Вадим Проскурин - Повесть о райской жизни

— Люцифер, — представился он.

— Сергей. Очень приятно познакомиться.

Мы обменялись рукопожатием.

— Хорошо держишься, — сказал Люцифер. — Почти не испугался.

Я пожал плечами и сказал в ответ:

— Не вижу ничего страшного. Твой подчиненный очень хорошо все объяснил. Все, что есть в этом мире — мои личные глюки.

— Все, кроме меня, — уточнил Люцифер. — Я не призрак, я реальная личность. Я — самый настоящий адский Сатана.

— Если ты Сатана, то кто тогда Головастик? — спросил я.

— Тиаммат входит в число старших демонов, представляющих мои интересы в мирах, населенных смертными. Там, откуда пришел ты, она узурпировала мою власть.

Похоже, на моем лице отразились какие-то эмоции, потому что Люцифер вдруг добродушно улыбнулся и сказал:

— Но не стоит опасаться за ее судьбу. Я прекрасно понимаю относительность правды.

— Чего?

— Правда всегда в глазах смотрящего, — стал объяснять Люцифер. — Если смотреть моими глазами, Тиаммат — наглый узурпатор, а если смотреть ее глазами, я — опасный пришелец из параллельного мира. Обе точки зрения равноправны. До тех пор, пока не победила одна из них, их обе можно считать одинаково истинными. Вселенная сложна и противоречива, главная прелесть мироздания как раз и состоит в разрешении противоречий.

— А это противоречие как можно разрешить? — спросил я.

— Например, так. Тиаммат является ко мне в гости, совершает символическое покаяние, я ее прощаю и вопрос закрыт. Вариант второй. Ты покидаешь мои владения и больше никогда в них не появляешься. Ни один человек или бог из твоего мира никогда больше не посетит ни рай, ни ад. Если будет так, то с твоей точки зрения наш разговор станет твоим личным глюком и противоречие опять-таки разрешится. Оно снова проявится только в том случае, если я вдруг захочу лично посетить твою Землю. Но с этой вероятностью вам с Тиаммат придется смириться.

— А ты захочешь посетить нашу Землю? — спросил я.

Люцифер улыбнулся и развел руками:

— Откуда я знаю? Может, да, а может, и нет. Я не люблю давать обещания без нужды. Сфера миров, на которые распространяется моя власть, только что пополнилась новым миром. На первый взгляд, он неинтересен, но кто его знает… иногда я посещаю совсем не интересные миры, просто для разнообразия. К тому же, я уже бывал у вас, причем неоднократно.

Я растерянно помотал головой.

— Ничего не понимаю, — констатировал я. — С одной стороны, путь из твоих владений на Землю открылся только сегодня, а с другой стороны, ты у нас уже бывал? Как это понимать?

— Очень просто, — ответил Люцифер. — Первый контакт редко начинается с чистого листа, обычно каждый из участников контакта открывает мир с известной историей. А откуда может быть известна история свежеоткрытого мира? Только из прошлых контактов. Так и получается, что древние легенды становятся реальностью. Легенды разных миров наполняют друг друга новым смыслом и в результате получается, что первый контакт редко бывает по-настоящему первым. Сейчас я прекрасно помню доктора Фауста, но знал ли я его час назад? Человеческая память — странная штука.

— Разве ты человек? — удивился я.

— Все мы люди, — сказал Люцифер. — Только одни из нас смертные, а другие — нет, одни прогибаются под изменчивый мир, а другие прогибают его под себя.

— Откуда ты знаешь стихи Макаревича?

— От тебя, откуда же еще. Не забывай, я ведь тоже в каком-то смысле твое порождение. Мы ведь находимся в твоем личном раю.

— Разве это рай?

— Если ты контролируешь свое окружение, то это рай.

— Если бы я его контролировал, ты бы тут не появился.

Люцифер развел руками.

— Никакой контроль не бывает абсолютным, — сказал он. — Как говорится, и на старуху бывает проруха. Ребенок находит гранату, начинает ее разбирать, граната взрывается. Может ли бог сотворить камень, который сам не сможет поднять? Запросто. Сдуру и не то сотворишь. Или от скуки.

— Если я поверю, что тебя нет, ты исчезнешь?

— Уже поздно, — улыбнулся Люцифер. — Ты открыл проход, который тебе уже не закрыть. Ты сотворил камень, который сам не сможешь поднять. Это была твоя ошибка.

— Почему ошибка? — спросил я. — Ты мой враг?

Люцифер рассмеялся.

— Разве может мышь быть врагом кошке? — ответил он вопросом на вопрос. — Хотя нет, неудачное сравнение. Разве может быть врагом забавный ребенок, который пристает к тебе с глупыми вопросами? У нас слишком разные весовые категории, чтобы мы стали врагами. К тому же, у меня нет больших интересов в твоем мире и я не буду преследовать Тиаммат, если она откажется засвидетельствовать мне свое почтение. Какое мне дело до локальной богини локального мирка? Но нельзя исключать, что мне захочется познакомиться с ней поближе. Судя по твоим воспоминаниям, она забавная женщина.

— Ты читаешь мои воспоминания?

— Конечно.

Люцифер улыбнулся и выжидательно посмотрел на меня. Кажется, он ждет, что сейчас я сделаю какой-то простой, но важный логический вывод. Но я никак не мог понять, что следует из слов Люцифера.

— Зачем ты пришел сюда? — спросил я. — Просто познакомиться?

— Возможно, — ответил Люцифер. — А возможно, и нет. Пока я еще не решил, что мне с тобой делать, но я не жалею, что мы встретились, я предвкушаю замечательное развлечение. Не могу сказать, что моя жизнь скучна, но за тысячелетия приедается все, а вы с Тиаммат вполне сможете неплохо меня поразвлечь. А тот, кого ты называешь Бомжом — вообще клоун-профессионал. Таких лицемеров я уже давно не встречал. Обычно тот, кто рвется к неограниченной власти, не объявляет себя добрым и справедливым владыкой.

— А как же ваш местный бог?

— Его никто никогда не видел воочию. Иногда у архангелов появляются странные мысли, а то и видения, принято считать, что их насылает бог, но это просто фигура речи, возможно, она уже стала реальностью, а возможно, и нет. Бог вездесущ и непознаваем, для него нет разницы, существует ли он реально. На этом уровне бытия противоположности сливаются. Я предпочитаю считать, что бога нет.

— А как же твой мятеж? Против кого ты восстал?

— Против принятого порядка. У нас установились определенные правила, они мне быстро наскучили, мне захотелось расширить игровое поле и я стал помогать грешникам. Обычно душа грешника недолго выдерживает в загробном мире, внутренние противоречия выжигают ее в считанные недели. Но если помочь интересному человеку, провести, так сказать, сеанс психотерапии, иногда удается открыть доступ в такие необычные миры… Я стал расширять границы дозволенного и со временем на периферии рая возник ад. Моим коллегам это не понравилось, они обиделись, они сказали, что раз я нарушаю законы, то, значит, я взбунтовался против бога. А мне наплевать, что они подумали. Упорядоченная область вселенной составляет мизерную ее долю, это как детская площадка посреди большого города. Меня не волнует, во что архангелы играют внутри, пусть тешатся, чем хотят, лишь бы не плакали.