Вергилия Коулл - Я не боюсь

— Да, — кивнула я. — Там. А ты откуда знаешь?

— Собираюсь устроиться к ним горничной, — усмехнулась Дженни.

Она вышла из машины, которую снова окинула странным взглядом, покачала головой и пошла вверх по улице.

Я отправилась домой, уверенная, что вижу ее чуть ссутуленную спину в последний раз. И что мои неприятности на этом закончились.

Глава 2. Дженни

Я дошла до конца улицы и повернула направо. Приложила руку к груди, чтобы почувствовать, как гулко отдаются в ладонь удары сердца. Давно уже со мной не было такого. Возвращение в родной город вызывало внутри забытые чувства. Волнение. Трепет. Радость. Любопытство. Страх. Долгие годы меня учили не бояться и не радоваться — не становиться приманкой для феромагеров, но сейчас не находилось сил, чтобы удерживать эмоции внутри. Я смотрела на то, как теперь устроен Хай-Сайд, и не узнавала его. Раньше дома казались выше, а улицы — шире. По памяти безошибочно удалось найти дорогу от центра до нужных кварталов, но местность выглядела чужой и незнакомой.

Ситуацию усугубила девчонка, подвернувшаяся по пути. Ее волнение било в меня удушливой волной, смешиваясь с моим собственным так, что если бы мы вдвоем не ехали на машине, а шли пешком, все феромагеры Джорджтауна слетелись бы в один миг. На наше счастье разразилась гроза. Возможно, только поэтому я до сих пор спокойно шла по улице, не чувствуя чужого присутствия рядом. Дождь — прекрасная возможность стать невидимкой. Шум заглушает звук шагов, вода окутывает тело, смывая с него след запаха. Природа, вообще, хитрая штука. Она наделяет охотника и жертву равноценным набором преимуществ и слабостей, чтобы посмотреть насколько интересной получится борьба. Каждый феромагер слаб, их физические возможности редко превышают средний уровень. Зато они сильнейшие менталисты. Каждый человек — это ходячая феромоновая бомба. Гормоны управляют всем нашим организмом. Любое изменение настроения зависит от их состава в крови. Боимся ли мы, или сходим с ума от радости, помимо нашей воли тело вырабатывает и выбрасывает в окружающий мир феромоны, которые воспринимаются энергетическими вампирами как признак мощных эмоций. На это, собственно, и ведется охота.

Чтобы хоть немного успокоиться, я заставила себя сосредоточиться на домах вокруг. Вон в том слева, с греческими колоннами, подпиравшими крышу веранды, когда-то жила одинокая старушка миссис Денвер со смешной собачкой Петси, слепой на один глаз и такой же пожилой, как хозяйка. Они любили сидеть вдвоем на крылечке и разглядывать прохожих. Судя по тому, что на подъездной дорожке теперь красовался внедорожник, а в углу веранды желтым пятном виднелся детский трехколесный велосипед, этот дом обрел уже новых хозяев. Следующий дом обзавелся высоким кирпичным забором, скрывающим двор. Пройдя чуть дальше, я остановилась, откинула капюшон и повернулась к двухэтажному зданию на противоположной улице.

Когда-то полностью выгоревшее и пустовавшее несколько лет правое крыло теперь было восстановлено. Вяз, растущий под окнами слева, вымахал по самую крышу. Во дворе появился бассейн. И все же что-то, неуловимо знакомое, осталось в этом доме. Как если долгое время не видеть родного человека, а потом встретить его и понять, как безжалостны годы. Сразу же хочется вернуться в уютное детство, где все так, как запечатлелось в памяти. Но все же, даже в испещренном морщинами лице вы всегда безошибочно узнаете того, кого любили и хранили в сердце, несмотря на разлуку.

Перейдя дорогу, я прошла по лужайке, поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Жильцы еще не спали — окна светились и на первом, и на втором этаже — но открывать мне не спешили. Я повторила стук, на этот раз громче. Наконец, раздраженно щелкнул замок, и на пороге появилась дородная испанка средних лет с гладко зачесанными волосами. Судя по форменному светло-голубому платью с передником, она служила в доме горничной. Мой вид не вызвал у нее особых эмоций. Похоже, женщина мечтала лишь о том, как добраться до постели и уснуть, и была лишь слегка раздосадована необходимостью открывать кому-то посреди ночи дверь.

— Вам кого? — не слишком вежливо поинтересовалась она.

Конечно, я не рассчитывала, что передо мной будут раскланиваться, как перед английской королевой. Но, все же, Макклейнам следовало бы лучше муштровать прислугу.

— Я к мистеру Макклейну.

— Да?! И что же привело вас ночью, да еще в грозу? — ее брови сошлись на переносице.

— Личное дело.

— Хм, — фыркнула она. — И как о вас доложить?

— Как об очень важном госте, — я пристально посмотрела испанке в глаза. — Поверьте, если он узнает, что вы просто захлопнули дверь перед моим носом, вам не поздоровится.

Женщина помолчала, как будто взвешивая смысл сказанного, потом буркнула короткое «Подождите» и захлопнула дверь. Я сцепила пальцы в замок, смерила шагами крыльцо. Не выдержав, уселась прямо на мокрые ступени. Моя речь была отрепетирована еще по дороге сюда, но теперь слова вылетели из головы. Прошло несколько мучительных, тянущихся как жевательная резина, минут, прежде чем дверь снова открыли. Я тут же вскочила на ноги. Хозяин дома был одет в коричневый домашний халат, в руке он держал очки и газету. Видимо, был так удивлен, что забыл их отложить. Роберт Макклейн поседел и немного прибавил веса, но, в целом, изменился несильно с момента нашей последней встречи. Мы молча разглядывали друг друга, и каждый (я могла побиться об заклад) ждал, что другой первым начнет разговор.

— Дженнифер? — наконец, произнес он.

— Здравствуй, отец, — ответила я и опустила глаза: холодное «отец» создало ощущение неловкости между нами.

Много ночей я представляла нашу встречу в разных вариациях: вот я ударяю его по лицу, а вот бросаюсь на шею и плачу. Но сейчас все тело словно парализовало, и я не знала, как лучше поступить. Он же смотрел на меня так, будто увидел привидение.

— Но как ты…

— Оказалась здесь? — закончила я за него фразу. — Дошла. Пешком. Я в хорошей форме и много хожу пешком, поэтому почти не устала.

— Но как тебе удалось…

— Выбраться из психушки, куда ты меня упек? — снова закончила я, чувствуя, как внутри закипает злость, и он быстро обернулся назад, словно опасаясь, что кто-то в доме услышит эти слова. — Меня отпустили, представляешь?! Все документы в порядке. Даже есть паспорт. Я признана дееспособной. И, к сожалению, вынуждена просить тебя о помощи. Просто потому, что в этом городе мне больше не к кому обратиться. Не бойся, мне нужен лишь ночлег, завтра я найду работу и, по возможности, квартиру, и избавлю тебя от своего присутствия.