Ольга Онойко - Море Имен

Алей рассказал ей о видениях, о невероятном возвращении отца спустя десять лет, о том, как Ясень снова исчез, просто завернув за угол, и о жутковатом трансе, в котором Алей нашёл маму и отчима. Рассказал прямо, ничего не пытаясь объяснить обыденными причинами. Осень не была лайфхакером, но она, научившая его ходить к Старице, тоже знала, что такое дотянуться до потолка Господня.

Когда он закончил, она надолго задумалась, обхватив подбородок ладонью.

Свободной в этот час оказалась только переговорка «Ян», та самая, из которой Алей когда-то отправился в первый рейд. Меж разомкнутых белых реек жалюзи сквозили лиственно-зелёные перегородки этажа и высокие, сверкающие солнечными бликами окна. Туда-сюда беззвучно проходили люди. Мерно качался маятник больших чёрно-белых часов. В многоугольной маленькой комнате стояла плотная тишина.

— Подожди, — наконец, сказала Осень, хотя он и так вот уже минут пять терпеливо ждал. — Давай по порядку. Твой отец исчез на десять лет. Потом вернулся и забрал у матери сына, которого до этого ни разу не видел. Они завернули за угол и пропали, как в воду канули. В это время твои мама и отчим, то есть те люди, которые их преследовали, оказались парализованы шоком. Но это был не обычный стрессовый шок. Их как будто загипнотизировали. Насильно замкнули их внимание на образах, причинявших им боль и страх. Так? — она подняла глаза на Алея.

— Так.

— Ты не смог найти отца и брата предельным поиском.

— Так.

— Сначала ты решил, что утратил свои способности, — продолжала Осень. — Кстати, почему? Из-за одной неудачи?

Алей открыл рот — и поперхнулся словами.

От усталости и недосыпа он потерял способность помнить сразу о нескольких вещах. Он нашёл объяснение странному исчезновению отца и брата — и забыл о Воронове. Первым, что не поддалось его лайфхакерским способностям, стала кодовая цепочка Летена Истина.

Осень ждала ответа.

Алей замялся. У неё был такой вид, будто она видела и понимала тут нечто, чего сам он не понимал. Если так, стоило ей всё выложить как на духу, чтобы не запутывать могучий мозг ИскИна ложными предпосылками. Но Воронов… До сих пор Алей не упомянул Осени о нём; впутывать её в это он совсем не хотел.

— Нет, — морщась, Алей помотал головой, — нет.

— Что ты ещё не нашёл?

— Сегодня утром я не нашёл ошибку в собственном коде.

— Но вчера ты нашёл ключевые слова, выводившие мать и отчима из транса. Это нетривиальная задача, поверь.

— Ты знаешь, что это было? — Алей подался вперёд. Руки похолодели.

Осень потёрла лоб.

— Догадываюсь. Но должно быть что-то ещё. Ещё один кусочек паззла. Тогда я буду уверена.

«Рассказать?» — Алей заколебался. Осень могла бы пролить свет на происходящее… Он уставился на собственные пальцы и уточнил:

— Что-то ещё? Где?

— В истории с твоим братом. В том, что ты чувствовал, когда искал его.

Алей скрыл облегчённый вздох. Всё-таки Осень имела в виду вполне конкретные вещи. «Чем меньше она будет знать, тем для неё же безопасней», — подумал он. Раньше он оценил бы риски с помощью предельного поиска, но теперь… Он не мог доверять себе. Лучше было перестраховаться.

Зато, по крайней мере, мысли прояснились. Всё благодаря Осени. Алей внутренне улыбнулся. Она как-то шутила: система охлаждения её процессоров настолько мощная, что хватает ещё на пару человек…

— Ассоциативный поток, — сказал Алей, — представляется как нечто… текущее. То, что продолжается во времени. То ли река, то ли нить, которую прядут, то ли мелодия… Мой поток как будто наткнулся на преграду. Я в нём запутался. Я всё время возвращался к одному образу.

— Какому?

— К Старице. Она была символом безвыходности. Тупиком.

Осень нахмурилась.

— А вообще? Что с тобой происходило?

Алей помолчал.

— Это было похоже на болезнь, — сказал он. — Я подумал, что это… эта штука может иметь инкубационный период. В субботу вместо нормальных ассоциаций у меня начали появляться видения, в понедельник вечером начали пропадать способности. Я вспомнил, что визионеры, приходившие на наш форум, быстро бросали лайфхакинг, и предположил, что у них происходило выгорание.

— И это тебя напугало?

— Да.

— Непохоже на тебя, — честно сказала Осень.

— Я был весь на нервах, — жалобно ответил Алей.

— Ладно, — сказала она. — А кто-нибудь ещё, не визионер, на вашем форуме выгорал? Такие случаи известны?

— Нет. Бывало, люди уходили, но не поэтому.

— Ты решил, что ты первый?

— Да. На форуме никто, кроме меня, не работал с семантическими ловушками. Они же расшатывают защиты. Я предположил, что видения могли начаться из-за какой-нибудь ловушки.

Осень задумалась. Алей смотрел на неё в тревоге.

— Ладно, — сказала она. И вдруг сощурилась: — Алик, когда я пришла, ты попросил меня рассказать про распечатки. А потом вскочил как ошпаренный и закричал, что релевантного ответа нет. Что случилось? Я имею в виду — о чём ты подумал?

Припоминая, Алей растерянно заморгал.

— Ты сказала, что я могу пропасть, — неуверенно выговорил он, наконец. — И я… и у меня возникла ассоциация. Как морозом по коже подрало. Я вспомнил, что можно пропасть из нашей параллели вообще, так, что предельным поиском не найдёшь. Об этом ещё Ворон Вежин рассказывал. Я предположил, что поэтому и не могу найти Иньку и папу. Они угодили в точку перехода. Это невероятно, но другого объяснения я не вижу. И потом, с папой связана бездна… нетривиальных смыслов. Он же практически с того света вернулся. Если говорить о рассечении семантической сети, может ли быть рассечение глубже? Вот я и подумал, что он мог провалиться в другую параллель и Иньку за собой утащить.

Осень легко вздохнула.

— И как всё это называется? — поинтересовалась она. — Алик, то, что ты сейчас мне пересказываешь, и есть ассоциативный поиск.

— Сень, нет. Это просто логика. Цепь умозаключений.

— Но с чего она началась?

Алей озадаченно уткнул палец в середину лба.

За несколько часов он успел свыкнуться с мыслью, что способности утрачены навсегда — потому что где-то в мозгу сгорели предохранители, механизм поиска вышел из строя. Он даже сумел логически обосновать это, понял причину, связал между собой разрозненные настораживающие факты. Целую картину выстроил…

— Эта твоя ассоциация, — деловито говорила Осень, — которая возникла непонятно отчего, почти без всякой смысловой связи, но привела к верной догадке — разве это не предельный поиск?

Алей уставился на неё как кролик на удава.

Сладкий холодок окатил его плечи. Углы губ сами собой поползли в стороны. Алей приподнялся; озарение было почти физическим, почудилось, что в комнатке стало светлее. Солнечные зайчики проскакали по белым стенам «Ян», зелень перегородок снаружи заколыхалась, как тени Старицы.