Остров четвёртый. Обитель жизни (СИ) - Булавин Иван

— Сзади! — заорал я.

Борис не стал переспрашивать, просто выхватил свою дубину и, не глядя, нанёс удар. Туша кальмара была мягкой, но кожа обладала удивительной прочностью, обычная дубина просто отскочила бы, но у Бориса в руках был шестопер с острыми пластинами. Он разрубил кожу и глубоко погрузился в плоть. Там навершие неизбежно застряло бы, если бы его держала не такая сильная рука. Борис дёрнул на себя, вырывая оружие и разбрасывая вокруг ошмётки плоти.

Монстра это не убило, но разозлило серьёзно. Из воды вылетели уже несколько щупалец, обхватывая фигуру нашего танка. Зацепиться за броню они не могли, но всё же обездвижили Бориса.

Спасла его Дарья, всадив в тушу чудовища одну за другой три стрелы, наверняка, отравленных. Стрелы пробили толстую шкуру и вошли по самое оперение. Щупальца опустились, кальмар втянул их под себя, после чего начал медленно откатываться назад, в родную стихию. Он полностью скрылся под водой и уже там благополучно умер, о чём возвестило пришедшее сообщение.

— Такого под пиво хорошо, — сообщил Борис, выбираясь из воды.

— Я больше крабов люблю, — сказал я, указывая дальше по ходу нашего движения. — Крупных крабов.

В нашу сторону, сноровисто перебирая длинными ногами по камням, двигались те самые крабы. Вот только размер их был каким-то совсем нестандартным, издали определить высоту было сложно, но явно не меньше среднего танка.

— Отходим на сушу, — скомандовал я.

Отходить нам было особо некуда, гряда камней на берегу упиралась в тот же самый хищный лес, пройти через который у нас не получилось, оставалось только встать у кромки и принимать бой.

Дарья, которая до сих пор была нашей главной силой в дальнем бою, внезапно оказалась бесполезной. Стрелы отскакивали от панцирей членистоногих, подозреваю, такую броню и пуля не пробьёт. Хотя можно попробовать.

— Заряжайте карабины, — приказал я, вынимая свой пистолет.

Порох хранился в сухих сосудах с плотно закрывающейся крышкой, а потому спокойно перенёс сырость склепа и купание в морской воде. Крабы двигались относительно медленно, расстояние уже сократилось метров до семидесяти, когда оружие уже было заряжено. Пули мы попытались отравить всё той же эссенцией смерти, хотя и не были уверены, что она сохранит свойства после выстрела.

Стреляли Алик и Игорь, звук выстрелов был относительно тихим, зато облака дыма напоминали выстрел из пушки. Без особой надежды я глянул на результат. Визуально попадания были не заметны, но два краба, идущие впереди, стали замедляться, а потом и вовсе остановились, сложили клешни и рухнули на землю. Отлично, значит, пули попали в цель, пробили панцирь и эссенция подействовала.

— Заряжай! — снова крикнул я.

Крабов было много, десятка два, всех перестрелять будет проблематично, но хотя бы немного сократить поголовье до лобового столкновения. Следующие два выстрела были сделаны уже с расстояния в тридцать метров, тут и я зарядил свой примитивный самопал. Начала работать и Даша, как бы ни были защищены твари, но у них есть рот, глаза и, возможно, ещё какие-то незащищённые места. Учитывая небольшую дистанцию и необычайную меткость, попасть вполне возможно. Стрела прилетела ближайшему крабу в то место, где по идее должен располагаться рот, на этот раз она не отскочила, а вонзилась, примерно на половину длины древка. Подключилась и Марина, использовавшая свой арбалет. Алик носился между нами, как ужаленный, держа в руках котелок с ядом, куда обмакивали наконечники и пули.

Сам я выстрелил с расстояния в полметра, в расчёте на то, что пуля точно пробьёт хитиновую броню. Заряд пороха был слишком велик, а потому в условную морду морского чудовища вылетел сноп огня, опаливший ротовой аппарат. Пуля беспрепятственно вошла в тушу, остановив его клешни в нескольких сантиметрах от моего тела.

Ульяна начала прицельно метать огненные шары, которые, хоть и не могли сильно навредить тварям, останавливали их и выжигали глаза. Ещё одно заклинание, заморозка, заставило краба застыть на месте, подставив себя под стрелу Дарьи.

Столкновение началось, прикрывая стрелков, вперёд бросились бойцы ближнего боя, среди которых был и я, поскольку зарядить пистолет быстро у меня бы не получилось.

Борис ударом шестопера отрубил клешню одному из крабов, но вторая дотянулась до него и ухватила поперёк туловища. Но броня не дала перекусить человека пополам, раздался скрежет, он выскользнул из захвата и продолжил наносить удары.

Добился успеха и Василий, он вскочил на спину следующего, с трудом удержав равновесие, и вогнал клинок меча прямо в сочленение панциря. Вряд ли рана была смертельной, но программист успел макнуть клинок в эссенцию. Краб просто рухнул, сложив лапы под себя. Ксения, ловко увернувшись от захвата клешнёй, тоже запрыгнула на условную шею краба и стала тыкать ему стилетом в глаза.

Только сейчас до меня дошёл реальный смысл всех изменений, произошедших с нами за последнее время. Мы стали сильнее, быстрее, научились сражаться. Раньше это были просто цифры перед глазами, которые ни о чём не говорили, но теперь я своими глазами видел, как девочка, ещё вчера бывшая толстой и неуклюжей, выделывает на спине гигантского краба такие вещи, что достойны чемпиона мира по спортивной гимнастике.

Моя алебарда отскочила от бронированной клешни, но смогла сбить удар, вторая клешня едва не отхватила мне голову, уйти от смерти я смог, только повалившись на землю. Тут прямо над головой прогремел выстрел, даже слегка обожгло вспышкой, я не рассмотрел, кто именно стрелял, пришлось срочно откатываться в сторону, чтобы не придавило бронированной тушей.

Под нажимом тварей нам пришлось отступать, отчего активизировались растения, выпуская отдельные лианы наружу и нащупывая добычу вслепую. К счастью, крабы для них были точно такой же добычей, как и люди, с той только разницей, что люди двигаются быстро, огрызаются и не дают себя схватить, а крабы по своей природной тупости, позволяли оплести себя лианами.

Спустя некоторое время мы смогли прорваться за спину нападающим, оставив их на растерзание растениям. Странно было видеть, как огромная бронированная туша, оплетённая тысячами тонких лиан, утаскивалась в заросли. Очень скоро от крабов, живых и мёртвых, не осталось ничего, а мы смогли снова вернуться на скалы.

Но и без потерь у нас не обошлось, теперь уже Игорь, не успев вовремя выстрелить, попал под клешню. Карабин был перекушен пополам, вместе с рукой, что его держала. Даже стальной наруч не помог, металл разрезало, как бумагу. Теперь от левой руки парня остался обрубок, кисть была потеряна чуть выше запястья. Но ждать, пока отрастёт обратно, на этот раз не пришлось. Алик во время бегства успел подхватить этот обрубок и теперь всерьёз намеревался прирастить обратно.

— Ты уверен, что получится? — спросил я ошарашено.

— В книгах написано, что получится, — упрямо заявил он. — Пришить, забинтовать и смазать специальным составом. Все препараты у меня есть, отчего не попробовать?

— Действуй, — вздохнул я.

На Игоря было страшно смотреть, он был бледен, тяжело дышал и мелко трясся. Обрубок руки, наскоро перетянутый жгутом, продолжал понемногу кровоточить, а рядом уже возился Алик, придумывая, как бы ловчее пристроить на место отрубленную конечность.

— Боря, подержи вот тут, — сказал он, показывая пальцем. — Вот так, чтобы плотно соприкасались. Игорь, а ты выпей вот это.

Игорь, окончательно впавший в прострацию, отхлебнул какое-то тёмное зелье из большой стеклянной фляжки, видимо, обезболивающее или противошоковое. Подействовало быстро, глаза парня подёрнулись мутной пеленой, дыхание постепенно успокаивалось, исчезла дрожь, а через десять минут он уже крепко спал. Алик продолжал колдовать над его рукой, причём, колдовал он в прямом смысле слова, под пальцами мелькали какие-то синие искры, что прижигали поврежденные сосуды, постепенно плоть начала срастаться, даже пришивать ничего не пришлось, хотя доктор уже приготовил нитки и иглу.