Fargen - И пришел день...

Вот и выходит, что не достоин он этого.

Северус с горечью осознал, что всю жизнь скрывался от правды, доказывая другим свою ценность и значимость, в надежде и самому в это поверить, ведь он знал что отец оказался прав: он никчемный урод, от которого только несчастья, а любого кто его полюбит или пожалеет ждут беды. Лили своей смертью подтвердила правоту отца. "Не Вольдеморту я хотел отомстить, а замолить свою вину. Вину за то что посмел подпустить к себе светлое существо, которое пожалело меня, и за это расплатилось собственной жизнью."- думал мужчина тупо глядя на пергамент перед собой. Он подготовил его для эссе, но ещё не написал ни одного слова.

Мельком глянув на спящего Дагду, Северус пришел к очередному, поворотному моменту.

"Если от меня одни беды тем кто меня любит, или жалеет, то это к лучшему, что теперь я принадлежу ему. Он такой же как и Вольдеморт, они не плохо поладили, навряд ли он будет испытывать ко мне теплые чувства, а если и пожалеет,- от этой мысли мужчину передернуло,- то такое чудовище не жалко. Главное научиться у него как можно большему. Хотя возможно, он сможет справиться с этим проклятьем, во всяком случае, я не принесу вреда Люциусу, и Нарциссе."- подумал раб.

Воспоминание о друзьях, вызвало новый приступ боли в сердце. Но взяв себя в руки, Снейп принялся за написание домашней работы, которую следовало закончить много лет тому назад.

____________

Утро ознаменовалось смущенным как рак Северусом, который сообщил, что придумал зелье для удаления волос с кожи. Его столь необычное состояние объяснялось просто - спать ему пришлось голым, и теперь, так как он был не занят хозяйскими делами, он предстал перед господином в чем мать родила. Для пуритански воспитанного англичанина, это было хуже смерти, но Дагду такие мелочи не беспокоили. Важен был результат, а если для его достижения Северусу придется голышом вычищать выгребные ямы на городском рынке, то он это будет делать. И сегодня был как раз такой день, когда его рабу предстояло несколько очень болезненных уроков, впрочем как и его былому визави.

Не обращая внимания на свою собственность, мальчик принял душ и привел себя в порядок и только тогда посмотрел на начинающего злиться зельевара.

- Одевайся. Сегодня мы завтракаем в столовой, - приказал Дгда.

Северусу очень хотелось избежать прилюдного появления в столь непристойном виде, но оспаривать волю хозяина он не мог. По этой удручающей причине он надел вещи, которые сняла с него магия, и поплелся за хозяином.

Дорога была долгой и, каждый раз сворачивая за очередной поворот, Северус вздрагивал от страха, с ужасом ожидая момента, когда им на встречу пройдет человек. Но пока боги были милостивы к строптивому парню, жизнь которого изменилась столь драматическим образом. Хотя их милосердия хватило только до дверей большой столовой, в которой завтракали в тех случаях, когда к благородному семейству за столом присоединялись гости. Осознав это, мужчина не смог сдержать панику и попробовал сопротивляться, но магия не дала ему ни единого шанса, перехватив контроль над телом. Входя в комнату он испытывал нарастающую боль, которая угрожала превратиться в серьёзную проблему в ближайшие минуты, но к величайшему сожалению Северуса, он не мог заставить себя захотеть сопровождать своего хозяина в комнату, полную людей, которых он знал, в настолько неприличном виде. Даже марадеры с их жестокостью не позволяли себе такого, а этот мальчишка уничтожил его положение и имидж одним единственным приказом. Боль разрывала тело и мозг, казалось, нервные окончания поместили в кипяток, если бы он контролировал тело, то уже валялся на полу и орал, срывая голосовые связки. Долго он так не протянет.

- Не сопротивляйся, Северус. Тебе не победить. Ты не сможешь потерять сознание или сойти с ума от этой боли, она будет вечной, пока ты не сдашься и не решишь, что для тебя важнее: мнение других людей о тебе, или твои страдания, которые только ты можешь прервать, - ласковый шепот хозяина проникал в разум медленно, и лишний раз напоминал мужчине почему он боялся маленького мальчика. Мужчина собрался с силами и посмотрел на чудовище мучающее его: ребенок стоял напротив него и смотрел снизу вверх печальными глазами. В них не было ни наслаждения пыткой, ни злорадства, только любопытство и печаль. От этого становилось только страшнее. И Северус сдался. Он понял, что его сопротивление бесполезное, потому, как он уже стоит посреди столовой, в которой, кроме Малфоев, находиться ещё вся старшая семья Блэков. Люциус стоял неподалеку и с беспокойством наблюдал за разворачивающейся сценой. Кажется, его остановили, когда он хотел подбежать к другу. Нарциса переживала за мужа, Драко ничего не понимал, а старшие Блэки с интересом смотрели спектакль. Их сын, не взирая на происхождение из темного рода, похоже, ещё не догадался, о происходящем, потому, что даже не пытался сдержать громкий смех.

Когда мужчине удалось внушить себе желание подчинится хозяину: боль отступила, и он не выдержав, упал на колени; в кровь хлынул адреналин и от него тело сотрясала крупная дрожь. На плечо легла детская ладошка:

- Всё хорошо. Ты справился. Постарайся в ближайшие полчаса не сопротивляться приказам, - посоветовал Дагда и сел на своё место.

- Сириус, что смешного в человеке, находящемся под пыткой равной круцио? - холодно поинтересовался мальчик, кладя салфетку себе на колени. Северус уже собрался с силами и стоял за спиной своего хозяина.- Как я понимаю Азкабан так и не смог преподать тебе уважение к чужой боли.

Эти слова вызвали бурю возмущения в молодом человеке, только вчера покинувшим стены тюрьмы.

_________________

Сириус долго переживал сидя в тюрьме. Первые пол года он винил себя в смерти друга. Но боль не вечна, как и вина. Особенно этому способствовали дементоры, высасывающие душу при каждом посещении заключенного. Первый год он рисовал в воображении картины того, как за ним приходит Дамблдор и Ремус, чтобы забрать его домой, а он отказывается уходить, объясняя им, как виноват перед друзьями и крестником. Он искренне верил в заслуженность своего наказания, но все-таки надеялся, что его не оставят в таком месте...

Он ошибался.

Дни сменялись ночам, за зимой пришло лето, а к нему в камеру наведывались только дементоры и надсмотрщики приносившие скудный арестантский паек.

К нему не пришел никто.

Тогда то он понял, что все поверили в его виновность.

Это был сокрушительный удар.

Он вышел из апатии и начал требовать встречи с Дамблдором. Он буянил, объявлял голодовки, пытался пробить дверь... Но всё это вызывало только смех охранников. Ему раз за разом повторяли, что такая мразь, как он заслуживает только одной встречи - с дементором, но в более интимной обстановке, чем сейчас.