Александра Лисина - Слово Ишты

Да, как и везде, богатым в Рейдане многое позволялось. Богатым и знаменитым дозволялось еще больше. Высокородные вообще могли творить в своих родовых имениях почти все, что душе угодно, хоть пьяные оргии кажинный божий день. Но тихо. Скромно. За надежно закрытыми дверьми и крепко сомкнутыми ставнями, дабы не порочить имена великих предков. О чем я, собственно, уже давно догадывалась, но только случая не имела, чтобы доподлинно убедиться.

Короче, все, как и везде. Только с учетом местных реалий и особенностей здешних традиций. Потому что в данных условиях мужчины тяготели не к современным авто, а к хорошим скакунам; увлекались не стрельбой в тире, а настоящей охотой; носили при себе не пистолеты, а мечи; одевались не во фраки с бабочкой, а в дорогие бархатные камзолы. Дамы все так же стреляли глазками и изыскивали всевозможные способы оголиться таким образом, чтобы это выглядело прилично. Тогда как балы, празднества, разговоры, пересуды и бесконечные интриги остались прежними.

Ведь и люди, где бы они ни жили, остаются все такими же. Так что чему удивляться?

В общем, билет в Рейдану я благополучно приобрела. Касательно жилья Эррей тоже пообещал все организовать, потому что у его семьи имелось немало свободных имений — как в столице, так и за ее пределами. Кое-что в этой идее выглядело привлекательно, что-то, напротив, мне изрядно не нравилось, но после долгих обсуждений мы сошлись на том, что Рорн возвращается в столицу первым, ищет для нас подходящий дом, подбирает прислугу (я согласилась лишь на двух приходящих служанок и одного молчуна-дворецкого, который должен был пребывать рядом с нами только до вечера). Затем осторожно разведывает обстановку и узнает то, что изменилось в столице за время его отсутствия… а за пять лет могло измениться очень многое… наконец, дает знак, и только тогда мы заселяемся в новое жилье.

За свою легенду я не боялась: «леди Гайдэ из Фарлиона» была способна сделать то, что никогда не удалось бы Фантому-Гаю. Ей не нужно было скрывать лицо, ей почти не придется фальшивить. От нее требовалось только деликатно войти в свет и, стараясь не очень светиться, осторожно узнать все, что нужно. После чего так же деликатно уйти и незаметно пропасть в дебрях роскошных лесов своей ненастоящей родины.

Я полагала, что трудностей с этим не возникнет. Я была готова к новой работе, хотя, конечно, менять доспехи на платье оказалось весьма неудобно. И каблуки носить, между прочим, тоже. А уж появиться в чужом краю без оттягивающего пояс оружия вообще неуютно. Но я не была одна — рядом со мной находились кровные братья. Ну, и шейри, конечно. Куда ж я без него? Так что за свою безопасность я ничуть не волновалась. Что же касается остального, то тут все зависело только от меня. А еще — от Рорна-Эррея, согласившегося взять на себя роль проводника в местных светских джунглях.

На вопрос, а не опасно ли возвращаться в Рейдану самому Эррею, тот несколько натянуто засмеялся и сказал, что на самом деле дуэли никем не запрещены. Не одобряются, это да, но прямого запрета на выяснения отношений между высокомерными забияками нет. Просто Его Величество не одобрял ненужных убийств, поэтому среди благородных было принято после подобных оказий ненадолго уезжать из столицы, тем самым как бы признавая свою вину и добровольно отлучая себя от королевского двора.

Кто знает, как ценится высокое внимание монарха и любая возможность попасться ему на глаза, тот поймет, что наказание за проступок было достойным. Но обычно молодые оболтусы покидали Рейдану всего на год. Редко, если убитый был сильно заметен при дворе, на два. Но Эррей пропал на целых пять лет; причем, до последнего времени не особенно задумывался о возвращении. Правда, не по причине того, что убил кого-то совсем уж важного. Просто… скучно ему там было. А после Фарлиона вообще — тоскливо. Потому что когда невидимая опасность каждый день щекочет тебе нервы, как-то глупо относиться к царящей в столице суете, как к чему-то значимому. Фарс — он и есть фарс. А благородное сословие, как ни крути, всю свою жизнь проводит именно в этом фальшивом состоянии.

Но ради меня Эррей согласился снова побыть аристократом. И ради меня еще месяц назад вернулся к родным, порадовав их известием о том, что живой. И это известие стало для них тем более важным, что за пять лет своего отсутствия он ни разу не отписал отцу и не намекнул, что, в общем-то, жив, здоров и сильно скучает. И именно поэтому я начала подозревать, что он далеко не все нам рассказал. И что, скорее всего, была еще какая-то причина, по которой он так долго и упорно прозябал в самом опасном месте Валлиона.

Что ж. Надеюсь, он успел сделать все, что хотел. Приучил столицу к мысли о своем возвращении. Нашел нам достойное жилье, подобрал неболтливых слуг. Разнюхал обстановку и успел договориться насчет нескольких моих ближайших визитов. А теперь терпеливо ждет, пока мы соизволим появиться.

Я рассеяно погладила Лина и покосилась на остановившегося рядом с нами Аса.

Да. С некоторых пор мы остались с ним вдвоем: Мейр и Лок отправились на свою северную родину, чтобы поставить в известность Вождей о моем появлении; Дей получил другое важное задание, которое для него, как мага-стихийника, было как раз по плечу; Рорн уже в Рейдане, подготавливает нам почву для внедрения; остальные Тени заявились в столицу еще три дня назад. И уже должны были приступить к обустройству нашего нового жилища. Для этого у них имелось целых семьдесят два часа, немаловажная помощь Рорна, умение быстро и хорошо работать, совершенно пустой дом, в котором только и наводи порядок; а также — трое слуг и целая карета, до отказа забитая всякими нужными вещами. Причем, забита так туго, что для меня там уже места не нашлось. Но это мелочи — я и на своих двоих распрекрасно доберусь. А то, что со мной остался Ас, позволяло больше не беспокоиться вообще ни о чем: за ним я была как за каменой стеной. А за ним и Лином — как внутри королевского замка, до которого, как до сокровищницы древних королей, ни одна собака не сумеет добраться незамеченной. Поэтому даже отсутствие привычной тяжести на плечах уже не угнетало меня так сильно, как в первые дни. Да и спрятанный на лодыжке нож успокаивал. Когда же я вспоминала об Эриоле, который при всем желании никакой расчудесный детектор не обнаружит, мне становилось совсем спокойно и хорошо. Потому что лучшего оружия, чем родовой клинок мертвого эара, в этом мире, пожалуй, не существовало. Так что я вовсе не была беззащитной. И совсем не была уязвимой — с такими щитами, как скароны, даже распоследняя трусиха могла зайти голышом в самый гнусный притон и выйти оттуда с мешком золота на плечах, не заимев на себе ни единой царапины.