Девочка и луна - Марк Лоуренс
Турин должен был идти первым. Турин должен был идти первым. Эулар разгадал их план, и теперь она умрет.
Она ударилась о дно неожиданно, черная грязь закружилась, заменив слабый свет сверху непроглядной ночью. Грязь заключила ее в скользкие объятия. Она боролась с паникой. Она не могла сказать, была ли она полностью в грязи или лежала на какой-то податливой поверхности. Почему-то утонуть в грязи казалось хуже, чем утонуть в воде. Вес ярма, казалось, заставлял ее падать, и Яз не могла найти никакой опоры, чтобы выпрямиться. Вместо этого она заставила себя не двигаться. Воздух в легких испортится быстрее, если она будет сопротивляться.
Она лежала в прохладных объятиях слизи, зная, что кости других людей, убитых таким же образом, должны быть повсюду вокруг нее — скорее всего, черепа молодых девушек, наблюдающих за ней слепыми, забитыми грязью глазницами. Она подумала об Эуларе наверху, в лучах солнца, и ей захотелось закричать, захотелось сражаться. Эулар вмешался в казнь в самый последний момент и разорвал их план в клочья. Задержка дыхания только слегка отдалит смерть. Она могла умереть сейчас или прожить еще несколько минут, пока Эулар наслаждается ее мучениями. Она была рада, что он не мог ее видеть. Когда-то он казался добрым стариком, мудрым, хотя и уязвимым, направляющей рукой. Он обманул ее тогда — и сейчас снова застал врасплох, в последний раз, смертельно.
Воздух уже хотел выйти из Яз. Дело было не только в тех фатомах воды, которые давили ей на грудь: тело взяло то, что ему было нужно, из того, что содержали легкие. Нужно было выдохнуть, чтобы сделать еще один вдох. Сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в ушах. Слепая и глухая, недосягаемая как для друзей, так и для врагов, Яз вспомнила ощущение руки брата в своих руках и ее решимость не отпускать, когда рыба-кинжал затягивала их все глубже. Она не помнила, как набирала в легкие холодную воду, только борьбу, только сражение. Сам конец был милосердным забвением. На этот раз никакой икта не утащит ее в безопасное место, когда лодка всплывет на поверхность.
Так много всего может пойти не так. Яз была уверена, что так оно и произошло. Где Турин? Она умрет одна, в темноте. Убита тем, кого ненавидела. Воздух вырывался из уголков ее рта, пузырясь, несмотря на то, что ее зубы были сжаты так крепко, что у нее болела челюсть. Она умрет. Она…
Сильные руки сомкнулись вокруг ее ног. Мгновение спустя они были на ее ярме, поднимая ее. Она все еще не могла ни видеть, ни дышать. Эррис ее нашел. Только Эррис мог поднять ее и ярмо с такой легкостью. Она все еще может умереть, но, по крайней мере, она будет не одна. Ее тело начало биться в конвульсиях, воздух вырывался из нее порывами; ужас, который она так долго сдерживала, захлестнул ее, сметая разум со своего пути.
— Аррррггхх! — Яз выкрикнула несвежий воздух и втянула новый.
Каким-то образом он ее не задушил. Эррис держал ее, пока она тяжело дышала и хватала ртом воздух, не в силах ни говорить, ни даже поддерживать себя.
— Неееееееееееееет! — внезапно донесся до них вопль Куины, за которым последовал громкий всплеск, полностью оборвавший вопль. Несколько мгновений спустя она была где-то рядом, кашляя и отплевываясь, все еще пытаясь закричать. — Нет! Что? Урф! Что это за штука? Помо… — Грязь заглушила ее.
Вспыхнуло маленькое пламя. Яз все еще была слишком занята, тяжело дыша и хрипя, но теперь она смогла сориентироваться. Эррис поддерживал ее здоровой рукой, а в ладони другой руки он держал пламя, точно такое же, какое он добыл давным-давно в пещерах подо льдом. Железное ярмо все еще висело на его шее, вывернутое под странным углом, но он каким-то образом освободил обе руки.
— Вставай. — Турин тоже был там. Все еще закованный в ярмо, он не мог использовать свои руки, чтобы помочь Куине встать, но ему удалось выровнять ее с помощью своей лед-работы и поставить на ноги в грязи, которая покрывала их всех и доходила до пояса. Они находились внутри черного купола, очень похожего на тот, в котором они нашли Стержень-корня, но значительно меньшего — места хватало только для них четверых. И он был сделан не из того, из чего Стержень-корень построил свой — из мутной воды. Где-то, хотя Яз не могла этого видеть, должна была быть узкая вертикальная труба, соединяющая их с поверхностью. Чтобы впустить больше воздуха Турину пришлось немного отодвинуть воду назад.
— Нам пришлось броситься в воду. — Голос Турина был хриплым от напряжения. — Этот ублюдок Эулар хотел знать, что ты мертва, прежде чем отправить вниз всех нас. Вероятно, знает об Эррисе. Определенно знает обо мне.
— Он будет ждать наверху, пока не убедится, что мы мертвы. — Голос Куины звучал так же испуганно, как и тогда, когда ей объяснили план. Яз не винила ее. Куина была достаточно умна, чтобы бояться. Яз чувствовала, что, возможно, она сама не храбрая, а просто достаточно глупая, чтобы оптимистично обманывать себя. Турин, по крайней мере, мог контролировать стихию, в которой они должны были умереть, и Эррис, конечно, мог оставаться здесь в течение месяца без всяких проблем.
— Нам нужно подняться выше, — сказал Турин сквозь стиснутые зубы. — Чем меньше мы будем погружаться, тем легче сдерживать воду.
— И тем больше вероятность, что сверху нас заметят, — сказал Эррис.
— Мы должны это сделать, — возразил Турин, и мутная вода вокруг их талий начала подниматься.
— Мы не можем плыть! — Яз ахнула, когда вода достигла ее груди.
— Пришло время Эррису показать нам, насколько он силен! — Турин от усилия зарычал.
Эррис поджал губы:
— Это было бы легче с двумя здоровыми руками.
— Все это нелегко, — проворчал Турин.
Яз надеялась, что Турин сможет поднять их всех вместе с их ярмами и
