Алексей Кунин - Тихий Дозор

– Зеркала играют в магии большую роль, – отозвался Койт. – В некоторых трактатах упоминается о возможности переместить душу человека в зеркало. Правда, если я правильно помню, там шла речь исключитеольно о нефритовых зеркалах. Думаю, для надежности нам нужно будет изучить все три вещи из вашего списка – перстень, череп в виде чаши и зеркало. Есть возможность узнать, где именно находятся сейчас эти предметы?

– Несомненно, – кивнул граф. – Опросим помощника лорд-казначея, узнаем, куда были распределены подарки. Если какие-то из них осели непосредственно во дворце, расспросим камердинера короля… В общем, сделаем. Думаю, если вы посетите меня завтра днем, я отвечу вам, где находится каждый из трех интересующих нас предметов.

– А почему бы вам просто не выслать этого подозрительного ван Гофта из королевства? – вмешался в беседу Феликс. – Как лицо, угрожающее интересам короны. Насколько я помню, у главы Чертога справедливости Престола есть такие полномочия. Или вообще…, – он сделал красноречивый жест у горла. – Нет человека – нет проблемы.

– Когда я занял свою должность пять лет назад, – Ландро красноречивым жестом похлопал по быльцу кресла, – я думал почти также, как и вы, барон. Но, к сожалению, зачастую сталкиваешься с тем, что проблема требует более тонкого отношения. Взять того же Рене ван Гофта, которого вы называете Могадо. Сейчас он – приближенный короля, можно даже сказать, друг. И так просто его уже не вышлешь, без объяснений со Стефаном. Что же касается более радикального варианта… – граф взглянул на стену справа от него, украшенную двумя скрещенными мечами, – то, по чести, я раздумывал над этим. Однако по-тихому, учитывая, что живет он в отдельном особняке, под охраной пяти сотен воинов, да и его умения нельзя сбрасывать со счета, вряд ли выйдет. А штурмовать особняк в Шелковом квартале без веских на то причин не решусь даже я.

– Вот так-то, – улыбнулся граф, разводя руками, – не такая уж мы могущественная служба, как об этом вы могли слышать, барон. – Поэтому, сейчас я могу лишь наблюдать, собирать сведения и надеяться, что этот Могадо допустит ошибку, которая позволит нам вывести его на чистую воду.

– Что ж, – Койт поднялся из кресла, подняв тем самым и Феликса, – нам с бароном надо посетить еще пару мест, а завтра я наведаюсь к вам и буду рад узнать все сведения, какие вам удастся найти об этих предметах.

– Возможно, вам понадобятся средства на накладные расходы? Прошу не стесняться, – поднялся в свою очередь Ландро. – Король щедро оплачивает услуги тех, кто озабочен его безопасностью.

– Благодарю вас, граф, но мне хватает и тех средств, которые я получаю в качестве советника короля, – откликнулся маг. – Ну, а для барона это и вовсе развлечение после его медвежьего угла. Не правда ли, Феликс?

– Абсолютнейшая, – подтвердил Феликс слова друга. – Тем более, это мой долг перед королем: и как перед своим сеньором, и как перед человеком, оставившем мне вчера голову на плечах. Так что за мной должок.

– Что ж, – кивнул Ландро, подходя к небольшому шкафчику у дальней стены, обитому стальными полосами. – Деньги и правда – дело наживное. А вот от этого прошу не отказываться.

Развернувшись от шкафа, он шагнул к друзьям. В раскрытых ладонях блеснуло золотом. Присмотревшись, Феликс увидел, что в руках Ландро держит два золотых медальона, украшенных все тем же стилизованным изображением глаза, уже виденным им на табардах стражников.

– Покажете такой медальон любому городскому стражнику, да хоть префекту стражи, и можете требовать от них всей возможной помощи. Именем короля.

– Это может пригодиться, – согласно кивнул Койт и взял один из медальонов. Другой достался Ройсу.

Друзья распрощались с графом, причем Феликс вновь обратил внимание на показавшуюся из-под рукава татуировку и, покинув обиталище Ландро, ведомые Койтом устремились в другую часть дворца.

– Странно, что я не встречал его во время войны, – произнес Ройс после недолгого молчания, во время которого друзья успели спуститься на два этажа ниже и направились к северному крылу дворца.

– Уверен, ты многих там не встречал, – отозвался Койт. – А граф повоевал, и повоевал немало.

– Кстати, что у него за татуировка на запястье? – спросил Феликс друга. – Вроде как руны, но непонятно какие именно.

– А я уж думал, ты совсем их не заметил, – усмехнулся маг. – Неужели не вспомнил?

– Да нет…

– А если я скажу, что это руны старохионского, и обозначают два слова – кровь и луна? Что скажешь? – Кровь и луна, подумал Феликс. Что бы это могло значить? И ведь вертится в голове что-то такое…

– Вспомнил, – Ройс встал посреди коридора и хлопнул ладонью по лбу. – Это же Лунные братья, провалиться мне на месте.

– Ну, наконец-то, – улыбнулся Койт. – Я уж думал, совсем у тебя память отшибло.

– Постой, так это значит…что граф из «лунных братьев»? – с потрясенным удивлением уставился Феликс на друга.

– Из них самых, – вновь улыбнулся маг, хотя улыбка вышла грустной. – Из них самых…

Ройс шел за магом, не смотря по сторонам, а в голове вновь всплыли руны, но теперь он видел их перед собой как наяву. Кто же не слышал в годы войны о «лунных братьях»? В ночь, когда армия лорда Сеттби вошла в разрушенный Мирр, успев лишь уничтожить несколько мелких стай мрунов, увлекшихся грабежами, Эдвард Сеттби, Лев Нолдерона, названый брат погибшего Кейроса Ульпинна, поклялся именем запретного бога напоить тень короля в Серых пределах жертвенной кровью тысяч его врагов. Тогда же несколько сотен уроженцев Мирра принесли личную клятву верности Сеттби, поклявшись идти по кровавому пути мщения вместе с новым господином.

Вскоре последний из рода древних властителей Хиона со своим отрядом, получившим прозвище «лунные братья», стал кошмарным сном мрунов. Как дух мщения, не раз и не два внезапно появлялся он в предрассветном тумане или серых сумерках перед очередной стаей мрунов и с боевым кличем врезался в ряды зеленокожих, круша налево и направо своим знаменитым бастардом. И каждый раз его окружали преданные соратники, запястья которых украшали две стилизованные руны языка древней, мертвой империи.

Свой последний бой «лунные братья» приняли там же, где пал их лорд, у перевала Странников, после жестокой сечи, незадолго после полудня. Но прежде смерти Сеттби, вокруг него, прикрывая своими мечами и телами, пало большинство из тех, кто когда-то поклялся защищать его до последнего вздоха своей жизни.

Насколько знал Ройс, из более чем пятисот человек после битвы в живых осталось только семеро, двое из которых затем скончались от полученных ран, несмотря на все искусство магов-целителей. Выходит, Бриан Ландро был один из выживших…