Падение владык (СИ) - Ольга Ружникова

— Что ж. Выбор невелик. Передо мной беглая графиня-отцеубийца…

— Такая же, как вы, сударь, честный человек и верный друг! — прошипела Ирия. — И защитник беременных принцесс!

Терять уже всё равно нечего. Сколько бы Полина ни кривлялась, называя невезучей себя, судьба лучше знает, по кому садануть. Давно выбрала — сегодня решила завершить игру. Надоело.

Жанна покосилась на Ирию — смесь горя и изумления. Этого еще не хватало!

А Диего неуловимо скользнул вперед — заслонил Ирию. Вот только не хватало, чтобы теперь за нее дрались мальчишки явно младше!

— … королевский фаворит и его кузен. Королева — дважды… уже трижды вдова. И ее дочь — жертва домогательств Его Величества…

— Вы еще и об этом знали! — презрительно бросила Ирия. — И давно?

Диего скривился не хуже. Крепче стискивая эфес шпаги.

— … и еще его сестра — претендентка на престол. И опять же — с любовником.

— Оставьте в покое хоть Руноса! — выкрикнула Жанна. — Он здесь вообще ни при чём. Он меня спасал. Ему нужен врач. Ради Творца…

— Врач у меня есть, но не раньше, чем мы разберемся. Так что это в ваших же интересах. Я всегда считал глупым лечить приговоренных к казни.

— Вы перечислили всех, включая десятилетнюю девочку! — с ненавистью прошипел Диего. — Значит ли это…

— Именно то, что я сказал. Умрет убийца. Кем бы он ни был. Или все — по очереди.

— Я, — спокойно ответила Полина.

— Повторите, сударыня.

— Я убила Карла, — отчеканила она. Впервые вдруг показавшись… королевой. — Как мужа-изменника и предателя, покушавшегося на честь моей дочери. Как подлеца и насильника.

Выстрелил Всеслав не целясь, но Полина упала сразу. Алое окрасило голубое. Если не сердце, то рядом.

— Тела Их Величеств оставить здесь, — обернулся князь к своим. — В жизни и в смерти — как обещано церковникам. Остальных забрать. Королевского целителя — к лекарям.

— Убийца!!!

Перехватила сестренку не Ирия. Октавиан.

Всеслав перевел на Кати тяжелый взгляд:

— Казнь преступника не является убийством.

— Да кто вы такой? — услышала Ирия собственный голос. — Судья? Палач?

— Держите себя в руках, сударыня. А заодно и свою сестру. Для юной девицы нет ничего отвратительнее дурных манер.

Так вот за что она схлопотала второй приговор. А Ирия-то думала-гадала…

— Или что? Убьете нас обеих?

— Это я его убью! — всхлипнула Кати. — Гад, сволочь, урод!..

— Я сказал: держите ее в руках. Или поедет связанной и с кляпом. — Он вновь обернулся к словеонцам. — Поторопитесь. У нас мало времени.

2

Змеи… Скользкая чешуя, гибкие смертоносные тела, налитые ядом зубы. Гады кишат. Ползут из трескающейся земли. Валятся с озверевшего неба — на головы погибающих людей, что неумело закрываются от смертоносного «дождя». Пытаются закрыться.

Крики умирающих рвут в клочья раскаленный от невыносимого жара воздух. На пересохшей земле бьются в агонии тела. Еще пытаются уползти, увернуться от расползающихся во все стороны змей. А те кишат, кишат, кишат…

Он напрасно взывал к высшим силам. Напрасно молил пощадить невинных. Хотя бы детей… Ответом ему стали лишь змеи и кровавый дождь, что обрушился на головы мертвых и еще живых. Тот, что прожигает даже стены домов.

Небо рыдает алыми слезами. И ничем не может помочь. Не «не хочет», а именно не может. Не в его силах. Уже — не в его.

Смертные выбрали сами. И теперь не изменить ничего. Слишком поздно…

Он проснулся резко и сразу. Змей — нет. Есть лишь до боли знакомая комната. Уже пятнадцать лет как его собственная.

Наглухо задвинуты портьеры, ровный золотистый свет. Свечи. Ночь.

Шорох у двери.

— Ваше Высокопреосвященство! — Все, кто хоть раз видел Жерара, ни за что не поверят, что он способен так улыбаться. Светло, по-детски радостно, во весь рот! — Ваше Высокопреосвященство, вы пришли в себя!

Он не спал. Выходит… был болен?

— Жерар!

Как же слабо подчиняются мышцы!

Мозолистая рука ободряюще сжала его собственную — старчески-бессильную. Верный секретарь умеет не только улыбаться. Еще и плакать.

— Жерар…

Старый друг отводит взгляд. Знает, что за вопрос сейчас прозвучит.

Как плотно задвинуты шторы. Болезнь опасна для глаз?

— Сколько прошло времени?

В комнате лишь мягко горят свечи. Ни жаровни, ни меховых одеял. И камин не горит. Но при этом — не холодно.

— Сегодня двадцать седьмой день месяца Заката Лета, Ваше Высокопреосвященство.

Почти шесть месяцев. Сто семьдесят один день. Чуть ли не полгода.

Следующий вопрос задавать труднее. А еще тяжелее — добиться от Жерара ответа. Честного.

— Что произошло за это время?

Жерар явно хотел сказать: «Вам нельзя волноваться, Ваше Высокопреосвященство». Это читается в его глазах. И так там и запеклось — не сорвавшись с побелевших губ.

— Жерар, говори.

— В Мидантии в один день сменилось два императора. Иоанн Кантизин умер, его сын Константин заточен в монастырь. Трон занял кузен покойного — Борис Второй, тоже Кантизин. — Слезы на небритых щеках Жерара кажутся данью памяти покойному. И жалости к Константину и его семье — чья участь тоже наверняка незавидна.

Впрочем, кто сказал, что Жерар сорвался лишь из-за возвращения старого друга из царства мертвых? Из змеиного царства.

— Бедного мальчика… Константина хоть не искалечили?

— По моим сведениям — нет. Но точно не знаю. Борис Второй уже тоже в прошлом. Свергнут собственным сыном, Евгением. Сейчас правит он. Вместе с Октавианом Мидантийским Барсом — злейшим врагом Эвитана, в качестве канцлера. Про Константина точных вестей нет, но… Хорошо в этом перевороте лишь одно — если Константин уцелел при Борисе, то уж при Евгении-то выживет. Тот мягче отца. И много моложе. Еще не нарастил такой жесткой шкуры.

— Что еще?

— Армия Эрика Ормхеймского вторглась в Аравинт. Вместе с «игрушечной» шайкой Гуго.

И грабят вовсе не «игрушечно».

— Жерар, продолжай.

— Император Мидантии Борис Аравинту не помог. При нем Отлучение всё еще было в силе. Евгений невесть по каким мотивам Отлучение отменил, но это сейчас мало что изменит. По слухам, король Аравинта Георг скрылся, но с тех пор известий о нем не было.

Александр устало прикрыл враз заболевшие глаза. Едва не перепугал этим Жерара. Тот уже кинулся «приводить в чувство» воскресшего кардинала.

Всё погибло или еще нет?

— Жерар, — Александр проиграл почти всё, но и это — еще не причина сложить оружие, — что с семьей Арно и Алексиса? О них тоже… не было известий?

— Не было, — совсем помрачнел секретарь. — То, что Виктора Вальданэ Георг Третий объявил наследником, спасает парня от Мидантии, но не от Эвитана. А Арабелле помолвка с бывшим императором не поможет вообще ничем. А Евгений, увы, уже не только