Незримые часы - Александр Нетылев
— Спасибо, — ответил Даниил, борясь с тошнотой. Вестибуллярный аппарат вдруг вспомнил о своем существовании и поспешил напомнить хозяину.
— Я ничего не заготовил, но если захочешь узнать что-то о нашем мире, посмотри в Интернете. Объяснить, как пользоваться компьютером?..
— Ты не успеешь, — серьезно сказал собеседник.
Кажется, с искренним сожалением.
Туман вдруг расступился, но рассмотреть, с кем говорил, Дан не успел. Неведомая сила подхватила его, сжала, будто пыталась смять, — и швырнула, казалось, во все стороны одновременно. Заговорили одновременно, перебивая друг друга, множество разных голосов на тысячах разных языков, многие из которых, он готов был покляться, не принадлежали ни одному из народов Земли. Желудок крутануло, и перед глазами закружились разноцветные искры. Все быстрее и быстрее мир крутился вокруг него. Казалось, перед глазами безумным калейдоскопом проносятся миры, жизни, судьбы.
И в этом мельтешении со странным спокойствием Даниил разобрал один-единственный образ.
Как падающая песчинка, последняя песчинка в песочных часах, вдруг останавливается на лету — и начинает лететь обратно вверх.
Глава 2. Зеркало
Книги. Аниме. Дорамы.
Все это прекрасно подходит, чтобы подготовиться к ситуациям, что с вероятностью, близкой к гарантии, не произойдут с тобой никогда в жизни. Полученные знания будут висеть мертвым грузом, не помогая в жизни, но и не мешая. Зато уж если когда-нибудь случится так, что ты совершенно случайно попадешь в другой мир, ты будешь к этому готов…
Только вот у таких методов подготовки есть один большой недостаток. Тот же самый, что и у учебников самообороны, штудируемых на случай нападения на улице и не подкрепленных тренировками хотя бы в спортзале.
Если такая ситуация и вправду произойдет, все полученные таким образом знания вдруг выветрятся из памяти.
Если однажды ты очнешься в другом мире, то сколько бы попаданческого фэнтези ты ни прочел, первая мысль в любом случае будет о дурке.
Очнувшись, Дан первым делом почувствовал, что чего-то не хватает. Не в обстановке: кромешная темнота, окружавшая его, элементарнейшим образом объяснялась тем, что он до сих пор не открыл глаза. И не собирался их открывать, пока не поймет, что именно в его ощущениях отличается от привычного.
А затем его вдруг осенило. Не было боли. Боли, ставшей уже настолько обыденной, что он о ней даже не задумывался. Не сказать, чтобы сейчас он чувствовал себя так уж хорошо: казалось ему, что он перетрудил все мышцы и в таком состоянии валялся обессиленный. Но, — и это было совершенно невероятно, — даже в таком состоянии сердце билось ровно и четко.
Он лежал на чем-то мягком, укрытый одеялом. Лежал он на спине, а к его руке, кажется, кто-то прикасался в районе запястья.
Пульс, что ли, прощупывали?
Дан все-таки открыл глаза. Он постарался сделать это осторожно и не слишком заметно, но его усилия пропали втуне: в следующую же секунду звонкий женский голос провозгласил:
— Молодой господин очнулся!
Странно воспринималось все это. В отличие от общения во сне, где Дан просто не осознавал, на каком языке к нему обращались и на каком он отвечал, на этот раз он четко слышал, что речь девушки не была похожа ни на русский, ни на какой-либо другой из известных ему языков. Но в то же время он понимал каждое слово, как будто говорил на этом языке с рождения.
Между тем, в ответ на возглас девушки поднялся шум, наглядно показавший, что она не была единственным человеком в помещении. Понимая, что скрываться нет никакого смысла, Дан приподнял голову, чтобы удобнее было оглядеться.
Он лежал на чем-то вроде матраса круглой формы, обитого мягкой, шелковистой темно-синей тканью. Насколько мог судить юноша, это все-таки не был шелк, а было что-то совершенно незнакомое. Впрочем, не сказать чтобы он обладал такими уж глубокими знаниями в области текстильной промышленности, чтобы опознать хотя бы редкие ткани родного мира, не говоря уж об иномирских.
Матрас был расстелен прямо на полу, а вокруг возвышались шесть деревянных столбиков, и вот как раз породу дерева Дан опознал легко: бамбук мало с чем можно спутать. Эти столбики служили опорой для навеса, с которого свисали плотные черные с золотым узором занавески; видимо, эта конструкция служила аналогом балдахина для отдыхающего. А может, это и был балдахин.
Сейчас занавески были отдернуты, и Дан мог видеть часть просторной комнаты, украшенной панелями из резного дерева. К сожалению, детально рассмотреть узоры или внимательнее изучить обстановку не удавалось из-за загораживавших обзор людей.
Всего их было четверо. Три девушки-азиатки в одинаковых розовых платьях с зелеными поясами выстроились в рядочек в трех шагах от Даниила. Все три, как на подбор, невысокие, молодые — лет шестнадцати-семнадцати на вид — и очень, очень миловидные, с лучистыми карими глазами и даже на вид мягкими темными волосами, уложенными в сложные прически.
Азиатом был и мужчина, державший его за руку, но этот отличался разительно. Крупный, плотного телосложения; на вид ему было лет пятьдесят. Сосредоточенное лицо слегка хмурилось; кажется, шум и суета его совсем не радовали. Одет он был в просторный восточный халат бледно-фиолетового цвета, а голову украшала странная четырехугольная шапочка с какими-то висюльками по углам.
Пятый зритель несколько терялся на фоне остальных и воспринимался как-то фоново. Невысокий, худощавый, в свободном синем одеянии, на вид ему было лет двадцать с небольшим, но черты лица совершенно не запоминались: кажется, именно такие люди породили стереотип о неразличимости китайцев для европейца. Обращали на себя внимание лишь две черты. Во-первых, он был совершенно лыс: не было даже бровей. И во-вторых, он единственный в комнате был вооружен: изогнутый меч он, на корейский манер, носил в руке за ножны, не пытаясь повесить за пояс.
— Что… произошло? — спросил Дан, решив, что раз он «очнулся», а не «проснулся», значит, он не просто лег спать, а неожиданно потерял сознание, и следовательно, его недоумение не будет выглядет подозрительно.
Лысый выступил вперед и низко поклонился:
— Молодой господин, вас нашли в вашем ритуальном зале. У вас в руках был сгоревший свиток с символикой Королевского Архива. Я взял на себя смелость запретить информировать королевский двор об этом происшествии до ваших распоряжений. Без сознания вы пробыли больше полутора суток. Что касается вашего здоровья… пусть лучше расскажет почтеннейший Хо.
Мужчина в фиолетовом кланяться не стал: он продолжал щупать руку Дана. Юноше отчаянно хотелось вырвать ее, но он прекрасно знал, насколько бесят пациенты, мешающие
