Ксения Чайкова - Теневые игры
Но попробовать обтесать ее все же определенно стоило. Торин, минут двадцать наблюдавший за отчаянным весельем людей, привыкших при первой же возможности хватать счастье огромными кусками и не знающих, доживут ли они до следующей порции положительных эмоций, весьма неразумно решил высказать наемнице свои благие намерения и попытался перехватить ее. Да куда гам! Не родился еще тот благороднорожденный, который смог бы остановить храну, если той этого не хочется. Тень казалась Торину приливной волной: она была быстра и стремительна, могла сбить с ног и даже потащить за собой, но удержать ее не было никакой возможности; сколько бы он ни разводил руки и не сжимал пальцы, в них оставался только воздух. А наемница ускользала, и улыбалась, и даже ухитрялась изредка подмигивать надувшемуся аристократу, и слегка помахивала рукой, словно приглашая его встать и разделить простонародное веселье. Это Торина-то, единственного наследника райдасской ветви графов Лорранских, лучшего среди благородных танцора и галантного шутника, способного развеселить любую девушку и развлечь любую матрону!
Обозлившись, Лорранский с небывалой для него сноровкой сделал выпад и поймал наемницу за запястье. Та лишь улыбнулась, чтобы через секунду одним неуловимо-изящным движением выскользнуть из захвата, а вот одному из партнеров Тени это отчего-то очень не понравилось.
Лорранский, как и каждый представитель всякой расы мира подлунного, знал, что с хранами лучше не связываться. Любой, даже раненый, обессилевший от боли и потери крови представитель этой гильдии способен в одиночку разметать команду из пяти, а то и десяти привыкших действовать вместе солдат. Но в жизни каждого человека случаются ситуации, когда здравому смыслу просто не под силу докричаться до своего хозяина. Вот подобный случай и произошел с Торином. Нашла, как говорится, коса на камень.
Впоследствии Лорранский и сам не мог понять, как он, в общем-то довольно неуклюжий, слабый и трусоватый человек, смог ударить храна. Да еще и не схлопотать ответную, наверняка прикончившую бы его оплеуху. Правда, в последнем была повинна исключительно Тень: поняв, что незадачливый претендент на ее общество вздумал ввязаться в потасовку с человеком, намного превосходящим его и силой, и умениями, девушка легко вклинилась между ними, в стремительном рывке поймала уже занесенную для воспитательного удара руку храна и попыталась погасить скандал в зародыше. Увы, легче было перекрыть широкую, полноводную Неарту, омывающую своими водами набережные в самых престижных районах столицы, чем пресечь распространение скандала и драки в трактире "Сломанный меч". Разумеется, не все посетители были объяты героическими порывами, но и тех, кто мигом возжелал показать свою силушку и удаль, как раз хватило для большой, крупномасштабной потасовки. Той потасовки, которую завсегдатаи потом вспоминали долго и с удовольствием, удовлетворенно констатируя: "А неплохо мы тогда повеселились" – и перечисляя свои синяки, ссадины и ушибы, а также имена тех, кто их нанес.
Торину отличиться на ратном поприще не дали: сильная рука без сантиментов сгребла его за шиворот и поволокла к окну, а ноги, обутые в невысокие сапожки на каблуках, лишь раз отвлеклись от поспешных шагов ради того, чтобы поощрительно подтолкнуть растерявшегося аристократа коленом чуть пониже спины.
– Тьма, за мной! – повелительно крикнул звонкий, чуть встревоженный и одновременно бесшабашно-веселый голос, пока руки, отпустившие Лорранского, быстро открывали оконные шпингалеты и распахивали створки.- Торин, не стой овцой! Лезь!
– Куда? – искренне удивился он. Вместо ответа девушка быстрым, выверенным и отточенным движением пригнула голову аристократа к груди и легко толкнула его под колени, вынуждая присесть. Над стремительно опустившейся на пол парой с душераздирающим визгом пролетел чакрам, который кто-то выдернул из стены и довольно умело использовал по назначению. Следом просвистела тяжелая глиняная кружка. Потом тарелка. Потом большое блюдо. Потом табуретка.
– Эге, а здесь становится жарко! Как бы столы вскоре летать из угла в угол не начали,- глубокомысленно заметила Тень, стоя на полу на четвереньках и удерживая в такой же не внушающей уважения позе Лорранского. Тот только промычал в ответ нечто неясное, но явно лишенное восхищения и удовольствия. А то он сам не видит, что из трактира лучше убираться, да поскорее! Ведь в "Сломанном мече" не становилось, а уже стало жарко. Менестрелька грациозно-легкими прыжками серны взлетела сначала на табуретку, потом на стол, а с него и на верх шкафа с посудой и, прижимая к себе лютню, посверкивала оттуда испуганными, невольно округлившимися глазами, как кошка, загнанная псом на дерево. Девушки-разносчицы многоопытно определили степень опасности еще в самом начале стихийно возникшей свалки и успели скрыться на кухне. Музыканты красивым полукругом организованно двинулись к выходу и на редкость дружно (сразу видно – давно люди вместе работают) выскочили через двери. Туда же отступили несколько посетителей, не пожелавших принять участие в общем мордобое. Таких, к слову сказать, нашлось мало – всего пара человек. Все прочие упоенно гвоздили друг друга всем, что под руки подвернется. Оставалось только радоваться, что среди драчунов не нашлось ни одного мага, иначе неизвестно, чем бы закончилась потасовка, в которую с таким удовольствием и готовностью ввязались храны и прочие посетители.
– По моей команде – в окно,- скупо проинструктировала своего спутника наемница, резво переползая с открытого пространства под стол и таща за собой совершенно растерявшегося Торина. Впрочем, долго прятаться под защитой толстых сосновых досок им не пришлось: кто-то из впавших в раж хранов одним лихим толчком опрокинул оказавшееся ненадежным убежище набок и ловко перескочил через него, едва не отдавив Тени руку. Девушка раздраженно зашипела, рванулась вверх и с удовольствием поприветствовала его кулаком в живот, предусмотрительно ударив чуть повыше внушительной металлической пряжки поясного ремня, об которую не то что пальцы ушибить – убиться наверняка можно. Поняв, что с озлобленной храной лучше не связываться, наемник уважительно охнул и отвалил, предпочтя поискать для отработки ударов какой-нибудь более сговорчивый и настроенный на драку объект.
Темные раскосые глаза Тени чуть замутились, словно она находилась в трансе, и Лорранский понял, что девушка завела мысленную беседу со своим демоном, отдавая ей какие-то распоряжения и указания относительно дальнейших действий. Положение наемница занимала самое что ни на есть уязвимое, но отчего-то ее пепельноволосую голову не задели ни кружки, ни тарелки, ни бутылки, ни все разнообразие метательного оружия, порхавшего по залу, как бабочки над весенним лугом. Соответственно прижавшегося к ней Торина боги тоже сберегли и сохранили в полном здравии. Разве что роскошный сюртук молодого графа пострадал, и немало – на дорогом полотне медленно расплывалось несколько пятен непонятного происхождения, да еще, кажется, кто-то ухитрился уронить на него немного крупно нарезанной морковки и лист салата, теперь задорно торчавший сзади, как зеленое крыло демона. Хотя, надо признать, подбор продуктов, украсивших собой вызывающе дорогой наряд Торина, был довольно странен и необычен для "Сломанного меча" – храны мало заботились о фигуре, зная, что лишнее непременно растрясется на тренировках или в заварушках, в которые представители этой гильдии влипали с завидным постоянством. А такая кроличья еда сгодится разве что благороднорожденным дамам, дрожащим над своей талией. Впрочем, вполне вероятно, что какая-нибудь из них и посиживала в трактире, инкогнито, разумеется, а теперь была почтительно, но несколько торопливо выведена Жуном через черный ход. Сам старый лис взирал на драку в его заведении с мрачной обреченностью человека, уже привыкшего к подобного рода происшествиям и знающего, что смертоубийствами они обычно не заканчиваются. Отточить друг на друге боевые искусства – это да, а вот убивать ни за что ни про что (сиречь без оплаты или хотя бы аванса) храны никогда не будут. Да и пытаться остановить драку наемников – все равно что заступать дорогу смерчу: его это не впечатлит ни на волос, а вот самонадеянного недоумка может и смести, и по земле прокатить, и к чему-нибудь твердому или массивному приложить. Жун это прекрасно понимал и потому взирал на разграбление своего достойного заведения совершенно индифферентно, изредка в высоких прыжках перехватывая летящую мебель и аккуратно составляя ее рядом с собой. Трактирщик знал, что после потасовки все присутствующие заплатят ему, кто сколько сможет, да и глава гильдии внесет свою лепту, и потому по поводу материальных убытков горевал не особенно. Гораздо большие моральные страдания ему доставляло сознание собственной беспомощности и невозможности крепкой рукой пресечь распространение беспорядка. Кто виноват в его возникновении, Жун отлично помнил и готов был сделать все возможное, дабы больше никогда не допустить эту скандальную особу и ее благороднорожденного дружка под сень крыши своего почтенного трактира.
