Алан Фостер - В плену пертурбаций

– Выходит, тебя не удивляет, что в здешних местах, где нет ни одного мало-мальски приличного ресторана, мы столкнулись с типом, сородичи которого предпочитают нежиться на солнышке в теплых краях? К тому же он бродит в одиночку, что тем более подозрительно.

– Разумеется, мне интересно было бы узнать, что привело его сюда.

Между прочим, он, вероятно, тоже полон любопытства на наш счет.

– А че тогда молчит? И почему не говорит, какого хрена ему тут надо?

– Может, потому, – предположил Джон-Том, – что нас это не касается.

– Еще как касается, парень! Мы вытащили его из огня. Пускай даже он весь из себя независимый, все равно за ним должок.

– А вдруг он глубоко религиозен и совершает паломничество к каким-нибудь святым местам?

– Че? Да ты посмотри на него, приятель! Разуй глаза! Тоже мне, бродячий проповедник церкви Шипов и Кожи! Самому-то не смешно?

– Тем не менее, Мадж, я считаю, что ты не там копаешь. Но если у тебя шило в заднице, иди и спроси у Колина, что он здесь делает.

– Понимаешь, приятель, – заюлил выдр, – у тебя язык подвешен получше моего. Может, ты спросишь?

– Значит, у меня лучше подвешен язык? – Мадж утвердительно кивнул.

– А по-моему, все гораздо проще. Ты решил обезопасить себя на случай, если Колин рассердится. Ну конечно, кому охота связываться с тем, у кого такая сабля!

– Чувак, за кого ты меня держишь?! – возмутился выдр.

– Не знаю. – Джон-Том отложил в сторону посох и встал. – Наверно, за того, кто ты есть на самом деле.

– Смотри, он сейчас без сабли, – сообщил Мадж. – Но мой тебе совет: приглядывай за его мешком.

– Почему? – Юноша озадаченно нахмурился.

– Эх, приятель, учишь тебя учишь, а ты все такой же лопух. Ты что, не заметил, как он над ним дрожит? А внутри может быть все что угодно, не одна же там бутылка с вонючим маслом.

А ведь верно, подумалось Джон-Тому. Колин ни за что не соглашался расстаться со своим мешком. Он отклонил предложение Дормас, которая любезно вызвалась увеличить нагрузку на собственную спину, и заявил, что понесет ношу сам, хотя все еще время от времени кашлял. Чем дольше размышлял Джон-Том над поведением коалы, тем все более загадочным оно ему рисовалось. Юноша тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли.

– Ты делаешь успехи, Мадж. Еще чуть-чуть, и я стану шизофреником вроде тебя.

– Знаешь, приятель, все бы были такими шизофрениками! Ваще, я уверен, что вы с ним поладите. Ты ж учился на адвоката, верно? Ну вот, а меня он просто пошлет куда подальше, и вся недолга. Да, мой тебе совет – не обвиняй его и не задирай. Так, перекинься парой словечек.

Ежели что, помни: я сзади.

– Благодарю, – хмыкнул Джон-Том.

– Не стоит, приятель. Разве мы не друзья?

Юноша направился туда, где сидел ни о чем не подозревающий коала.

Мадж, шагающий по пятам за Джон-Томом, понюхал траву, а затем попытался, замаскировав, как мог, свои намерения, обойти медведя со спины. Но столь опытного воина, каким, по всей видимости, являлся Колин, на мякине было не провести. Он поставил на землю кружку, чтобы освободить обе лапы, и, судя по всему, даже не взглянув на Маджа, прекрасно сознавал, что именно затеял выдр. Между тем Дормас что-то рассказывала, а Сорбл внимательно слушал. Филин устроился на одной из нижних веток дерева; он переминался с лапы на лапу. Эту привычку Сорбл позаимствовал у своего друга-журавля. Лошачиха поглядела на подошедшего Джон-Тома.

– Мы говорили о краях к востоку отсюда, – сообщила она. – Колин утверждает, что за горами лежит равнина, которую надо пересечь, чтобы попасть к нему домой.

– Далеко забрался, – пробормотал Мадж, притворяясь, будто разглядывает шишку.

– Да, – подтвердил Колин, – вам идти было ближе.

– Не сочти за обиду, – начал Джон-Том, потирая подбородок, – но с нашей стороны было бы не вполне естественно не поинтересоваться, что погнало тебя в путь. Ведь здешние края не располагают к прогулкам; к тому же ты путешествуешь в одиночку…

– Я люблю путешествовать, – отозвался Колин. – А поскольку сородичи не разделяют моих чувств, приходится странствовать одному.

– Понятно.

Мадж кинул на Джон-Тома вопросительный взгляд, а потом, видя, что юноша как будто не собирается продолжать разговор, воскликнул:

– Ну же, парень! Валяй дальше!

– Дальше куда, Мадж?

– Значит, любишь путешествовать, да? – справился выдр, становясь перед коалой, и сплюнул на землю. – И как впечатленьице от тутошнего захолустья? Понравилось тебе у лесовиков? И ваще, выходит, ты забрел сюда по чистой случайности?

– Конечно. Какие у меня могут быть дела в этом, как ты выразился, захолустье?

– То-то и оно. – Пальцы Маджа легли на рукоятку ножа. – Выкладывай, приятель. Неужели ты думаешь, что мы раззявим рты и скушаем твою байку насчет любви к путешествиям?

– А разве вы сами не путешествуете? Что-то я не заметил у вас никакого другого снаряжения, кроме походного.

– Када это ты успел чегой-то там заметить?

– Я всегда замечаю такие вещи, – усмехнулся коала.

– Да ну? Любопытный ты, однако, ничего не скажешь. А знаешь, что случается с теми, кто сует нос не в свое дело?

– Не горячись, друг, – произнес Колин ровным голосом. Он посмотрел на Маджа, потом перевел взгляд на Джон-Тома и Дормас. – Хорошо, я расскажу вам. Только вы вряд ли мне поверите.

– Там поглядим, – бросил Мадж, оскалив зубы в волчьей ухмылке.

– Все началось несколько месяцев назад, – начал коала, – настолько давно, что я даже запамятовал, когда именно. Я был сильно занят, причем своей истинной деятельностью…

– Истинной? – переспросил Джон-Том.

– Да. У меня две профессии. Первая, – коала пристально поглядел на Маджа, – телохранитель. Так я зарабатываю себе на хлеб. Поэтому со мной лучше не связываться. – Выдр убрал лапу с рукоятки ножа. – Но истинное мое призвание в другом. Хотите смейтесь, хотите нет, но я гадаю по рунам.

– Что такое? – раздался за спинами собравшихся новый голос, в котором сквозило удивление. Все повернули головы влево. Клотагорб вышел из транса, вынырнул из панциря и теперь потягивался и зевал. Вот он поднялся и направился к товарищам, усиленно моргая на ходу. – Кто тут гадает по рунам?

– Я, – ответил Колин и потянулся за своим мешком. Джон-Том и Мадж замерли в ожидании, но коала достал всего-навсего маленький узелок, завязанный у горлышка веревкой. Узелок был расшит серебряной нитью; вышивка представляла собой сочетание весьма замысловатых узоров, которые, по-видимому, являлись колдовскими символами. – Здесь у меня подручные средства.

– Теперь понятно, почему ты стал телохранителем, – пробурчал Мадж.