Виктор Шибанов - Черная троица

Едва Умберто подошел к носилкам, двери аббатских покоев открылись, и Акатус, опираясь на руку смотрителя, вышел на крыльцо.

– Рад видеть тебя, почтеннейший Умберто! Твои молитвы и травы воистину сотворили чудеса. Однако я все равно прошу сопроводить меня.

– Рад, что вам лучше, – склонил в легком поклоне голову Умберто. – Я готов отправиться вместе с вами.

Носилки несли восемь здоровенных носильщиков. Аббата на Конклав кроме лекаря сопровождал также смотритель подворья.

– Насколько мне известно, – обратился к нему Умберто, – обычно Конклав проходит в аббатстве Избавителя.

– Да, так было всегда. По крайней мере последние двести лет. Однако на этот раз его величество оказал нам честь, предоставив Зал Совета в своем дворце. Туда мы и направляемся.

– Вот как? – удивился Умберто. – Мне казалось, что…

– …Король Николас не особенно набожен? – с усмешкой закончил за него смотритель. – Что касается его отца, покинувшего сей мир три года назад, то так оно и было. Хотя его покойное величество король Гастус был весьма добродушным, к Церкви он не благоволил. Король Николас же проявляет к столичным епископам большое почтение. Он даже лично собирается присутствовать на Конклаве. А ну, осторожнее! Не дрова несете! – прикрикнул он на носильщиков, случайно зацепивших носилками фонарный столб на крутом повороте улицы.

Дорога до королевского замка оказалась недолгой, и вскоре дворцовый глашатай провозгласил появление аббата Акатуса при дворе его величества короля Николаса. Однако по величественным коридорам, увешанным гобеленами, прославляющими царствующую династию, до Зала Совета идти пришлось еще почти столько же, сколько занял путь от подворья до дворца. Умберто с интересом разглядывал яркие вышитые полотна, лепные потолки и высокие стрельчатые окна залов, которые соединялись коридорами.

Наконец перед ними распахнулись резные двери, ведущие в Зал Совета. Умберто невольно вздрогнул – столь странное впечатление произвел на него этот огромный зал с витражами, изображающими Небесное воинство и подвиги Спасителя. Сводчатый потолок поддерживали словно бы невесомые арки. Казалось, все здесь было наполнено благочестием и святостью – как и под столь похожими величественными сводами храма Спасителя в Колкарне, которые невольно встали перед мысленным взором лекаря, пробуждая в его памяти тяжелые воспоминания.

Вдоль всего центра зала шел длинный стол, где расположились около полусотни церковных сановников. В основном это были почтенные старцы, убеленные сединами. Но среди них можно было заметить нескольких человек средних лет и даже двух скорее юношей, нежели мужей. В отличие от сопровождавших короля Николаса дворян, увиденных Умберто, одежды их были неброскими. Но сразу было видно, что ткани ряс отличались тонкостью изготовления и, очевидно, стоили немалых денег.

Носильщиков в залу не пустили, и аббат Акатус, опираясь на лекаря и смотрителя подворья, прошел к столу. Место, которое он занял, было одним из последних свободных – похоже, что весь Конклав уже собрался. Пустовало только одно из двух высоких кресел, походивших более на троны, во главе стола. На втором сидел Мортириас, архиепископ Хоггардский, – худой, узколицый старик с совершенно седыми волосами. Усадив аббата, Умберто со смотрителем разместились на одной из длинных скамей, стоявших вдоль стен, среди многочисленных священников рангом пониже, писцов и другого казенного люда.

– А отчего заседание не начинается? – спросил через некоторое время Умберто своего спутника.

– Ожидаем его величество. – Судя по недовольному выражению лица смотрителя, он не был рад присутствию короля на сугубо церковном собрании. – Хотя осмелюсь заметить, что…

Договорить он не успел – раздался пронзительный рев труб, многократным эхом раскатившийся под высокими сводами зала. Появился король Николас, которого сопровождало всего несколько дворян. Почему-то Умберто обрадовался, увидев среди них графа Мартина. Король тяжелой поступью прошел к столу и занял свое место возле архиепископа. Свита полукругом встала за спиной его величества.

– Конклав открыт! – Король Николас не стал тратить время на приветствия и славословия сановным церковникам. – Слушаем вас, отче.

– Кгм, да… Приветствую вас, братия, в славном городе Хоггарде. – Мортириас явно не был готов к такому быстрому началу собрания. – Милостью его величества…

– Конклав проходит в Зале Совета королевского дворца, – довольно резко прервал его Николас. – И посвящен он… – Король выразительно взглянул на епископа.

– Посвящен он, – уже гораздо быстрее продолжил священник, – знамениям грозным и злодеяниям черным…

Король нервно забарабанил пальцами по резной столешнице, и архиепископ, заметив это, запнулся.

– Появление мертвецов. Спасибо, отче, с вашего позволения, – король чуть заметно усмехнулся, – я продолжу за вас. Досточтимые епископы, аббаты и все остальные хранители веры. Со всех концов королевства доносят мне о скелетах, что нападают на мирных жителей. Несколько отдаленных деревень вырезаны полностью. Да что говорить. Вы и сами знаете, что случилось вчера у самых городских ворот. И поскольку мир мертвых скорее ближе к Церкви, нежели к делам мирским, то хочу попросить у вас совета, как одолеть напасть эту?

Николас замолчал и выжидающе посмотрел на сидевших за столом священников. В зале быстро нарастал гул голосов – многие добирались на Конклав издалека и в пути навидались, а то и натерпелись всякого. Теперь они оживленно обсуждали пережитое с соседями, однако выступить с ответом никто не стремился.

Архиепископ Хоггардский, видя, как начинает хмуриться лицо его величества, снова встал:

– Видится мне, что прогневали мы Создателя и Спасителя, ибо отвратилась от нас милость Небес. Много, много есть пророчеств, что предвещают Конец Мира сего, и восстание мертвых из праха – одно из первых знамений приближения скорбного часа. Но не будем отчаиваться, ибо хотя избежать Конца Мира нельзя, но отсрочить его можно.

– Веру, веру крепить в сердцах людских надо! – раздался зычный голос, и аббат Акатус, приподнявшись на своем месте, воздел правую руку вверх. – Все больше, братия мои, погрязаем мы в делах мирских, заботимся более о насущном, а не о вечном. Что же говорить о простом народе, который святилищам предпочитает кабаки, а греховные утехи – молитвам? Долг наш, братия мои…

– Досточтимый отец Акатус, – насмешливо возразил Николас, – насколько мне известно, именно на ваш обоз напали у ворот мертвецы. Но спасла вас, кажется, не вера, а сталь мирского оружия моей стражи!