Эликсир сущности (СИ) - Алекс Рудин
Он побагровел и бесцеремонно схватил парня за шиворот.
— Где зелье, я тебя спрашиваю?
— Да вот оно! — вырвавшись, выкрикнул парнишка.
И сунул отцу небольшой стеклянный флакон.
— Почему ты не подготовил Мальчика? — продолжал орать тренер.
— Потому что газетчики вокруг шастают! — отбрил парень. — Сейчас вот еще одного в лесу видел. А если кто из них в конюшню пролезет и увидит, в каком деннике Мальчик стоит? Сейчас все сделаю, господам всего то и надо минуту подождать.
— Прочь с глаз моих, — гневно отмахнулся Нагайцев. — Я сам.
Парень бросил на нас взгляд, по которому я понял, что он вовсе не чувствует себя виноватым. Тем временем Нагайцев отодвинул защелку, запиравшую денник и легко открыл тяжелую створку.
— Мальчик! — позвал он, подходя к деревянной поилке, которая стояла на полу.
Несуразный конь дернул ухом, и взгляд его стал еще печальнее, чем минуту назад. Казалось, несчастное животное стыдится своего жалкого вида.
Тренер открутил пробку и вылил содержимое пузырька в поилку.
— Пей, Мальчик, — ласково приговаривал он.
Конь нехотя потянулся к воде. Опустил в нее морду по самые ноздри и зашлепал мягкими губами. Я смотрел во все глаза, с недоумением ожидая — что произойдет.
На мгновение мне показалось, что у меня задвоилось в глазах. Так бывает, когда долго смотришь себе под нос, а потом переведешь взгляд на какой-нибудь далекий предмет.
Но все очертания оставались четкими — решетчатые двери, кормушка с мягким сеном, поилка.
Менялся только конь. На секунду он превратился в мутное бурое пятно, которое не имело ни определенного цвета, ни обличья. А потом я увидел совсем другого коня.
Передо мной стоял высокий тонконогий красавец темной масти с рыжими подпалинами по впалому животу. Изменился и взгляд коня, и его осанка. Гордое животное ничем не напоминало недавнего тощего заморыша.
— Что за чудеса? — удивился я.
— Зелье преображения, — небрежно объяснил Толубеев. — Газетчики нас, и в самом деле, донимают. Лезут в каждую щель, как мыши. Вот и приходится прятать лучших лошадей на самом видном месте. Ефим покупает это зелье только у проверенного поставщика, оно совершенно безвредно для лошадей.
Конь переступил с ноги на ногу, вскинул голову и тихо заржал.
— Можно его погладить? — спросил я.
Тренер Нагайцев сурово нахмурился, но отказать не посмел. Хотя, по его взгляду было понятно, что он с неохотой подпускает к лошадям даже их владельцев.
Я подошел к коню и провел ладонью по его боку, чувствуя, как под тонкой кожей сокращаются сильные мышцы. Лошадиная шерсть была мягкой и шелковистой.
Чудо, а не конь!
Мальчик словно услышал мою мысленную похвалу и потянулся мордой к моему карману.
Конечно! Не похвалу он услышал, а учуял хлеб, который заботливо припас для него Игнат и дал мне с собой.
Я достал из кармана сверток и развернул тряпицу.
— Не положено, ваше сиятельство, — ворчливо сказал Нагайцев.
— Это же просто хлеб с солью, — удивился я. — У меня еще морковка есть.
Нагайцев недоверчиво взял хлеб из моих рук. Внимательно обнюхал его и даже ковырнул пальцем. Потом с неохотой вернул хлеб мне.
— Сами понимаете, ваше сиятельство, — оправдываясь, сказал он. — Ответственность на мне, так что я должен все проверять.
— Понимаю, и благодарю вас за бдительность, — с улыбкой кивнул я.
А потом протянул хлеб Мальчику.
— На ладони подавайте, — успел предупредить меня граф Толубеев.
И в самом деле, зубы у коня большие и крепкие — вмиг отхватит пальцы вместе с горбушкой.
Мальчик осторожно обнюхал хлеб, деликатно взял его губами и принялся жевать, чуть запрокидывая голову. Прожевал и выжидательно посмотрел на меня.
— Еще хочешь? — спросил я, чувствуя, как лицо поневоле расплывается в счастливой улыбке.
Конь кивнул, как будто понял мои слова. Затем потянулся ко мне и негромко фыркнул мне в самое ухо. Воздух защекотал шею.
— Признал вас, — улыбнулся граф Толубеев.
— Игорь Владимирович, идите сюда, — позвал я. — Познакомьтесь с нашей совместной собственностью. Она великолепна — собственность, имею в виду.
Дед решительно вошел в денник, взял у меня морковку и протянул коню. Мальчик снова повторил ритуал обнюхивания и вкусно захрумкал морковкой.
А я глядел на улыбающегося деда.
— Как ты догадался взять с собой угощение для коня? — спросил он.
— Игнат подсказал, — признался я.
И твердо заявил Нагайцеву:
— Выведите Мальчика на улицу. Я хочу посмотреть на него при дневном свете.
— Мы тренируем Мальчика только по ночам или ранним утром, — заспорил тренер.
Но быстро сдался и снял с гвоздя сбрую. Умело надел ее на коня и протянул мне конец длинного кожаного повода.
— Прошу! Только держите крепче, не выпустите.
Я повел Мальчика по длинному коридору. Копыта коня мягко ступали по опилкам совсем рядом с моими ногами. Совершенно незнакомое ощущение. Конь намного сильнее человека, стоит ему захотеть, и он без усилий вырвется из моих рук. Но Мальчик послушно шел рядом со мной.
Я вывел его на улицу и шагом провел вдоль тренировочного круга. Конь косил любопытным глазом в мою сторону, изредка тихо фыркая.
— Хочешь побегать? — спросил я. — Попрошу тренера, чтобы он дал тебе размяться сегодня ночью.
Мы с конем вернулись к дверям конюшни, и я передал повод Нагайцеву. Он сразу же увел Мальчика внутрь с таким же облегчением, с каким скупец прячет свое золото в дальний сундук.
— Вам понравилось? — с улыбкой спросил граф Толубеев.
— Очень, — не стал скрывать я.
— Это золото, а не конь, — убежденно сказал граф. — Причем, в буквальном смысле слова. Уже через год Мальчик станет отличным производителем. Об этом я и хотел с вами поговорить.
Я предоставил Игорю Владимировичу право вести переговоры с графом Толубеевым. В конце концов, у моего деда огромный опыт в таких делах и стальная хватка. Так что затею Толубеева он разберет досконально, и род Воронцовых, как всегда, останется с прибылью.
А я приотстал на несколько шагов и просто наслаждался отдыхом на природе. Удивительное дело — я живу посреди парка, но нечасто гуляю просто вот так, без какой-то определенной цели.
А еще я никогда не думал, что быть владельцем настоящей скаковой лошади — такое удовольствие. Теперь я с нетерпением ждал скачек, которые, по словам графа, состоятся уже скоро. Непременно приду поболеть за Мальчика.
Граф Толубеев проводил нас по мосту до самого мобиля.
— Заезжайте в любое время, — пригласил он. — Ефим всегда здесь, он и живет при конюшне.
— Благодарю вас, — ответил я.
Судя по довольному выражению на лице Игоря Владимировича, они с графом Толубеевым отлично
