Преступление без смысла (СИ) - Потёмкин Сергей
Глебу стало холодно.
Мелькнула мысль о розыгрыше, но как-то робко… Хотя лучше бы его разыгрывали, — а то правда получалась какой-то зловещей. Он даже сглотнул.
— Кто вы?
— Ну, — Дея взяла яблоко из пакета, — я бы сказала, только боюсь, не поверишь. Видишь ли, чтобы поверить мне, ты должен кое-что увидеть, а чтобы увидеть это «кое-что», ты должен отречься от самого себя — точнее, от своей нынешней жизни. Но если ты от неё отречёшься, а потом увидишь это «кое-что», и оно тебе не понравится, то назад пути не будет. Такая вот дилемма.
Дея вгрызлась в яблоко, и тут до них донеслось:
В лесу родилась ёлочка,
В лесу она росла…
— О, запел наконец, — хмыкнула Дея. — А фальшивит-то как!..
Закричали медсёстры, пытаясь урезонить «певца», но Вова всё голосил — и не где-нибудь, а в коридоре, как ему и велели. Глеб был поражён:
— К-как ты это сделала? Это что, гипноз?
— Угу, — кивнула Дея, — могу и тебе что-нибудь приказать… Да не бойся, не буду! Теперь ты знаешь, что я умею. Этот мир не такой, каким ты его представлял: не обижайся, но сейчас ты как муравей, который видит лишь свою поляну. Однако судьба свела тебя с нами… кстати, чуть не забыла…
Она достала из кармана предмет — вроде мобильник, но всего с одной кнопкой:
— Держи.
— Что это? — удивился Глеб.
— А разве не видно? Это телефон. Звонить с него можно только мне, зато хоть с Марса.
Глеб повертел телефон в руках:
— А оно мне надо?
— Надо или нет — решай сам. Только я не зря сказала про муравья и поляну: ты можешь увидеть остальной лес. Хочешь остаться муравьём — выкинь телефон и забудь, что слышал. Но если предпочтёшь узнать мир таким, какой он есть, просто позвони.
— А почему не объяснить всё сейчас? — недоумевал Глеб.
— Потому что сначала тебе нужно принять решение.
— Какое решение?
— Ты должен забыть о своей жизни, а все, кого ты знал, забудут тебя — даже твоя тётя… Хотя от этого я бы не расстроилась. Но взамен ты узнаешь, что находится за пределами поляны.
В коридоре вновь закричали — врачи пытались вколоть бедному Вове успокоительное.
— Мне пора, — Дея встала со стула. — И помни: позвонишь, назад пути не будет.
— Постой!.. — Глеб подался вперёд. — И это всё, что ты скажешь?! Ты же ничего не объяснила!
Дея обернулась с порога:
— И не объясню, пока не сделаешь выбор — впрочем, мы оба знаем, что телефоном ты воспользуешься… Только сделай это поскорее, — она вдруг подмигнула Глебу. — Нельзя заставлять красивую девушку ждать!
***
Остаток дня Глеб думал над предложением Деи. Хотя какое там предложение — он ведь ничего не узнал! Ну позвонит он ей, а потом что? С чем он столкнётся и где окажется?
«Она же ничего не сказала!» — злился Глеб. Кого Дея представляет, и на что они способны? А судя по тому, что проделала она с бедным Вовой (тот сейчас спал, накачанный снотворным, и Глебу даже было его жалко), способны они на многое… По всему выходит, что с ними лучше не связываться.
Он повертел в руках телефон. Отречься от своей жизни… Легче сказать, чем сделать!
«…все, кого ты знал, забудут тебя». Да кто согласится на такое?!
С другой стороны, о нём и так мало кто помнит. Ну общается он в скайпе с бывшими одноклассниками, перезваниваются иногда… Приходят те всё реже: последний раз были месяц назад. Полгода — и о нём все забудут, причём без гипноза.
Перед обедом Глеба осмотрел врач и был явно удивлён:
— Не считая последствий аварии, ты просто здоровяк. Подержим тебя недельку и выпишем!
Глеб кивнул, но без радости: куда «выпишем»-то — обратно к тёте? Вот уж повод для восторга…
Потом Вову куда-то увезли, восьмилеток отпустили домой. От безделья Глеб ездил по коридору, пока не нарвался на уборщицу. Вернувшись в палату, он перелез с коляски на койку и вдруг ясно представил своё будущее: жизнь в городе, где у магазинов нет пандусов, сочувственные взгляды соседей. Зависание в Сети, потому что другого окна в мир не осталось.
Рука сама достала из кармана телефон.
Единственная кнопка притягивала взгляд, манила неразгаданной тайной. Глеб вздохнул, нажал её… и ничего.
Даже гудка не было.
«А чего я ждал? — метнулось в мозгу. — Не десять лет уже, чтобы в сказки верить…»
Но тут воздух в палате зарябил, рябь превратилась в силуэт, а тот стал Деей, сидевшей на стуле с газетой в руках:
— Мог бы и раньше эту чёртову кнопку нажать — у меня уже ноги затекли!
— Ты что, всё время здесь была?! — изумился Глеб.
— Не ори, — поморщилась Дея, — а то медсёстры сбегутся… Конечно, я была здесь — куда мне, по-твоему, идти? Да не красней ты — когда врач тебя осматривал, я отвернулась… Ну, почти отвернулась.
Глеб совсем запутался:
— Тогда зачем телефон?..
— А, это… — Дея кивнула на мобильник, который он всё ещё сжимал. — Это игрушка, у соседского мальчишки позаимствовала. Хотелось почувствовать себя шпионкой: прийти к парню, наговорить всякую ерунду и исчезнуть. До парня тебе далековато, но я непривередлива.
Глеб так негодовал, что не мог найти слов:
— Ты…
— Нахальная самодовольная стерва, которую убить мало. Мне это уже говорили, так что не парься.
Дея вдруг встала и схватила его за руку. Глеб прищурился:
— Эй, ты чего творишь?..
— Не бойся, невинности тебя не лишу. Ну что, готов?
— К чему?..
— Ну ты же вроде принял решение, от своей нынешней жизни отрёкся. Так отрёкся или нет?
— Ну… да…
— Значит, пора приместиться.
— В смысле, переместиться?.. — переспросил Глеб, решив, что ослышался.
— Приместиться: по-вашему — телепортироваться.
Глеб спросил излишне дерзко, чтобы скрыть страх:
— И куда же мы приместимся?
— Туда, где всё по-другому. Засыпай.
— Что… — начал было Глеб — и уснул.
Глава 2
Место, которого нет
Открыв глаза, Глеб увидел настенные часы.
Солнце сверкало на отливавшей золотом латуни, и круглый маятник качался с размеренным «тик-так». Секунд пять Глеб глазел на этот маятник, а потом чуть не скатился с кровати.
Дея велела уснуть — это он помнил… а что было дальше?!
Что это за место, и как он сюда попал?!
Глеб огляделся. У левой стены — кресла с подушками, украшенными бахромой, между креслами столик, на нём две вазы — одна с фруктами, другая с цветами; справа — шкаф в полстены. Комнату наполнял солнечный свет, отражаясь от часов и зеркала в узорчатой раме.
Сзади подул ветерок, и Глеб обернулся. Окно было открыто, тюль раздувался, как парус. Стало ясно, что тут второй этаж, а внизу шипел прибой, накатывавший на песчаный берег.
У кровати стояло инвалидное кресло — так близко, что можно было перелезть, на подлокотнике лежала одежда. Последнее сначала озадачило Глеба, но затем он понял, что одет в пижаму. Это и возмутило, и прибавило страху: кто-то принёс его сюда, переодел, одежду приготовил… Откуда такая забота?
Глеб закрыл глаза. Успокоиться… Не паниковать… Скоро всё наверняка разъяснится.
Этажом ниже вдруг раздались голоса:
— Андрей, что с просеивателем? Я с ним замучилась — он не рыхлит муку, а отключается!
— Да я вчера его чинил…
— А надо было не чинить, а вызвать мастера — тоже мне, специалист нашёлся! И где слойки с персиком? У нас заказ из гостиницы — почему их не погрузили в фургон? Мне что, самой за всем следить?!
Глеб второпях переоделся.
Процесс этот он не любил (попробуйте натянуть штаны, если ноги не шевелятся!), но справился быстро, а когда надевал толстовку, раздался топот, и в комнату влетел белокурый мальчишка — совсем мелкий, лет семь или восемь. Уставившись на Глеба, он сообщил:
— А я знал, что ты проснёшься! Идар сказал, что ты до завтра в себя не придёшь, и мы поспорили. Теперь он мне пять круассанов должен!
