Ирина Анненкова - Мой личный чародей

Ванятка теперь ни на шаг не отходит от старого чародея.

Следов старших народов пока не обнаружили (тут мы с Радошем покосились на заросли, в глубине которых ворочался и кряхтел эльф, и хором фыркнули). Теперь чародеи усиленно обсуждают, где бы их ещё можно было поискать (мы снова переглянулись и захихикали). Ванька предложил подключить к поискам драконов, чем вызвал некоторую панику.

Сейчас мы находимся довольно далеко за пределами Синедолии, к северо-востоку от скалистых и труднопроходимых Восточных гор, куда до сих пор не ступала нога человека. Радоша, решившего (причем, что примечательно, совершенно наобум) попытать счастья в этих местах, переправил сюда лично Тешен Твердый — никто, кроме старого чародея не мог создать кротовину такой протяженности, да ещё и в неизвестное место. На наш со Степкой след его вывела та самая лисица, которую кот так напугал своей общительностью. А потом оборотень повстречал Степана, что очень помогло ему вовремя поспеть ко мне на помощь.

Со змеевихой Ягирой моего друга связывают давнишние отношения. Когда-то, очень давно, Радош действительно спас ее, разрушив магическую ловушку, в которую угодила повелительница змей. Нечувствительный к магии кицунэ вернул Ягире свободу, тем самым сохранив ее жизнь и навсегда связав змеевиху узами кровного долга, нарушить который означало подписать себе смертный приговор. Справедливости ради надо сказать, что за все годы долг был востребован впервые…

Змеевихи ни за что не стали бы вступать в союз с Сивелием, поскольку всех мужчин люто ненавидели, ненавидят и будут ненавидеть до последнего вздоха, такова уж их змеевихинская сущность. Его же, Радоша, они лишь вынужденно терпят.

Я слушала друга, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово. Меня переполняли самые противоречивые чувства. С одной стороны, я была рада узнать, что Дару настолько небезразлично моё исчезновение. С другой — каждое его действие мне теперь виделось сквозь закопченное стекло недоверия, семена которого так умело посеял в моей душе старый Сивелий, демон бы его побрал.

Вообще, в какой-то момент мне начало казаться, что внутри меня поселилось ещё одно существо, и этот непрошеный гость был мне очень неприятен. Он гаденько и глумливо оживлялся, слушая о злоключениях проклятого колдунами-отшельниками парнишки или о том, как незадачливые хитрецы-сотники оказались в опале. Меня всё больше и больше тревожила непонятная злость, которую я не без его помощи испытывала, когда Радош рассказывал о моем любимом чародее или хотя бы вскользь упоминал его имя. Волна ярости вдруг начинали подкатывать к горлу, заставляя меня стискивать зубы и опускать глаза. Изо всех сил я пыталась совладать со злобной тварью, что поселилось во мне, задавить её, не дать поднять голову и распрямиться в полный рост, и мне казалось, что в такие моменты я могу слышать угрожающее ворчание, которым она захлебывалось.

Я не представляла, что мне делать с этим невесть откуда взявшимся бессердечным чудищем и лишь растерянно прятала глаза и ерзала на своем месте, сгорая от стыда и приходя в ужас от одной только мысли, что Радош заметит неладное.

Но он заметил.

— Слушай-ка, подруга, — оборотень прервал свой рассказ и пристально посмотрел на меня, — да на тебе лица нет!

— Да ничего подобного, — неуверенно промямлила я и тут же отвела глаза — существо внутри меня раздраженно дернулось.

— Ну-ка, погляди на меня! — Радош взял меня за плечо и повернул так, чтобы свет от костра падал мне на лицо. Существо предупреждающе зашипело. Усилием воли я заставила его умолкнуть и сжаться в комок, а затем через силу подняла на оборотня глаза. Довольно долго время тот рассматривал меня, с каждым мигом становясь всё мрачнее. Я, судя по всему, тоже — борьба со злобным карликом внутри меня отнимала много сил и вызывала резкие вспышки досады.

— Я надеялся, что мне тогда только показалось, — в конце концов, угрюмо сообщил мой друг.

— Что именно? — прищурилась я.

Радош хмуро кивнул.

— Вот это самое.

— Да что?!

— Твои глаза.

— А что не так с моими глазами? — настороженно уточнила я.

— Они постоянно меняются, — нехотя пояснил оборотень.

— То есть, как это — меняются?! — я начала злиться.

— Ну-у, — протянул кицунэ, изучая моё лицо, — только что они были, какие и всегда, но потом вдруг посветлели, а зрачок вытянулся, став почти вертикальным. Что ты сейчас ощущала?

— Злость, — внезапно севшим голосом пробормотала я. — Я вдруг ни с того, ни с сего жутко разозлилась на тебя за то, что ты говоришь загадками. То есть, — торопливо пояснила я, — мне вовсе не хотелось на тебя злиться. Это произошло как-то само собой, будто молния сверкнула.

— У тебя был такой же взгляд, когда ты едва не накинулась на Ягиру, — задумчиво продолжил Радош. — Честно говоря, я думал, ты не удержишься и сцепишься с ней. Она убежала, а ты посмотрела на нас точно такими же глазами. Но они быстро приняли свой привычный вид, и я понадеялся, что мне всё примерещилось. Я ошибся.

— Что же это может быть? — прошептала я.

— А что ты при этом чувствуешь?

— Злость, я уже говорила, — я пожала плечами.

— Ну, а кроме злости?

— Ещё, когда я злюсь, то вдруг начинаю видеть всё вокруг чётко-чётко, будто оно очутилось прямо рядом со мною, — сообразила я.

— То есть, — попытался подытожить Радош, — ты ни с того, ни с сего вдруг начинаешь злиться. Твоё зрение в эти моменты отчего-то резко улучшается, а зрачки становятся, как у кошки. Что?.. Что я такого сказал?!!

Я вдруг почувствовала, что у меня перебило дыхание. Нет, наверное, я просто от изумления позабыла, как дышать. Ошеломленная своей догадкой, я оглушено смотрела на удивленного кицунэ, пока тот не встряхнул меня за плечо, на котором до сих пор лежала его рука. Закашлявшись, я задышала, засмеялась, заплакала, замахала руками, попыталась вскочить на ноги. Оборотень перехватил меня, затем крепко прижал к себе, и лишь тогда, зарывшись лицом в его плечо, я понемногу я начала приходить в себя и затихать.

— Так что такого необыкновенного я сказал, что вызвало в тебе такую бурю чувств? — всё ещё недоумевая, спросил Радош, когда я успокоилась, продышалась, откашлялась и напилась травяного настоя.

— Ты говорил о моих глазах, — слегка осипшим после приключившейся истерики голосом ответила я. — Ты сказал, что мои зрачки становятся, как у кошки.

— Ну и что в этом такого? — удивленно моргнул оборотень.

— Не как у кошки, — обреченно проговорила я. — Не как у кошки. Как у змеи. Змеи-оборотня…

— Ягира ведь укусила тебя, — ошарашенный страшной догадкой не меньше меня, Радош застыл.