Джон Толкин - Хоббит, или Туда и Обратно

— И для меня, — сказал Торин.

— А ещё малинового варенья и яблочный торт, — сказал Бифур.

— Мясного пирога с салатом, — сказал Бомбур.

— И ещё тортов и печенья… и эля… и кофе, если не возражаете, — один за другом говорили гномы.

— И будь добр, добавь ещё несколько яиц! — крикнул Гэндальф вслед убегавшему в кладовую Бильбо. — А ещё прихвати холодных цыплят с помидорами!

«Похоже, он лучше меня знает содержимое моей кладовки!» — подумал мистер Бэггинс, который чувствовал себя совершенно сбитым с толку; ему начало казаться, что самое удивительное приключение уже перешагнуло порог его дома. К тому времени как он нагрузил большие подносы бутылками, и тарелками, и ножами, и вилками, и стаканами, и блюдцами, и ложками, и всем прочем, ему стало очень жарко, он раскраснелся и чувствовал себя раздраженным.

— Чтоб им объесться и обпиться, этим гномам! — вслух сказал он. — Почему они мне не помогут? — И не успел он это сказать, как у дверей кухни стояли Балин и Двалин, а за ними Фили и Кили, и не успел Бильбо произнести нож, как они унесли подносы и несколько маленьких столиков в гостиную и все там расставили.

Гэндальф сел во главе стола; вокруг расселись тринадцать гномов; Бильбо присел на стул у камина, жуя печенье (у него пропал аппетит) и стараясь выглядеть так, словно все идет, как обычно, и несколько не похоже на приключение. Гномы ели и ели, разговаривали и разговаривали, а время шло. Наконец все отодвинули стулья, и Бильбо собрался убирать стаканы и тарелки.

— Надеюсь, вы останетесь на ужин? — спросил он самым вежливым и настойчивым тоном.

— Конечно! — ответил Торин. — И после него. Делом заниматься ещё рано, сначала немного музыки. А теперь очистите стол.

Тут же двенадцать гномов — не Торин, он был слишком важен и оставался разговаривать с Гэндальфом — вскочили и нагромоздили все со стола. Вышли, не беря подносы, неся в одной руки на весу груды тарелок, с бутылкой у каждого на верху, а хоббит вслед им кричал в страхе: «Пожалуйста, осторожней!» и «Пожалуйста, не тревожьтесь! Я сам». Но гномы уже запели.

Бейте стаканы и тарелки!Тупите ножи и гните вилки!Вот что не нравится Бильбо Бэггинсу —Разбивайте бутылки и жгите пробки!

Рвите скатерть и заливайте жиром!Лейте молоко на пол кладовки!Оставляйте кости в постели!Заливайте вином все двери!

Бейте горшки в кипящем котле;Разбивайте их палкой;А если, когда закончите, что–нибудьОстанется целым,Пустите по коридору кататься!

Вот чего не любит Бильбо Бэггинс!Поэтому осторожней, осторожней с тарелками!

Конечно, ничего такого ужасного они не делали, и все было убрано невредимо и быстро, как молния, а хоббит тем временем вертелся на кухне по всем сторонам, пытаясь увидеть, что они делают. Затем все вернулись в гостиную и обнаружили там Торина, который поставил ноги на каминную решетку и курил трубку. Он выдумал огромные кольца, и, куда приказывал им лететь, туда они и летели — к верху камина, или вокруг и вокруг потолка, но куда бы ни направлялись кольца, они не успевали уйти о Гэндальфа. Паф! Он посылал меньшее кольцо дыма из своей глиняной трубки прямо сквозь одно из колец Торина. После этого дымовое кольцо Гэндальфа зеленело и возвращалось, повиснув над головой колдуна. Над ним уже было целое облако таких колец, и выглядел он очень колдовски. Бильбо стоял и смотрел — он любил сам пускать кольца, потом покраснел, подумав, как ещё вчера гордился своими кольцами, которые пускал по ветру над Холмом.

— Теперь пора заняться музыкой! — сказал Торин. — Принесите инструменты!

Кили и Фили бросились к своим мешкам и извлекли из них маленькие скрипки; Дори, Нории и Ори откуда–то из–под плащей достали флейты; Бомбур принес из коридора барабан; Бифур и Бофур тоже вышли и вернулись с кларнетами, которые оставили среди посохов. Двалин и Балин сказали: — Простите, я оставил свою на пороге!

— Прихватите с собой и мою, — сказал Торин. Они вернулись с виолами с себя размером и с арфой Торина, закутанной в зеленую ткань. Это была прекрасная позолоченная арфа, и как только Торин коснулся её струн, сразу зазвучала музыка, такая неожиданная и сладкая, что Бильбо обо всем позабыл, его унесло в темные земли под незнакомыми лунами, далеко за воду и очень далеко от хоббичьей норы под Холмом.

Тьма вошла в комнату из маленького окна которое выходила на склон Холма; замигал огонь в камине — все ещё стоял апрель, — а они продолжали играть, и тень от бороды Гэндальфа раскачивались на стене.

Тьма заполнила все комнаты, огонь погас, тени смешались, а они все продолжали играть. И вдруг вначале один, потом другой запели; играя они пели низкими голосами песни, которые гному поют глубоко под землей, в своих древних жилищах; и вот кусочек их песни, если её можно представить себе без музыки.

Далеко за холодные туманные горыВ глубокие подземелья и древние пещерыДолжны мы уйти до начала дня,Чтобы искать светлое зачарованное золото.

Гномы былого произносили могучие заклинания,А молоты стучали, как звонкие колокола,В глубоких подземельях, где спят обитатели тьмы,В пустотах под горами.

Для древних королей и эльфийских лордовМножество сверкающих золотых сокровищДелали и выковывали они, и ловили свет,Чтобы спрятать его в рукояти меча.

На серебристых ожерельях они высекалиРасцветающие звезды, на короны подвешивалиДраконье пламя, изогнутой проволокеСмешивали огонь луны и солнца

Далеко за холодные туманные горыВ глубокие подземелья и древние пещерыДолжны мы уйти до начала дня,Чтобы потребовать наше давно забытое золото.

Кубки они выковывали для себяИ золотые арфы; теперь они лежат там,Где не был ни один человек, и много песенБыло спето, не слышанных ни людьми, ни эльфами.

Сосны шумели на вершинах,Ветры стонали ночью.Огонь покраснел, пламя распространялось,Деревья вспыхивали, как факелы.

Колокола звонили в долине,И люди поднимали побледневшие лица;Гнев дракона, свирепей огня,Упал на их башни и хрупкие дома.

Гора дымилась под луной;Гномы услышали поступь судьбы.Они бежали из своих залов, бежали от смерти,Которая была у них под ногами, под луной.

Далеко за туманные мрачные горы,В глубокие темницы и тусклые пещерыДолжны мы уйти до рассвета дня,Чтобы отобрать у дракона наши сокровища и золото!

И в их песне хоббит ощутил любовь к прекрасным вещам, сделанным искусными руками и волшебством, почувствовал яростную и ревнивую любовь, желание, живущее в сердцах гномов. И тут в душе его проснулось что–то от Тука, и он захотел пойти и увидеть большие горы, и услышать шелест сосен и шум воды в водопадах, и исследовать пещеры, и носить не посох а крепкий меч. Бильбо посмотрел в окно. На темном небе над деревьями видны были звезды. Он думал о драгоценностях гномов, сверкающих в темных пещерах. Неожиданно в лесу за водой вспыхнуло пламя — наверно кто–то разжег костер, и Бильбо представил себе, как дракон опускается на его мирный Холм и поджигает его. Он вздрогнул и очень быстро снова стал просто мистером Бильбо Бэггинсом из Бэг–Энда, что под Холмом.