На цепи - Уваров
— Я? Нет, что вы! Я не слишком сильна. Я не могу снять медальон, но поверьте, вы бы поняли, что я средненький маг. Какой-нибудь магистр сможет, но не станет. Для магов заклятье собратьев неприкасаемо, если оно не идет во вред другому магу. А вы вроде как не маг.
— Не маг, — вздохнул я. — Быть может, когда-нибудь стану. Как думаешь?
Я подмигнул Брайе, и она засмеялась. Знала бы девочка, что этой ночью я снова собираюсь мучить светильник, наверняка бы испугалась. Разумное животное, умеющее творить не примитивную, а сложную магию — существо не только интересное, а страшное для людей и магов.
Брайя
Глава 15
Лекари
Шли быстро. Я-то ладно, у меня шаг широкий, но девчонка поспевала и не жаловалась. Как я и думал, на ногах до города добраться к ночи не удалось, так что она застала нас в лесу.
Я прислушивался к своим ощущениям и периодически останавливался, но чужой магии не чуял. А вероятность повстречать тут белую тварь была. Брайю скрывал медальон, а вот у меня такой штуки не было, и тварь могла меня учуять.
Спросил девушку, где она нашла глушилку. Оказалось, что сам медальон достался ей от матери, а заклинания накладывала тетка. Сама Брайя такого не умеет. Оказывается, столь сильные защитные заклинания не доступны средним магам, тем более недоучкам. Тетка, конечно, учила племянницу всякому разному и продолжала учить, но сама тетушка, как выразилась Брайя, хороша была далеко не во всех направлениях магии.
Я то думал, что если ты маг, то одинаково хорошо владеешь и бытовой магией, и боевой. Оказалось, это не так.
— А почему цвет твоей магии красный? — спросил я о том, о чем давно задумывался. — Вот у жабы зеленая, у белобрысого синяя…
— Изначально магия светлая как серебро. У большинства так и остаётся до конца жизни, но иногда случается так, что цвет меняется в зависимости от того, с какими целями ты магию используешь.
— Это как?
— Сложно объяснить. Там переплелись заклинания, воля мага и его цели. Зеленый цвет может проявиться, если колдун работает с защитой. Например, у артефактора, создающего защитные амулеты, или у магов, которые в совершенстве владеют щитами и создают невероятно долгие, устойчивые порталы.
— А твоя? Твой цвет красный.
— Красный цвет — цвет жизни и крови. Цвет лекарей, — улыбнулась Брайя. — А синий, про который ты спрашивал, цвет души. Очень редкий. Его приобретают те, кто может работать с человеческой душой.
— Не понимаю, — нахмурился я.
Десван и духовность у меня никак не хотели ассоциироваться. Этот маленький, бездушный ублюдок работает с душами? Как? Выворачивает наизнанку? Извращает?
— Например, колдун такого свойства вызывает симпатию и доверие у простого человека, может заглушить душевную боль…
— Да ну! — не выдержал я. — Абсурд! Дес — мелкий, злобный уродец! Гордец!
— Но есть и обратная сторона, — закончила Брайя. — Эти колдуны могут влиять на людей. Не на магов, а на простых. Могут что-то им внушить. Этим они и опасны. Работать с человеческой душой очень сложно и чревато последствиями для самого колдуна.
— Какими например? — вот тут я заинтересовался. Неплохо узнать слабые места своего врага.
— Такая магия требует больше жизненных сил. Они восстанавливаются медленнее, чем у других. Поэтому они используют ее очень аккуратно. И не может быть синий колдун слабаком. Никогда.
— Очень интересно, — прошептал я.
Это действительно было интересно с точки зрения новых знаний, но как это могло помочь мне на практике, я не знал.
— Так почему ты не хочешь в Академию, боишься, что умрешь, не выдержав тамошних порядков? Что там такого страшного, что колдуны мрут как мухи?
— Тётушка рассказывала, что первый год маги просто учатся ощущать свою силу, контролировать ее и управлять ею. И тут, если ты быстро не научился, не понял и прочувствовал, ты считай уже мертвец, — с грустью ответила она. — Выживают лишь те, кому это дано природой, остальные предпочитают скрываться, чтобы у них было больше времени научиться чувствовать магию до того, как их поймают.
— Глупости какие, — заявил я. — Магов рождается мало. Они в этой Академии совсем глупые? Надо делать все, чтобы сохранить учеников.
— Считается, что маг, который не может совладать со своей силой, слишком опасен и непредсказуем. Каждую неделю ученикам дается испытание, и если он не справится, то может погибнуть.
— Какое например?
— Тётушка рассказывала о своем первом испытании. Оно проходит через месяц после начала обучения. Надо поставить щит. Простенький. Щиты все учатся ставить сразу. Главное в этом — удержать щит дольше пяти секунд. В это время мастер посылает в тебя непрерывно шары. Они слабенькие, щит не пробьют, но если его не будет…
— Изверги, — выплюнул я. — Там же щенки!
— Сейчас магия редко проявляется у тех, кому меньше тринадцати. Иногда и раньше, но таких единицы.
— Все равно. Погибнуть в тринадцать лет, потому что кто-то возомнил себя мастером — такое себе.
— В Академии готовят не просто магов, а защитников и бойцов. Именно маги наш последний рубеж в случае войны. История знает примеры, когда государство, казалось бы, обречённое на поражение, выигрывало войны благодаря своим магам.
— Поэтому империя не лезет в дела Академии?
— Именно. Империи главное, чтобы маги пришли на защиту, а для этого ни денег, ни ресурсов не жалко.
Я задумался. Мы уже подошли к городу и замолчали. В ночной тишине сонного городка наши голоса было бы прекрасно слышно, а нам этого не надо.
Выходило, что наша Академия или кто-то из Академии задумал нехорошее против государства? Не просто же так Зельдей не оповестил магистров о том, что происходит в Трефинонском лесу. Слухи все равно дойдут. Не могут не дойти, но этот маг будет делать вид, что все в порядке, и Кера справится с угрозой. Если так, то тот, кто все это затеял, скоро начнет охоту жабу и ее приспешников. Десвана не жалко, но я же вроде как тоже ее приспешник… Ситуация…
Ладно, все равно пока я тут сижу и не могу увидеть ведьму, надо что-то делать. Завтра, точнее уже сегодня, займусь тем, чем собирался — буду читать книги.
Я проводил Брайю до дома. По
