Галина Гончарова - Полудемон. Месть принцессы

Предсмертные хрипы сливаются в симфонию боли и ужаса. Я наслаждаюсь криками умирающих — и слизываю капли крови, когда они попадают на лицо.

Кинжал — отбить щитом.

Меч — отвести саблей и ударить.

Я уничтожаю. Я счастлив!

Я убиваю — и кровь демона поет в моих жилах.

Смерть, смерть, смерть врагам!

Я отбиваю прилетевший кинжал — и внезапно оказываюсь лицом к лицу всего с одним бойцом. Он невысок, гибок… Я сразу же собираюсь. Это не тупые деревенские увальни, это опасный противник.

Он начинает двигаться вокруг меня. Мне же отойти нельзя, и я стою на месте. Просто слежу глазами за противником.

Первый выпад делает он.

Отбиваю вверх нарочито неуклюже — и в меня летит кинжал.

Ну-ну…

О, а вот это уже интересно!

Обоерукий боец!

Кинжал я отбиваю, но мужчина набрасывается на меня. Короткий меч и длинный кинжал мелькают так быстро, что другой и не уследил бы за ними.

Но не я.

Кинжал сковать щитом, меч ведет свою игру с саблей… Ах ты… с-сука!

Драка с бандитами отличается от благородной дуэли тем, что здесь допустимы все приемы. И в меня летит кинжал. Кинжал я, конечно, отбиваю, а вот подлый пинок в колено пропускаю. И падаю на спину.

— Сдохни, сопляк!

Его улыбочка навсегда врезается мне в память. Отвратительная, злорадная, раздражающая… Ах ты!!!

Все происходит помимо моего желания. Преображение занимает долю секунды. Я чуть поворачиваюсь, клинок соскальзывает по чешуе, оставляя глубокую красную полосу, боль подстегивает меня, хвост вылетает вперед, обвивает щиколотку негодяя — и мужчина валится на меня.

И я не уворачиваюсь. Я притягиваю его поближе — и впиваюсь зубами в шею.

Кровь.

Много солоноватой вкусной крови. На языке, на лице, на мне… Из горла вырывается то ли вой, то ли рычание, люди разбегаются в ужасе — и в себя я прихожу, только когда слышу оклик Фарна:

— Алекс!!! Алекс, отзовись!

Самоконтроля хватает еще на то, чтобы перекинуться обратно, в личину аристократика.

Досталось мне, конечно, от Фарна по первое число.

Он орал, потрясал кулаками и кричал, что если бы разбойники не ополоумели и не бросились все отчего-то наутек — мне бы пришлось плохо.

Я догадываюсь, отчего они ополоумели, но признаваться полковнику не спешу. Ковыряю землю сапогом и строю умильную рожицу. Фарн понимает, что победителей не судят, — и отстает. Надо освободить всех пленных, помочь тем, кто ранен, расспросить, доставить домой, повесить разбойников, рассортировать добычу — на этом фоне я вообще бездельничаю. Ну, разве что благородного графа еще раз напоил самогонкой, ласково приговаривая: «Неправильный опохмел ведет к запою».

И успокаиваюсь.

Зря.

Ровно через пять дней ко мне в палатку проскальзывает тень.

Его звали Тьен Клеймор, и он был учителем у сыновей барона. Невысокий, сутуловатый, впалая грудь, узкие плечи, карие щенячьи глаза с длинными ресницами.

Я хорошо его помню.

Вот глядя на меня этими карими глазами, он и сообщил мне, что все видел. Я, если честно, его не понял. Но Тьен, глядя мне в лицо, сообщил, что я — демон.

Поправлять его и уточнять свою родословную я не стал. Просто спросил — что ему надо?

Оказалось, что барон Аврис — я помнил его, типичный книжный червяк, — выставил Тьена на улицу. А дальше — все просто. Денег мало, кушать хочется, а демонам место на костре.

Или…

Платите, ваше высочество, и оставайтесь принцем.

А лучше — устройте меня в королевскую библиотеку. Говорят, там платят хорошо.

Ну-ну.

Говорят — ежей едят.

Я даже остолбенел на несколько минут.

Вот он стоит передо мной, такой спокойный, такой уверенный в себе — и в том, что я ему должен по гроб жизни, просто потому, что полудемон. И неважно, что без меня он бы уже сдох три раза. Его это не волнует. Он твердо уверен, что для сохранения своей тайны я стану его дойной коровой…

Зря.

Я убил его сразу.

Просто пробил горло когтями и смотрел, как он умирает. И чувствовал себя так… это не объяснить. Словно меня, мои мысли, чувства, все покрыло грязным серым льдом. И я смотрю из-под него на мир, а руки действуют. Как будто что-то внутри приказывает мне уничтожить этого человека, стереть его с лица земли, чтобы он меня не выдал. Не оглушить, не уговорить — нет. Уничтожить.

И я убиваю в первый раз.

Не в бою, не ради своих людей — ради личной выгоды, расчетливо и хладнокровно. Словно и кровь заместилась тем самым серым льдом.

А потом запихиваю тело в один из сундуков графа. Туда точно не полезут, я все просчитал.

Избавился я от него чуть позднее, вместе с сундуком. Сбросил в горную речку, пока не провоняло.

И навсегда усвоил простую истину.

Ты можешь спасать людей сколько тебе заблагорассудится. Но давать им в руки оружие против тебя не стоит.

Люди — существа в основном неблагодарные.

Я ведь спас и его, и прорву заложников, он мне обязан своей жизнью. И что? Если я полудемон — это ничего не значит. Я же богомерзкая нечисть! Со мной не действуют никакие обязательства, меня можно предавать, шантажировать, вообще убить…

Порядочность? По отношению к полудемону?

Ню-ню…

Сейчас я понял, о чем мне говорил Рик. Если узнают, что я полудемон…

Не убьют. Но и править я не смогу.

Тайна, тайна и только тайна.

Графа я тоже умудряюсь потерять в одной из схваток с местными мразями. Мы бродим по горам вот уже два месяца, вырезая под корень все разбойничьи шайки, которые нам встречаются. Нас было не так много, чтобы брать пленных и таскать за собой по горам.

Проще было схватить, допросить до донышка — и уничтожить.

Письменные показания, подписанные мной, Фарном и графом, имели такую же силу, как и слова живого человека. Я читал и морщился.

Как мы и предполагали, часть разбойничьих ватажек щедро проплачивали местные хозяева замков. А потому мы поступали просто. Разгромив очередную шайку, навещали замок барончика или графа, которые их финансировали. Если я видел, что это от безнадеги, мужчину прощали, разве что компромат сохраняли на будущее.

Если же нет…

Все это будет учтено. Обещаю…

В один прекрасный день все и произошло. Точнее то, что мы с Фарном уже давно просчитали. Разбойникам надоело, что их нагло вырезают под корень. Они решили объединиться несколькими шайками, устроить засаду — и уничтожить нас. А потом, захватив кучу добычи — мы ведь за собой часть таскали, никуда не спихнешь, — забрав оружие, доспехи, полковую казну, — рвать когти через горы и становиться у соседей уважаемыми гражданами. Даже с заслугами перед новым отечеством. А то не молодцы? Старому нагадили, а как известно, сделал гадость — соседу радость.