Мастеровой (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

– Вот что, господа, – сказал, когда офицеры и техник сели на предложенные им места. – Полагаю, нельзя пускать испытания на самотек. Оружие новое, офицерам и солдатам незнакомое. Ваши наставления хороши, но кто поручится, что их будут соблюдать? Поломают сдуру или, что того хуже, подорвутся. А кто будет виноват? Мы же с вами. Предлагаю сделать так. Капитаны Рогов с Куликовым повезут в артиллерийские части бомбометы, Кошкин отправится с пулеметами. Там обучите солдат, проследите за испытаниями. Военное министерство с этим согласилось, оно же выбрало воинские части. Бомбометы будут проходить испытания под Москвой и Петербургом, Кошкину предстоит ехать в Гродно.

– Разрешите поинтересоваться, – встал Федор. – Почему туда?

– Так решили в министерстве. Западная граница неспокойна, германцы ведут себя вызывающе. В министерстве решили, что пять десятков пулеметов в дополнение к имеющимся охладят их пыл. Еще вопросы, господа?

– У меня, – продолжил Федор. – Я могу взять солдат из местного полка? Они помогали пристреливать пулеметы, знают их устройство. Смогут обучить других.

– Дельно говоришь, – кивнул генерал. – К тому же будут охранять оружие в пути. Отделения хватит?

– Да.

– Старшим будешь ты. Сам предупрежу их командира. Смотри, чтоб не забаловали. Отвечаешь за них.

– Понял! – вытянулся Федор.

Через день он стоял у вагона-теплушки, прицепленного к грузовому составу. Того самого: «40 человек, 8 лошадей». Солдаты из выделенного отделения споро перегружали в вагон с подвод ящики с пулеметами. Заносили и набитые соломой матрасы: ехать будут здесь же, спать на нарах – вместе с техником, конечно. Так решил сам Федор. Упускать надзор над отделением, да еще с оружием, он не собирался. Не приведи Господь… Ишь, рожи-то довольные. Для солдат поездка в радость. На несколько недель вырваться из-под опеки офицеров, из казармы с ее строгими порядками… Мимо пробежал солдатик с вещевым мешком, в нем что-то характерно звякнуло. Ткань защитного цвета обрисовала стеклянные емкости. Федор вздохнул и подозвал унтера.

– Значит так, Курехин, – сказал, сделав хмурое лицо. – Смотрю, водку потащили. Если думаешь, что позволю безобразничать в дороге… Оружие везем.

– Не сумлевайтесь, ваше благородие! – вытянулся унтер. – Мы ж с понятием, в плепорцию. По чарочке, чтобы не скучать. Выпьем, песни заиграем. Отдохнем чуток. Сами в армии служили, понимаете. А порядок обещаю. Вот где они у меня! – он показал кулак.

– Ладно, – согласился Федор.

Он отошел в сторону и встал, посматривая на дорогу. Та выглядела пустынной. Подводы, на которых привезли ящики, скрылись в отдалении. Федор достал часы и откинул крышку. Отправление через пять минут. Солдаты во главе с унтером уже в вагоне.

Не приедет. Он вздохнул и собрался уходить, как на дороге показалась коляска. Извозчик гнал лошадей, охаживая их кнутом. Не прошло и минуты, как коляска подлетела к рампе. Из экипажа выпрыгнула барышня в пальто и побежала к Федору. Он рванул ей навстречу.

– Чуть не опоздала, – затараторила Юлия, когда он встал напротив. – С уроков отпросилась, но пока извозчика нашла. Приказала гнать…

– Дорогая Юлия Сергеевна!.. – начал Федор, но не смог продолжить. Она, шагнув ближе, обняла его за шею и расцеловала троекратно.

– Возвращайся поскорей! – сказала, отступив. – Я буду ждать.

Повернувшись, она направилась к коляске. Федор проводил ее взглядом. Стоял так, пока экипаж не скрылся из виду.

– Пробило все же девочку! – хмыкнул в голове Друг. – Наконец-то.

– Знаешь, что? – зверея, бросил Федор. – Иногда так хочется достать тебя из головы. И – об эти рельсы!

Он пошел к вагону.

– Извини, Федя! – раздалось в голове. – Отвык я от такого. Старик, забывший про любовь. На самом деле я растроган. Ты уж не сердись.

– Проехали! – ответил Федор и полез в теплушку…

Брусилов разглядывал разложенную на столе карту. Военная разведка корпуса работала хорошо, с той стороны потоком шли сведения о расположении германских войск. Они не радовали. В предместьях Гродно немцы разворачивали армию. Агенты доносили о прибытии новых частей и, что настораживало особо, тяжелой артиллерии. Для чего она, как не для наступления? Русские нападать не будут, о чем германцам хорошо известно. У Брусилова всего лишь корпус, три дивизии против девяти. «Неужели война? – подумал генерал. – А мы, как водится, не готовы. Мои донесения в Петербурге игнорируют – не верят в нападение. Дескать, не готова Германия к войне. Мы – тем паче. В дивизиях мало артиллерии, не хватает пулеметов, солдаты большей частью новобранцы. Не устоим. Не пройдет и дня, как германцы займут Гродно. Кто же будет виноват? Командир корпуса!»

Бросив карандаш на карту, Брусилов встал и зашагал по кабинету. Мысли его были злыми. Государь Александр Павлович в 1812 году совершил ошибку, отдав Польшу пруссакам. А ведь мог, победив Наполеона, отодвинуть границу за Варшаву. «Я хочу быть императором русских, а не латинян!» – объявил торжественно. Неуместное чистоплюйство! Польша могла стать буфером между Германией и Россией. Пока враг терзал бы поляков, Россия провела бы мобилизацию, подтянула дивизии из центральных областей и не пустила бы германцев на исконно русские земли. А потом, дай Бог, погнала обратно, как уже бывало. Только что теперь? От границы до Гродно всего двадцать верст, Брест и вовсе расположен на ее линии. Города захватят моментально, а затем каток немецких дивизий покатится в глубь России…

От невеселых мыслей генерала отвлек стук в дверь.

– Войдите! – сказал он раздраженно.

В кабинет скользнул адъютант.

– Извините, ваше превосходительство, – повинился, разглядев недовольную мину генерала. – В приемной техник оружейного завода. Из самой Тулы прибыл. Просит вас его принять.

– Техник? С Тульского завода? – удивился генерал. – За каким… его принесло?

– Говорит, пулеметы привез.

– Что?! Зови!

Спустя несколько секунд порог кабинета переступил невысокий молодой человек в форменном пальто. Фуражку он почтительно держал в руках.

– Здравия желаю вашему превосходительству, – поприветствовал он генерала. – Техник Кошкин с Тульского оружейного завода. По приказу Военного министра прибыл к вам для испытания новых пулеметов.

– Всего лишь испытания? – сморщился Брусилов.

– В соответствии с выданными мне инструкциями, оружие по завершению испытаний будет передано корпусу. Его выделка оплачена казной.

– Сколько у вас пулеметов?

– Пятьдесят. Вагон на станции стоит.

– Сколько?! – изумился генерал. – У меня в полках по восемь в командах, в конных – и вовсе по четыре. Итого шестьдесят, а по штату вдвое необходимо. Вы же привезли полсотни. Это просто замечательно! Жаль, что команды к ним негде взять.

– Не беда, ваше превосходительство, – сказал Кошкин. – Со мной прибыло отделение солдат. Они участвовали в пристрелке пулеметов и хорошо знают их устройство. Выделенных вами людей обучат быстро. Пулемет наш чрезвычайно прост и легче «максима». Предназначен большей частью для кавалерийских частей, хотя и в пехоте пригодится. Если вы знакомы с пулеметом Мадсена, то поймете. Наподобие его, но несравненно лучше. Выше скорострельность и емкость магазина. Более надежен.

– Можно глянуть? – загорелся генерал.

– В приемной ожидает унтер-офицер с одним из пулеметов. Разрешите пригласить?..

Спустя несколько минут на застеленном брезентом столе командира корпуса примостился пулемет, а Федор объяснял его устройство. Брусилов выслушал внимательно, затем взял оружие и, держа его на весу, приложился.

– Вполне можно стрелять стоя, – сказал и поставил пулемет на стол. – А с коня – так и вовсе запросто. Какова кучность?

– Зависит от длины очередей. Если стрелять короткими – по четыре-пять выстрелов, то круг рассеивания на дистанции в сто сорок шагов[4] составит менее семи дюймов. На дистанции вдвое большей – четырнадцать. При очередях в три выстрела кучность возрастает. Пулемет не имеет станка, оттого и разброс. Но для ближнего боя более чем достаточно.