, не живших среди людей и постоянно отгораживавшихся стеной от всего мира.

Поймав ясный взгляд гнома, Антимодес приветственно поднял свою кружку с пивом.

— Я вижу по твоим инструментам, что ты — кузнец. Да направит Реоркс твой молот, — сказал он на гномьем языке.

Гном благодарно кивнул и, поднимая свою кружку, грубовато ответил на Всеобщем:

— Прямой и сухой дороги тебе, странник.

Антимодес не предлагал гному пересесть за его столик, да и тот явно не стремился обрести компанию. Антимодес посмотрел в окно, восхищаясь видом и наслаждаясь приятным теплом, растекающимся по всему его телу — приятный контраст прохладе эля, который смягчал и успокаивал его горло, раздраженное дорожной пылью. Поскольку прямой обязанностью Антимодеса было подслушивание любых разговоров, то он лениво прислушался к разговорам гнома и официантки, хотя не было похоже, что они обсуждали что–то подозрительное.

— Вот, пожалуйста, Флинт, — сказала официантка, бухая на стол дымящуюся миску с бобами. — Тут с добавкой, и хлеб тоже. Тебя нужно откормить. Я так понимаю, ты скоро покинешь нас?

— Ага, девочка. Дороги расчищаются. Уже можно было бы уходить, но я жду возвращения Таниса из Квалинести, где он навещал родичей. Он должен был вернуться две недели назад, но пока я что–то не вижу его уродливой рожи.

— Надеюсь, с ним все в порядке, — участливо сказала официантка, — эльфам нельзя доверять, это уж любому известно. Я слышала, у него не все ладно с этими самыми родичами.

— Он похож на человека с больным зубом, — проворчал гном, но в его грубоватом голосе Антимодес различил нотку сочувствия. — Ему нужно время от времени шатать этот зуб, чтобы убедиться, что тот все еще ноет. Танис отправляется домой, зная, что его добрые эльфийские родственнички терпеть его не могут, но он продолжает надеяться, что на этот раз все будет иначе. Но не тут–то было! Чертов зуб все так же болит, и будет болеть, пока он не вырвет его и не забудет о нем.

Гном покраснел от возмущения, вызванного этой пламенной речью, и завершил ее невразумительным: «И остальные, между прочим, тоже вот». Он сделал большой глоток из кружки.

— Ты не должен называть его уродливым, — сказала официантка с жеманным смешком. — Он выглядит как человек. Его эльфийскую кровь почти не заметно. Я буду рада увидеть его снова. Скажи ему, что я о нем спрашивала, ладно, Флинт?

— Да, да. Ты и все остальные женщины в городе, — ответил гном, но густая борода приглушила его слова, и официантка, спешащая на кухню, не расслышала его.

Гном и полуэльф ведут дела вместе, отметил Антимодес, пытаясь разобраться в том, что он услышал. Полуэльф, изгнанный из Квалиноста. Нет, неверно. Изгнанник не мог бы вернуться туда ни под каким видом, а этот возвращается. Тогда, по всей видимости, он добровольно покинул родину. Неудивительно. Квалинести были более либеральны в отношении чистоты крови, чем их родня из Сильванести, но полуэльф в их глазах был получеловеком, а значит, порченым товаром.

Так значит, полуэльф покинул свой дом, прибыл в Утеху и объединился с гномом, который тоже наверняка либо покинул свой клан сам, либо был изгнан. Антимодес подумал, что история о том, как эти двое встретились, могла бы быть интересной.

Эту историю ему не было суждено услышать. Гном серьезно занялся своей тарелкой с бобовой запеканкой. Вскоре и порция Антимодеса прибыла, и он посвятил ей все внимание, которого она несомненно заслуживала.

Только он закончил еду и принялся собирать кусочком хлеба остатки соуса, как дверь неожиданно открылась. Тут же появился Отик, чтобы поприветствовать нового клиента, но его улыбка потухла при виде молодой девушки, той самой кудрявой молоденькой пацанки, которую Антимодес встретил чуть ранее по дороге.

— Китиара! — воскликнул Отик. — Что ты здесь делаешь, дитя мое? Пришла по поручению матушки?

Девушка одарила его испепеляющим взглядом из–под темных ресниц.

— У твоей картошки больше мозгов, чем у тебя, Отик. Я не бегаю ни по чьим поручениям.

Она оттолкнула его и прошла мимо. Ее взгляд скользнул по комнате и остановился на Антимодесе, к его вящему изумлению и беспокойству.

— Я пришла поговорить с одним из твоих гостей, — объявила молодая женщина.

— Ну будет, будет, Китиара… Я не думаю, что ты должна беспокоить господина…

Китиара проигнорировала Отика. Она прошла к Антимодесу, остановилась возле его столика и взглянула на него сверху вниз.

— Ты волшебник, не так ли? — спросила она.

Антимодес показал свое неудовольствие тем, что не встал поприветствовать ее, как он сделал бы, начиная разговор с любой другой женщиной. Ожидая сделаться мишенью нападок или приставаний этой невоспитанной девчонки, он неодобрительно нахмурился.

— Кто я такой — мое дело, юная леди, — сказал он с саркастичным ударением на последнем слове. Он демонстративно перевел взгляд к окну, тем самым давая понять, что беседа окончена.

— Китиара… — нерешительно сказал Отик, — этот господин — мой гость. И это действительно не самое подходящее время или место, чтобы…