Виктория Оленик - Софья Стоцкая: Ангел Особого Назначения

— Стой, гад!!!

— Ну, погоди, коварный живой главврач, я тебя съем!

— Ты стащил со Сталина одеяло, дезертир!!! На кого бочку катишь?! К стенке его!

— За Францию!

— Ни шага вперед!

— Ты- фашист несчастный!

— Енотик, а, енотик?! Постой, а?! Я тебя люблю!

Какое там! Главврач, не сбавляя торпедной скорости, на одном дыхании перемахнул через стену. За ним с успехом преодолели препятствие остальные врачи. Психам повезло меньше — они влипли в стену, спрессовались, немного похудели и вытянулись в длину, но повторить подвиг врачей им явно не удалось. Зато они, пораскинув мозгами, с невероятным усердием принялись делать подкоп.

— Говоришь, безопасно тут? — с нервным смешком поинтересовалась я у напарника. — Врачи здесь злые, спуску пациентам не дают?

— Ну да, я так говорю…

— Может, раз уж тут безопасно, задержишь бунтарей, а то они, не ровен час, на улицу выберутся!

— Чего-то не хочется, — равнодушно пожал плечами Гэри. — И потом, они не выберутся.

— Да неужели?

— Ужели.

— Признайся, страшно, да?

— Ха!

— Ну-ну? Боишься?

— Чего бояться?

— Боишься, значит.

— Ну да, — покорно признался Гэри.

— Ха! Трус!

— Еще какой!

Вау, сам сознался! Интересно, а можно ли довести до белого каления сотрудника «Кары»? Попробуем.

— Хам.

— Как ты догадалась?

— Наглец.

— Верно.

Так-так. Не удается. Но как приятно! Как говорит Катька, «лови момент, пока он не убежал»!

— Противный, вредный и неблагодарный!

— Ну.

— Ну! Что «ну»? Ты, кровопийца с автоматом! Кровожадный упырь! Бесчувственное бревно!

— Неправда! — возмутился наконец Гэри.

Ага! Нашла!

— Бесчувственное бревно!!

— Бла-бла-бла!!! Ну, конечно!

— Ты мне так и не ответил на мой вопрос. Кто ты? Ангел? Не похож…

— Положим, это моя маленькая тайна.

— И не скажешь?

— Посмотрим… на твое поведение…

Темная лошадка! И, главное, лишнего слова клыками не выдерешь!

— Ладно! Пошли… Слушай, упырь, а ты не знаешь, почему тут все такие агрессивные?

— Не называй меня так… Агрессивные… Знаешь, не все ангелы могут выдержать вечную жизнь и борьбу.

— Ага. Ясно…

Как бы мне ненароком не свихнуться? Со всеми этими демонами, ангелами это вполне возможно. А после подобных заведений тем более.

За столом стража сидела… собака! Самый обычный доберман, черный, в… черных очках, кожаной куртке… Свои задние лапы в тяжелых грязных кедах он положил на стол, как самый настоящий киношный американец. Рядом с «ногами», на столе, лежала булочка с колбасой, сэндвич и бутылка «Спрайта», в руках у данного персонажа находился свежий выпуск газеты «Аргументы и факты»…

Я раскрыла рот. Пока я вправляла выпавшую от удивления челюсть, Гэри подошел как ни в чем не бывало к милой собачке.

— Хорошо читать в черных очках? — ухмыльнулся он.

«Собачка» медленно опустила вниз газету, спустила очки на нос и презрительно окинула взглядом Гэри с ног до головы.

— Что надо? — строго спросил страж.

— Врача! — хитро сощурился напарник.

— Это зачем?

Действительно, зачем? В голову полезли нехорошие мысли. Я подозрительно покосилась на коллегу. Как и следовало ожидать, мои подозрения напрасными не оказались.

— Видишь вот ее, — злорадствовал Гэри. — У нее мания величия и мания преследования!

— Вот еще! — праведно возмутилась я, задирая нос повыше.

— Видите?

Собачка-страж зевнул во всю пасть, обнажая белоснежные клыки.

— Пшли! — указал он на вход в больницу и снова погрузился в чтение.

Гэри схватил меня за руку и потащил к двери. Я отчаянно сопротивлялась, решив оправдать свой новый титул, пиналась, пыталась кусаться. Но Гэри силен, а я… всего лишь маленькая, хрупкая девушка…

Я изо всей силы пнула Гэри по ноге.

— Ай! — коротко взвыл он и подхватил меня на руки, решив, наверное, что так будет проще…

— Пусти, презренный! — орала я, честно отрабатывая звание психа и пытаясь выбраться из его рук, но все без толку! Тогда я взмолилась: — Пусти, кому говорю! Укушу ведь!

Угроза сработала, Гэри без лишних слов разжал руки, и я полетела вниз. Страж гнусно захихикал. Ах ты, псина! Я немного подумала мозгами и решила, что нет ничего хуже для умной, говорящей собаки, чем быть названной собакой.

— Пока, Тузик! — я на прощание ласково потрепала грозного стража по голове. Добрый песик чуть не оттяпал мне руку, но меня спас доблестный Гэри, мощным рывком втащив в больницу.

Резко запахло лекарствами. Сейчас они мне пригодятся…

— Еще раз такое выкинешь… — зашипел на меня злющий напарник, тяжело дыша.

— Выкину! — я со злостью топнула ногой. — Не смей никогда поднимать меня в воздух без моего разрешения! Я тебе не кукла!

Синие глаза потемнели, в них сверкнула ярость. Я даже испугалась и живо представила, как этот дружок меня убивает и сваливает всю свою вину на мою острую «манию преследования»… Пришлось сменить стратегию.

— Извини, — пискнула я, состроив невинную мордашку. — Это вышло случайно.

— Софья! — взревел Гэри. — Случайно — это когда наводнение, пожар, да все что угодно, ты уже прямо катастрофа!

— Прости, — невинное личико не помогло, поэтому я изобразила вселенскую скорбь и горькое раскаяние. — Я виновата. Да, такая вот я, катастрофа…

— Ладно, — устало махнул рукой коллега. — Идем. Сплошные неприятности с тобой! Тебе дальше уже некуда! И так… Слегка того…

— На себя взгляни! — бросилась я вдогонку удаляющемуся напарнику.

Старый ангел… Странное словосочетание. Почти как антитеза, так это необычно. Так вот, Петр Александрович был старым ангелом. Руки его дрожали, морщин на лице было больше, чем волос на голове, побелевших от времени, а глаза скрывали в себе усталость от этой жизни. И я вдруг впервые осознала, что ангелы не в игры играют. Я даже не могу представить, что пришлось пережить восемнадцать лет назад этому сморщенному старичку… и что пришлось пережить моим родителям.

— Не подходите ко мне! — закричал Петр, забиваясь в угол и закрываясь руками, будто бы защищаясь от нас. — Не подходите!

— Петр Александрович, мы от «Кары», — Гэри попытался успокоить старика, но тот лишь шарахнулся в сторону, ударившись о стену.

— Ты… Ты Зло! Я чувствую в тебе зло! Уходи! Изыди! Прочь!

Гэри растерянно отошел на два шага назад. В его глазах мелькнула… Что это? Вина?

— Я ничего вам не скажу! Прочь! Прочь! — закричал старик, но тут его безумный взгляд остановился на мне… Остановился и тут же смягчился.