Наталья Бульба - Прогулка в бездну

– И этой женщиной стала Асия.

– Да. Этой женщиной стала Асия. И это изменило всю его дальнейшую жизнь, потому что он полюбил черную жрицу. Вопреки обычаям Дарианы он пытался не только завоевать ее благосклонность, но и, заручившись поддержкой отца, для которого титул невесты открывал новые горизонты, просил ее руки. И получил отказ.

– От ее родителей?

– Нет, от нее самой. Черный воин не произвел на нее того впечатления, которое произвела на него она. Именно тогда он стал командиром «элиты», видно, рассчитывая своими подвигами добиться ее снисхождения, но ее сердце так и осталось для него закрытым. Ну а потом произошло вторжение, во время которого он и погиб. И вот тут начинается самое интересное: мне доподлинно известно, что его меч был передан отцу. Правда, это было сделано здесь, на Лилее, и поэтому его возвращение на Дариану остается под некоторым сомнением, но портал, на развалинах которого якобы его потом нашли, осматривался несколько раз, в том числе и моими воинами: пропустить такую игрушку они бы не смогли. Так что его появление в руках сына властителя, в чьих жилах течет древняя кровь даймонов, в то самое время, когда на Лилее активизировались мобильные группы, вполне может навести на мысль о том, что меч Ярангира находился на Дариане, а сюда попал не так давно.

– Тогда остается непонятным, почему черный воин так и остался лишь тенью внутри своего меча.

– Когда к тебе попал клинок Асии?

– После того как я стал правителем темных: он был среди подарков, которые преподнесли мне драконы.

Он удовлетворенно кивнул.

– Возможно, в этом и кроется ответ. Даже часть души Ярангира стремилась вернуть возлюбленную. А если бы ему было подарено новое тело, боюсь, он мог разрушить многие планы Вилдора в отношении нашего мира. А может, дело было в другом. И нынешний ялтар решил избежать усиления влияния бывшего экселленца армии вторжения, который и являлся отцом Ярангира. Но, как бы то ни было, меч оказался в руках Ригана, кровь даймонов откликнулась на призыв Хаоса, и сын властителя стал марионеткой в руках черного воина.

– Но как ты узнал про коммандера той мобильной группы?

– Я просто не спускал глаз с Закираля. Благодаря его положению и способностям ему не поручали ничего, что было связано с особым риском, но активно использовали для сбора данных и проверки магических разработок. Именно поэтому, в отличие от других коммандеров, он довольно часто пересекался с иными мобильными группами, ну а я тщательно следил за всеми его передвижениями, не только отслеживая его связи, но и изучая его самого.

– Надеюсь, он не скоро узнает, как ты его использовал.

– Я думаю, что он вполне мог уже это понять. А если нет – я не собираюсь делать из этого секрета: рано или поздно, своим ли умом или с чьей-либо помощью он до этого додумается, и тогда шансов на установление между нами нормальных взаимоотношений уже не останется.

– Ты намерен дать ему возможность войти в твою семью?!

– Если он выполнит мое условие, противодействовать ему в этом я не буду. Что значит Единственная для даймона, я уже сумел понять. Да и с чувствами своей дочери играть не намерен. Но мы отвлеклись от темы: коммандер той мобильной группы оказался экземпляром не менее интересным, чем сам Закираль. Тоже алтар, отпрыск одной из старших ветвей Первой сотни, тоже маг Хаоса с весьма впечатляющим потенциалом и со своим весьма своеобразным взглядом на будущее Дарианы. Жаль, что, когда я узнал о некоторых весьма интересных событиях его прошлого, его группу отозвали обратно, надеюсь, для разборок по провалу их операции с Ярангиром, а не за связь со светлой эльфийкой. И не за ту барышню, которую должен был найти по дороге к порталу твой Гадриэль.

– Чем больше я тебя узнаю, тем больше радуюсь, что между темными и демонами никогда не было серьезных противоречий.

– Спасибо, конечно, но мне кажется, ты несколько умаляешь свои заслуги. Твоя комбинация с будущими магами Равновесия стала для нас всех полной неожиданностью. Не зная ничего о планах даймонов в отношении юного княжича и светлоэльфийской принцессы, выстроить все лишь на одном предположении, что носитель сути Равновесия обязательно окажется там, где события наиболее далеко отходят от правильного пути… Впрочем, когда я изучил летопись семейства Там’Аринов до самых их корней, я сумел понять – риска не было никакого. Не это, так другое, но обязательно бы произошло. Но сделать это так, что никто и ничего не заподозрил… Это стоит того, чтобы наполнить бокалы еще раз.

Он легко, несмотря на свое большое и кажущееся грузным тело, поднялся с кресла. Небрежно выхватил по пути из моей руки фужер, игру пламени на гранях которого я рассматривал во время нашего разговора, понимая – у меня есть только один выбор: идти вперед. И другого пути не было, потому что все они вели лишь к одному: гибели не только моей расы, но и всей Лилеи.

Новый, наполненный до краев алой жидкостью бокал оказался в моей руке раньше, чем я успел додумать эту мысль до конца. И был весьма своевременным: невозможность расслабиться натянула нервы до предела, и мне не хотелось бы демонстрировать слабость перед правителем, который, несмотря на репутацию демонов, сумел завоевать мое уважение.

– С Ярангиром все более-менее понятно: каким бы образом он ни оказался здесь, его отец вряд ли будет против получить обратно меч с частью души своего сына. А если при этом Олейору удастся найти коммандера…

– Кайлара.

– …коммандера Кайлара и передать ему привет от его дочери, то можно считать, что пусть и не союзники, но те, на чью помощь можно хоть как-то рассчитывать, у них есть.

– Все так и было бы, Элильяр, если бы не Асия. Мне кажется, что у нее несколько иные планы, которые связаны лишь с одной Лерой. И зная, что движет этой женщиной и каково ее отношение к тем, кого она здесь, на Лилее, назвала друзьями, я почти не сомневаюсь в провале задуманной тобой операции.

– Я, конечно, не светлоэльфийская Всевидящая, но могу предположить, что в самом скором времени все они, кроме самой черной жрицы и твоей невестки, вернутся в Тарикон. Все остальные никак не могут повлиять на ее задумку, а рисковать их жизнями понапрасну она не станет.

– Ты мог сказать об этом и раньше.

– Не мог. Я сам узнал обо всем лишь прошлой ночью. Поэтому все, что я говорю, продолжает оставаться предположением, хоть и весьма вероятными.

– Тебе не кажется, что ты меня достаточно заинтриговал, чтобы я едва ли не начал молить тебя о пощаде?

Он довольно добродушно усмехнулся, потом на его лице расплылась улыбка, а в черных глазах запылал рассыпавшийся искрами огонь: похоже, он весьма наглядно представил эту картину.