Вера Камша - Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб

– Шады и корсары.

– Тебе лучше знать.

– Именно. Что на море?

– С моря караулят фельпцы и мориски… Морские шады и восемь линеалов. «Дельфины» заперты во внутренних гаванях и носа наружу не кажут. Джильди говорит, бордонский флот не восстановлен и на треть, но попытка атаки с моря провалилась. Шады потеряли от огня с берега три корабля, фельпцы едва вытащили назад две разбитые галеры, одну потом пришлось все-таки бросить. На этом и успокоились.

Мы рыли траншеи, устанавливали батареи, неделю назад начали обстрел. Хозяева отвечают, чем могут. Сперва пытались тревожить нас мелкими вылазками, я велел Карои это прекратить. Витязи подловили бордонов между траншеей и городскими бастионами и вырубили почти поголовно.

– Алаты не любят брать пленных… Мне не нравится, как действуют урготские артиллеристы. Что написано у них в уставах, меня не волнует, придай им в помощь своих и заставь шевелиться. Увеличить интенсивность стрельбы, уставших тут же менять. Обстрел вести до вечера, до самой темноты.

– Атакуем утром?

– Нет, но им так думать не помешает. А мы устроим маленькое торжество.

– Хорошо, раз ты хочешь. – Последнего можно было и не говорить, но он, в конце концов, не Ли и не экстерриор. Алва достал платок и вытер лоб. Он выглядел вполне сносно, особенно после маминых предупреждений.

– Что говорят шпионы – среди дожей есть сторонники переговоров?

– Есть, но большинство хочет держаться. Мол, покажешь слабость – совсем разденут, а если выждать – у талигойцев и свои дела есть… И они в самом деле есть! Пока я тут готовлюсь кормить Фому…

– Кормежкой Фомы займутся старики. Твое дело – уговорить дожей. Когда?

– Кошки их знают. Тут, как назло, в стычке с морисками погиб кто-то очень уважаемый… Имя из головы вылетело, но вдова и дочери бегают по стенам и требуют держаться.

– Неужели ты не мог утешить вдову?

– Для этого надо до нее добраться, но главное все же Ургот. Этот Марту, а значит, и Фома настроен ободрать «дельфинов» догола.

– Я их понимаю, но придется чем-то поступиться. Ты переправил письмо?

– Да, как только получил. Мне нужно отдать распоряжения Оттажу.

– Отдавай и заодно разгони свою стаю. Сейчас они нам не понадобятся. В отличие от поваров. Вино у тебя есть? У нас только алатское.

Глава 3

Предместья Бордона

400 год К.С. 13—14-й день Весенних Молний

1

– Это очень разумно, – одобрил Марсель. – И к тому же геральдично. Можно будет объявить, что это предназначение. Подданным ужасно нравятся предназначения и персты судеб. Отлупив Бордон, вы получаете себе на сковородку рыбу, потому что дельфин – рыба, что бы он о себе ни воображал! А если жените Луиджи на Юлии, то ухватите сразу птицу и деву.

О том, что просватанная птице-дева будет еще и птице-дурой, виконт подло умолчал, хоть и чувствовал себя по отношению к Луиджи предателем. Увы, выхода не имелось: отдавать Елену обуянному любовью к покойнице приятелю Марсель не собирался.

– Дельфин не совсем рыба, – усомнился Джильди-старший. Урготская птице-дева сомнений у фельпца не вызывала.

– От дельфина нам нужен только хвост, а он рыбий! – Валме указал вилкой на ближайший дельфиний барельеф. – Да сами посмотрите! Чем эти хвосты хуже ваших?

– Ничем, – признал честный Джильди. Адмирал захмелел чуть больше, чем пристало великому герцогу, и Марсель заботливо подвинул собеседнику тарелку с чем-то желтым.

– Ее можно изваять, – развил свою мысль виконт. – Я имею в виду птице-дельфино-Юлию, водрузить на столб вроде того, что торчит здесь под катальпой, и назвать Колонной Джильди. Все королевства, герцогства и империи начинаются с именных колонн и победных ворот, главное только, чтоб они были новыми. И вашими. Переназывать незаконно присвоенное – дурная примета.

– Отличная мысль! – обрадовался Джильди и углубился в аппетитную желтизну. Валме удовлетворенно отхлебнул алатского и обозрел залитую светом факелов террасу, на которой сливки осаждающей армии и гости оной радовались прибытию Первого маршала и будущего регента Талига. Правда, на предмет радости графа Марту у Марселя имелись определенные сомнения, вернее, они возникли, когда Рокэ перед торжественным ужином взял ургота под руку, а рядом оказался откровенно чуравшийся дипломатии Эмиль. Тогда-то Марсель и подхватил шедшего следом Джильди. Во-первых, его можно было расспросить о Франческе, а во-вторых, уламывать жаждущего мести адмирала смягчить условия капитуляции следует иначе, нежели жаждущего контрибуций экстерриора. Рокэ маневр своего офицера для особых поручений заметил и не отменил, что Марсель счел знаком одобрения.

Джильди покончил с закуской и уверенно поднял бокал. Марсель последовал его примеру и поймал короткий, но внимательный взгляд Алвы. Настолько внимательный, что вопрос о Франческе как-то сам собой обернулся вопросом о «пантерках». Наслышанный о похождениях на вилле Бьетероццо, фельпец прыснул. Марсель довольно удачно поделился алатским с ближайшим соусником. Папенька высоко ценил соусы на основе вина, а этот соус, без сомнения, теперь стал очень винным.

– Не сказал бы, что киски рвались домой. – Джильди, хоть и стал герцогом, говорил как адмирал на палубе. Громко говорил. – И я их понимаю. Зачем дамам бордоны? Что в них ценного… кроме хвоста!

Марсель заржал первым, не забыв о соуснике и пойманном взгляде. Сидящий напротив алат провозгласил здравицу в честь Талига и его Первого маршала. Почтенное собрание дружно вскочило и вразнобой заорало. На четвертом выкрике ударили пушки: Южная армия ликовала от души, не жалея ни глоток, ни пороха.

– После горячего – фейерверк! – сообщил Джильди. – Настоящий фельпский фейерверк. Франческа прислала, когда мы отплывали. Девочка хочет, чтобы мы отпраздновали победу как полагается… Но Савиньяк попросил, и я дал. Отметить прибытие Алвы…

Савиньяк салютует нагрянувшему начальству, словно какой-нибудь Заль? Как бы не так! Эмиль выпросил фейерверк либо со злости на Рокэ, а на что злиться, тот всегда предоставит, либо для дела. Все новости выложены еще под катальпами, обо всем, что окружающим знать не полагалось, умолчено, тут поводов к беспокойству у Рокэ нет. Тогда в чем дело? Ургот урготом, но маршалы или в ссоре, или что-то затевают. Вряд ли Ворон несся в Бордон для того, чтобы лезть поутру на какое-то укрепление, пусть оно и торчит на дороге из агарийской столицы…

– Ваше здоровье!

Алатский полковник… Тот, что больше всех переживал гибель Моро и меньше всех – Фердинанда.

– Лучше наше общее!

– Разрешите ваш бокал.

– Вы заставите меня жалеть, что я не алат! Восхитительное вино.