Анастасия Анфимова - Лягушка-путешественница

«Рассказ красочный, — раздражённо подумала девушка. — Но не информативный».

— Так что это на самом деле? Неужели живая змея?

Даже в темноте было видно, как морщится рассказчик, явно разочарованный глупостью слушательницы. Но, видимо, вспомнив, где она проживала ранее, старик решил снизойти до объяснения:

— Говорят, больше всего она похожа на реку.

— В море? — удивилась Ника.

— Ну да, — важно кивнул Пропид. — Ты думаешь, в нём вода на месте стоит? Как вино в кружке?

Он тоненько захихикал.

«Ну конечно!» — едва не всплеснула руками слушательница.

— Течения!

— Что ты сказала? — насторожился матрос.

— Она течёт! — повторила девушка по-радлански.

— Да, — подумав, согласился моряк. — Таких мест много. Чтобы плавать далеко, надо знать, где они и куда направляются.

Он прижался к плечу Ники и еле слышно прошептал:

— Только Змея очень сильная. Редко кому удаётся вырваться из её вод!

— А что там, на севере? — так же шёпотом спросила девушка, легонько отстраняясь.

— Царство Такеры! — убеждённо заявил Пропид. — Там живут призраки, сырые туманы, которые приносят лихорадку и другие болезни, туда после смерти попадают души самоубийц.

Вонючая темнота, тихие разговоры, похрапывание дремавших матросов наряду с таинственными скрипами корабля, плеском воды за бортом и завывание ветра придавали рассказу старика какую-то не настоящую, игрушечную жуть, вроде детских страшилок или плохо снятых фильмов ужасов.

Нике почему-то стало ужасно смешно, и чтобы не обидеть собеседника, она притворно зевнула.

— Прости, добрый Пропид, но я так устала, что не могу слушать тебя внимательно.

— Пусть Яфром пошлёт вам приятные сны, госпожа, — завистливо вздохнул матрос. — А я даже ночью редко глаза смыкаю. Прожитые годы держат их открытыми.

Девушка скрестила руки на груди и притворилась спящей.

В трюм один за другим спустились Жаку Фрес с Тритином Версатом, отправив двоих матросов к капитану на корму.

Время тянулось медленно, словно переваренное варенье, вскоре, несмотря на сосущую пустоту в желудке, Ника действительно задремала. Громкий крик вырвал её из лёгкого забытья. Из открытого люка бил яркий свет и громкий голос Картена:

— Вылезайте, попробуем уйти на восток.

— На вёслах? — недоверчиво проговорил кто-то.

— Да! — рявкнул капитан.

— По таким волнам?! — вскричал Пропид Дуст. — Вёсла поломаем, хозяин.

— Можешь отправляться в Тарар один! — зло отозвался Картен. — А меня ждут дома! И их всех тоже!

И тут же заорал во всю глотку:

— Живее, трюмные крысы! Торопитесь, если хотите добраться до Канакерна!

Ворча и вздыхая, матросы стали выбираться на палубу. Внезапно корабль, вздрогнув от очередной волны, накренился на бок.

— Вулин, шлюхино отродье! — рявкнул разъярённый капитан. — Как рулевое весло держишь, тупая скотина?!

Ответ рулевого девушка не разобрала, нервно поёжившись: «Пожалуй, я могу никуда не доплыть». На всякий случай она подобралась поближе к люку, чтобы успеть выскочить наружу, если судно начнёт тонуть.

Задрав рубаху, проверила пояс с кинжалом, потом достала шкатулку с документами. «Жаль, что тут нет полиэтилена или резины какой-нибудь», — подумала Ника. Наставник предупреждал, что листы материала, чем-то похожего на бумагу, очень легко портятся водой. Крышка вроде плотно прилегает, но вдруг придётся плыть по морю, держась за какой-нибудь обломок?

Над головой послышался дробный стук. Матросы рассаживались на лавках, пытаясь вставить вёсла.

— Раз! — скомандовал Картен, задавая темп. — Ещё раз!

Раздался дребезжащий звук. Капитанский раб Милим стал мерно ударять металлической палочкой по подвешенной бронзовой пластинке. Натужно заскрипели уключины вёсел.

— Давайте, давайте! — подбадривал команду купец. — Главное, уйти к востоку. Там Змея нас не захватит.

В его голосе слышалась такая тревога, что это чувство передалось даже Нике, сидящей в тесном и относительно безопасном трюме.

Вдруг раздался дикий крик, громкий треск и испуганные голоса матросов.

— За вёсла, отродье шакалов! — перекрыл их голоса рёв Картена. — Эй, Милим, чего застыл?! И раз, и раз!

Едва люк над головой вздрогнул, девушка встала, помогая откинуть его на сторону. Дождь почти перестал, но ветер как будто ещё резче хлестнул по лицу, швыряясь охапками морской воды. Бросив удивлённый взгляд на пассажирку, второй раб капитана пододвинул к краю лежащего на мокрой палубе старика.

— Что с ним? — спросила Ника, аккуратно приподнимая тело Пропида Дуста.

— Веслом ударило, госпожа, — пряча глаза, буркнул Пуст. — В грудь.

Глухо закашляв, раненый сделал попытку приподняться.

— Лежи! — с деланной строгостью прикрикнула девушка, подхватив его под колени.

Несмотря на субтильное сложение, старичок оказался на удивление тяжёлым. Прижав его к груди как ребёнка, она плюхнулась на колени, тут же зашипев от стегнувшей вдоль ноги боли.

— Вот батман!

Пропид Дуст вновь зашёлся в рвущем грудь кашле. Она едва успела отыскать глазами кем-то брошенную овчину, как раб капитана захлопнул люк, погрузив трюм в темноту. Кое-как доковыляв до бараньей шкуры, Ника уложила хрипло, с присвистом дышащего старика.

— Вот и пришёл мой черёд, — внезапно чётко проговорил он.

Корабль вновь накренился, и ей пришлось упереться плечами в потолок, чтобы не упасть. Заметив свисавшее с него небольшое металлическое кольцо, Ника машинально схватилась за него, чтобы не упасть.

— Умру в море, — продолжал старик. — Как и жил. Чего ещё желать моряку?

Не зная ни что делать, ни о чём говорить, девушка молчала.

— Жаль только…, — не договорив, Пропид Дуст вновь закашлялся.

Его затрясло, пятки заколотили в пол, старик захрипел и затих. В воздухе разлилось зловоние.

— Умер, — пролепетала пересохшими губами Ника, инстинктивно попятившись назад. Всего час назад этот человек рассказывал ей красивую легенду, и вот его нет, осталась только мёртвая оболочка. Всё произошло так быстро, что захотелось выбраться из трюма, сообщить капитану о смерти его матроса и попросить убрать тело.

Однако, как и в случае с сухой одеждой, девушку остановил доносившийся сверху металлический звон, натужное дыхание гребцов и выкрики Картена. Нет, им явно не до похорон. Ника отползла в противоположный конец трюма и уселась, подтянув колени к подбородку.

У неё затекли ноги, и устала спина, тело чесалось от блошиных укусов, а этот день всё не думал заканчиваться.

— Сколько нам ещё мучиться, хозяин?! — зло выкрикнул Дарин.

— Ты, что не видишь? — голос капитана едва не сорвался. — Нас несёт к северу! Может, мы уже на Змее?

— Тогда от нашей гребли тем более никакого толку! — поддержал приятеля Претин. — Только зря руки ломаем!

Прислушавшись, пассажирка затаила дыхание.

— Уберите вёсла, — тихо скомандовал Картен, металлический звон прекратился. — Да помогут нам милосердные боги.

Послышался деревянный стук и довольные голоса матросов.

— Эй, Пропид! — крикнул Марбет, открывая трюм. — Оклемался, старый краб? Чего молчишь?

— Он умер, — негромко сказала девушка.

— Вот как? — хмыкнул моряк вполголоса. — Нут Чекез, передай хозяину, что старик умер.

Послышались усталые голоса:

— Точно мёртв? Ещё бы, после такого удара. Отмучился. Жаль, хороший матрос был.

— Что, в самом деле умер? — в квадратном проёме показалась недовольная физиономия Картена.

— Да, хозяин, — откликнулся кто-то. — Душа небось уже в Тараре.

Капитан потянул носом.

— Отправьте его за борт. Да приберитесь тут, воняет.

Он, кряхтя, встал, а подчинённые стали переругиваться, решая, кому вытаскивать мертвеца.

— Не мог помереть на палубе, — ворчал Тритин Версат, волоча бездыханное тело.

— Подожди! — остановил его Вулин. — Я сандалии возьму. В царстве Нутпена они ему ни к чему.

— Вот ещё! — отозвался державший Пропида Дуста на ноги Нут Чекез. — Как убирать, так другие, а как что взять, он первый.

— Чего! — встрепенулся претендент на потрёпанную обувь. — Зубы лишние?!

— Да я сам тебе шею сверну!

— А ну, хватит! — рявкнул Ус Марак. — Отдай ты ему эти сандалии. Они всё равно на твои лапищи не налезут.

— Тогда пусть и сам тащит! — громко проворчал Нут Чекез, и ноги старика глухо ударились об пол.

— Ну, мне долго ждать? — вскричал Тритин Версат.

Встав на четвереньки, Вулин подхватил мёртвое тело. Вслед за ними на палубу выскользнула Ника. Дождь почти перестал. Но ветер, казалось, и не думал слабеть, по-прежнему громоздя вокруг судна гряды свинцово-серых волн.

Девушка хотела отвернуться, но глаза словно сами собой следили за скорбной парой. Пригибаясь от порывов ветра, матросы лениво перевалили мёртвое тело через борт.