Четырнадцать дней для Вероники (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова
Ещё не догорели последние погребальные костры, а столичные чародеи приступили к поискам колдуна, совершившего подобное беззаконие. Профессиональных магов в Лихозвонье было всего два, оба погибли во время эпидемии, тщетно пытаясь спасти городок от таинственной напасти. Были ещё одна травница, две чародейки да один провидец, к которому обращались в основном погадать о результате сделки да ещё на женихов. Насланная чёрной магией беда наделённых волшебной силой не щадила. Травницу разбил паралич, после коего восстановиться она так и не смогла, провидец ослеп и онемел, одна из чародеек погибла, зато вторая… Вторую страшная эпидемия почему-то пощадила, более того, в ходе розыска у волшебницы был обнаружен загадочный артефакт, который, попав в руки мага-дознавателя, вспыхнул и рассыпался чёрным пеплом. Чародейку взяли под наблюдение, закрыв магическим куполом в доме, а когда дознаватель погиб, рассыпавшись таким же чёрным пеплом, последние сомнения отпали и девушку отправили в тюрьму.
На допросе молодая чародейка решительно отрицала свою причастность к чёрной ворожбе, но дознаватели, потерявшие во время эпидемии семьи, верить словам не спешили. Ясное дело, попалась, стерва, на горячем, вот теперь и юлит, пытаясь избежать справедливого возмездия за свои подлые дела! Поскольку обычный допрос ничего не дал, а явных улик, кроме артефакта (который, как это ни прискорбно, вполне могли подбросить), обнаружить не удалось, дознаватели решили использовать допрос с пристрастием. Но и под пытками чародейка твердила то же самое: в эпидемии она не повинна, чёрной магией не занималась, артефакта никогда прежде не видела и вообще никому и никогда ничего плохого не делала. Вот ведь ведьма упрямая, даже на дыбе запирается! Оставалось только одно: призвать на помощь инквизитора, уж он-то быстро разоблачит эту лицемерную мерзавку и предаст в жаркие объятия костра! Дознаватели отправили письмо в столицу, и уже к вечеру магический вестник принёс ответ: через два дня инквизитор прибудет в Лихозвонье. Дознаватели приободрились и с новыми силами взялись за допрос ведьмы, вдруг получится развязать мерзавке язык до приезда инквизитора? А не получится, тоже не беда, чай, у специалиста столичного на любую упрямицу управа найдётся.
День первый. Тобиас
Иквизиторов по пустякам не беспокоят и на заурядную свару соседей не приглашают, а потому за пять лет своей весьма важной, пусть подчас и нелёгкой, даже смертельно опасной службы я успел насмотреться разного. Видел проклятых, гниющих заживо, разваливающихся на мерзкие куски, пахнущие так, что и пяти минут рядом с ними провести было невозможно. Видел обращённых, отчаянно пытающихся привыкнуть к изрядно изменившемуся облику и даже в звериной ипостаси сохранить человеческий разум, не уподобиться бешеному зверью, подлежащему истреблению. Видел девушек и детей, ставших жертвами злого колдовства, распятых, растерзанных на алтарях, доводилось мне лицезреть и уничтоженные чёрной ворожбой поля, голодные, отчаянные глаза крестьян, безмолвно вопрошающие: "Как же нам жить теперь? Чем детей кормить?" Доводилось мне бывать и в городах, искалеченных, изуродованных злой прихотью какой-нибудь распоясавшейся колдуньи или опьяневшего от вседозволенности чародея. Мне иногда даже снятся эти обезлюдевшие улицы, по которым холодный ветер гоняет обрывки одежды, перекатывает пепел погребальных костров и иногда гулко и зло хлопает приоткрытой дверью скособоченного, растерянного сироты-домишки. Во сне я блуждаю по этим улочкам, отчаянно зову, срывая голос, до сбитых в кровь ног ищу… Кого? Мечась на постели в плену очередного кошмара, я точно знаю ответ на этот вопрос, порой даже вижу тонкий девичий силуэт, всполох тёмно-медных кос в окошке одного из домишек.
Напрягая остатки сил, я бегу к этому домику, хватаюсь за ручку двери, словно утопающий за протянутую ему верёвку, резко открываю дверь и… просыпаюсь. Ни разу за все эти годы мне не удалось увидеть лица этой таинственной девицы, я могу лишь предполагать, что это Вероника, моё рыжеволосое проклятие, пять лет назад исчезнувшая без следа. Я сердито встрепенулся в седле, гоня по-прежнему болезненные (и какой это болван сказал, что время лечит? Ни шиша оно не помогает!) воспоминания и поглубже натянул на голову капюшон. Не люблю дождь, особенно вот такой мелкий и занудный, способный промочить до костей, замораживающий тело и убивающий душу. Я опять сердито передёрнул плечами, снял с пояса флягу, задумчиво покачал её в руке. Во фляжке плескался забористый гномий самогон, одним глотком которого можно было запросто коня с копыт свалить. Зато и холод с мрачными мыслями это в прямом смысле слова сногсшибательное зелье прогоняло моментально. Конечно, пить перед службой не рекомендуется, но пусть уж лучше уцелевшие жители городка увидят выпившего инквизитора, чем задубевшего от холода. Тем более что от одного глотка я не захмелею и не потеряю живость и остроту мысли, да и к ведьме, учинившей злое дело, добрее не стану. Я открутил крышку, сделал небольшой глоток из фляги и на миг прикрыл глаза, чувствуя, как огненное зелье опалило рот, ожгло гортань и побежало по телу ручейками живительного пламени, истребляя хандру, мрачные мысли и никому давно уже не нужные воспоминания. Я осторожно втянул обожжённым ртом холодный влажный воздух, прислушался к себе, удовлетворённо кивнул и собирался завинтить крышку, как позади меня раздался вздох, какому и многовековые призраки позавидуют. Всё понятно, кто-то весьма наблюдательный и начисто лишённый совести заметил мой манёвр и теперь будет усиленно изображать бедного, несчастного сиротинку, умирающего от жажды, истощения и холода. Конечно, можно изобразить глухоту, но актёр из меня, признаться прямо, паршивый. Что поделать, потомственных инквизиторов не обучают плебейскому искусству лицедейства!
Я медленно повернулся, приподняв бровь, взглянул на ссутулившегося, нахохлившегося, точно воробей под стрехой крыши, зеленоглазого паренька, которого официально именовал своим слугой, а на самом деле считал самым близким другом, единственным, кому без сомнений неоднократно вверял свою жизнь. Вы спросите, к чему такая таинственность, почему я прячу своего друга? О, откровенно говоря, причин тут несколько. Во-первых, тот, кого окружающие видят заурядным, худосочным парнишкой с плутоватыми зелёными глазами, на самом деле молодой дракон и зовут его Эррихарр, правда, ему самому нравится более земной вариант: Эрик. Когда
