Андрей Астахов - Повелитель кошек

— Возможно, что ты говоришь правду, но не всю. Ты не сказал мне самого главного. Как получилось так, что ты, подлый человек из подлого народа, сумел найти этот кустарник, сумел снять с него корни и кору и при этом остаться в живых? Это невозможно, клянусь Вечными.

— Что я могу сказать? — Я смекнул, что в истории с купиной ши есть нечто крайне важное, и мне надо попытаться разговорить Ульфиллу, чтобы получить эту информацию. — Ты сам вытащил из моей сумки части кустарника. Это доказывает, что я говорю правду. И почему это невозможно найти купину и остаться в живых? Что-то я не пойму тебя, Ульфилла.

— Каждый знахарь в Вальгарде знает, что купина — волшебное растение, порождение черной магии проклятых ши. Ни один из смертных не может увидеть ее, а тем более взять части кустарника в руки. Потому я спрашиваю тебя: каким секретом ты владеешь? Какое волшебство позволяет тебе находить купину?

А, вот в чем дело! Кустик-то, оказывается, очень-очень полезный, да еще и зачарованный. И я, получается, обладаю какими-то уникальными с точки зрения местных дикарей способностями, а именно даром находить этот самый пресловутый кустарник и оставаться в живых после сбора гербария. Интересно, что мне это может дать?

— Я просто пошел и просто собрал ингредиенты, — сказал я, глядя Ульфилле прямо в глаза. — Никто меня этому не учил. Хочешь верь, хочешь нет.

— У нас в Виссинге говорят, что в древности были люди, способные добыть кору и корни Куста Ангелов, — внезапно подал голос Лёц. — Таких людей считали особенными, отмеченными милостью древних богов. Да только перевелись они все, с тех пор и стал Куст Ангелов недостижимым для смертных.

— Простите мне мое невежество, — сказал я, — но что в этом кустарнике такого особенного? Никогда прежде о нем не слышал.

— Вот как? — Ульфилла был в восторге: еще бы, он знает что-то такое, чего не знаю я! — Странно, что ты, ученик ду Фойста, не ведаешь о свойствах этого растения.

— Так просвети меня, Ульфилла. По-моему, самое время.

— Купина ши, она же Куст Ангельский, она же Роза Сестер — растение загадочное и необычайное, — с самым важным видом начал вещать лекарь. — В древних травниках она называется источником необычайной целебной силы, исцеляющей от самых грозных недугов, порчи и сильнейших ядов.

— Довольно, — барон, подняв руку, остановил краснобайство Ульфиллы. Я заметил, что у него на руке только три пальца и выглядят они ужасно — черные, скрюченные, как горелые ветки. Я все понял. Вот, оказывается, чем болен лорд Гальдвик. Я был почти уверен, что впервые в жизни — и, надеюсь, в последний, — увидел больного проказой. Вот и ответ на вопрос, откуда тут этот скверный запах: высокий лорд еще при жизни смердит, как разлагающийся труп. — Довольно пустых речей. Поговорим о деле. Мне нужны корни и кора. И ты, крейон, добудешь их.

Вот теперь мне все стало ясно — зачем меня притащили сюда, и почему Тимман не перерезал мне глотку, чтобы попросту забрать у меня мою находку. И сразу от сердца отлегло. Я нужен этому прокаженному разбойнику, жизненно необходим. Вот на этом можно очень даже хорошо сыграть…

— Хорошо, лорд королевской руки, — сказал я. — Я добуду корни и кору. Но позволь задать тебе вопрос: что я получу взамен?

— Взамен? — В голосе Гальдвика прозвучало удивление. — А чего бы ты хотел?

— Свободы.

— Зачем тебе свобода? — ответил за отца Гальдвик-младший. — Думаешь, холоп, мы не знаем, кто ты такой? Тебя разыскивают. Без покровительства моего отца ты и дня не проживешь.

— Я знаю, что меня ищут. Однако у меня есть обязательства, которые я должен исполнить.

— Какие? — спросил старший Гальдвик.

— Мой учитель перед смертью просил меня разыскать в Набискуме одного человека. Это очень важно. Я должен исполнить волю покойного учителя.

— Кого ты должен разыскать в Набискуме?

— Уильяма де Клерка, — сказал я.

— Ты раб, — медленно произнес Гальдвик-младший, сверля меня злым взглядом. — Будешь делать то, что тебе прикажут, если хочешь жить?

— А если я не хочу жить? — спросил я.

Этот вопрос поставил моих хозяев в тупик. На физиономии Ульфиллы отразился неподдельный ужас, молодой Гальдвик злобно ухмыльнулся. Ситуацию разрядил Лёц.

— Оказываются, крейонские рабы умеют неплохо шутить, — он хлопнул меня по плечу. — Если ты так хочешь, ты умрешь, обещаю тебе это. Но сначала выполнишь волю барона.

— Для приготовления лечебного зелья, полностью исцеляющего черную плоть, потребны корни и кора, взятые с двенадцати купин ши, — сказал Ульфилла. — Ты должен будешь найти их и принести мне.

— И где мне их искать?

— Там, где она растет. В местах, отмеченных черной магией ши.

— К северу отсюда, почти на самой границе с Саратханом, есть древние руины трех городов — Арк-Леда, Арк-Дуаин и Арк-Морат, — проскрежетал барон. — Отправишься туда и принесешь мне корни и кору с двенадцати купин.

— Один?

— Нет, ты слишком ценный раб, чтобы я позволил тварям с пустошей сожрать тебя. С тобой пойдет Грим. Уж он-то присмотрит за тобой.

— Грим? — Я вопросительно посмотрел на Лёца.

— Мой ручной вильфинг, — ответил воин. — Ты видел его во дворе замка.

Признаюсь, я испугался, и очень сильно. Наверное, мой страх уж очень явственно отразился на моем лице, потому что Гальдвики и Ульфилла засмеялись. А вот Лёц остался серьезен.

— Не бойся, крейон, — сказал он. — Грим хорошо воспитан. Лучшего телохранителя я бы и себе не пожелал. В бою с созданными Сестрами тварями один вильфинг стоит двадцати конных рыцарей.

— Оскорбление, Лёц! — воскликнул молодой Гальдвик: он был уже заметно пьян. — Ты сравниваешь благородных воинов с этими бездушными уродами, а это крамола.

— Прости, мой лорд, — Лёц склонил голову. — Я всего лишь хотел успокоить этого мальчугана.

— Не надо меня успокаивать, — я не хотел чтобы эти мерзавцы поняли, что я боюсь. — Я все понял. Я достану корни и кору, а там поговорим о моей судьбе.

— Ты дерзок, но мне это нравится, — проскрипел Гальдвик-старший. — Поэтому я прощаю тебя. Ступай.

— Виноват, но есть еще одно дело. В моей каморке ужасно холодно. Мне сказали, что у тебя, Ульфилла, есть какие-то горячие камни. Дай мне такой камень, иначе я замерзну.

— Разве у тебя нет Эльгит? — Ульфилла развел руками. — Она погорячее Драконьего Камня будет.

— Лёц, мне нравится этот мальчишка, — сказал прокаженный, когда его собутыльники перестали смеяться. — Отведи его в покои для гостей на втором этаже. Пусть выспится. И позаботься, чтобы он с рассветом отправился в путь.