Джон Толкин - Властелин Колец

Налитых кровью глаза Злоречива полыхнули дикой ненавистью.

— Ты сказал мне, ты заставил меня сделать это, — прошипел он.

Саруман расхохотался.

— Ты всегда делал то, что говорит Шаркун, не так ли, Злыдь? Ладно, сейчас он говорит: следуй за мной!

Он пнул корчившегося Злоречива в лицо, повернулся и пошёл прочь. Но тут что-то щёлкнуло. Злоречив неожиданно вскочил. Вытащил спрятанный нож и с рычанием, словно пёс, прыгнул Саруману на спину, запрокинул его голову назад, перерезал горло и с воем помчался вниз по дороге. Прежде чем Фродо успел прийти в себя или вмешаться, пропели три хоббичьих лука, и Злоречив упал мёртвым.

К ужасу тех, кто стоял рядом, вокруг тела Сарумана сгустился серый туман и, медленно всплыв на громадную высоту, словно дым от костра, навис над Кручей как бледная, завёрнутая в саван фигура. Мгновение она колыхалась, глядя на запад, но с запада дунул холодный ветер, и она повернула прочь и со вздохом растаяла в ничто.

Фродо посмотрел вниз, на тело, с жалостью и страхом, потому что прямо под его взглядом в нём, казалось, внезапно проявились долгие годы, протёкшие с момента смерти: оно словно усохло, а покрытое морщинами лицо превратилось в лохмотья кожи на безобразном черепе. Подняв край грязного плаща, который валялся рядом, он прикрыл его и отвернулся.

— Вот и конец всего этого, — сказал Сэм. — Мерзкий конец, и хотел бы я, чтоб мне не пришлось видеть его, но это и счастливое избавление.

— И, надеюсь, самый-самый конец Войны, — добавил Мерри.

— Я тоже надеюсь, — сказал Фродо и вздохнул. — Самый последний удар. Но, подумать только, что он должен был пасть здесь, у самых дверей Торбы! Вот уж чего я никак не мог ожидать средь всех моих страхов и надежд.

— Я не назвал бы это концом, пока мы не приберём весь этот хлам, — мрачно сказал Сэм. — И это потребует массу времени и труда.

Глава IX

Серые гавани

Приборка действительно потребовала массу труда, но заняла меньше времени, чем боялся Сэм. На следующий день после битвы Фродо поскакал в Михелевы Норки и освободил из Подземелий пленников. Одним из первых, кого они нашли, был бедняга Фредегар Боббер, больше не Толстик. Его забрали, когда разбойники выкурили группу восставших, которых он вёл из верхних укрытий в Мелконорьях у Заячьих холмов.

— После всего этого лучше б ты уж пошёл с нами, бедный старина Фредегар! — сказал Пин, когда выносил его, слишком ослабевшего, чтобы идти.

Фредегар открыл глаза и попытался храбро улыбнуться.

— Кто этот молодой гигант с громким голосом, — прошептал он. — Только не малыш Пин! Какой у тебя теперь размер в шляпах?

Потом была Лобелия. Бедняжка! Она выглядела очень старой и тощей, когда её освободили из тёмной и узкой камеры. Она настояла на том, чтобы проковылять наружу на своих собственных ногах, и её ждало такое приветствие и раздались такие аплодисменты и радостные крики, когда она появилась, опираясь на руку Фродо и всё ещё сжимая свой зонтик, что она была совершенно растроганна и разрыдалась. Прежде она никогда в жизни не пользовалась популярностью. Но её сразило известие об убийстве Лотто, и она не захотела вернуться в Торбу. Лобелия отдала её назад Фродо и отправилась к своей родне, Толстобрюхлам из Куражки.

Когда следующей весной бедная старушка умерла — ведь, помимо всего остального, ей было больше ста лет, — Фродо был поражён и очень тронут: все остатки своих сбережений и денег Лотто она завещала ему для помощи хоббитам, которые потеряли свои дома в результате беспорядков. Так окончилась эта родовая распря.

Старый Вилл Белолап пробыл в Подземельях дольше всех остальных и, хотя, возможно, с ним обращались не так жестоко, как с некоторыми, ему пришлось долго отъедаться, прежде чем он стал хоть частично похож на прежнего Старосту. Так что Фродо принял дела в качестве его Представителя, пока мастер Белолап опять не будет в форме. Единственная вещь, которую он сделал в качестве Представителя Старосты, было уменьшение количества шерифов до их надлежащего числа и возвращение их прежних функций. Охота за последними остатками головорезов была предоставлена Мерри и Пину, и вскоре она завершилась. Южные банды, прослышав о Битве в Приречье, бежали из страны, почти не оказав сопротивления Тану. Ещё до конца года немногие уцелевшие разбойники были окружены в лесах и тем из них, кто сдался, указали на границы.

Тем временем работа по восстановлению шла полным ходом, и Сэм был очень занят. Хоббиты могут работать, как пчёлы, когда их подгоняет желание или необходимость. Сейчас тут были тысячи добровольных рук всех возрастов, от маленьких, но ловких ручек пареньков и девчат, до морщинистых и покрытых мозолями рук стариков и старух. Уже к йолю ни кирпичика не осталось от новых шерифских или каких-либо других строений, сложенных "людьми Шаркуна", однако эти кирпичи пошли на починку многих старых нор, сделав их уютнее и суше. В сараях, амбарах и пустых норах, и в особенности в туннелях Михелевых Норок и старых карьерах в Заячьих Холмах, были найдены огромные запасы добра, пищи и пива, спрятанные там разбойниками, так что йоль вышел гораздо веселее, чем кто-либо надеялся.

Одной из первых вещей, которую сделали в Хоббитоне, раньше даже, чем разобрали новую мельницу, было приведение в порядок Кручи и Торбы и восстановление Исторбинки. Передняя сторона новой песчаной ямы была выровнена и превращена в большой укромный сад, а в южном склоне Кручи были прорыты новые норы, вход в которые был облицован кирпичом. Старика Скромби вернули в № 3,и он частенько повторял, не заботясь о том, кто его слышит:

— Плох тот ветер, который никому не приносит добра, как я всегда говорил. И Всё хорошо, что хорошо Кончается!

Немного поспорили о том, как назвать новый ряд. Предлагали Боевые Сады, или Обновлённые Смиалсы, но потом так и прижилось по-хоббитски практичное наименование Новый Ряд, и лишь шутники Приречья говорили о нём, как о Конце Шаркуна.

Деревья были несравнимо более тягостной потерей, потому что по приказу Шаркуна их безрассудно вырубали по всей Хоббитании, и Сэм горевал об этом больше, чем обо всём прочем, поскольку лишь эту рану невозможно исцелить быстро, и лишь его пра-пра-правнуки, как он думал, увидят Шир таким, каким он должен быть.

Но однажды — неожиданно, потому что был слишком занят целые недели, чтобы вспоминать о своих приключениях, — он подумал о даре Галадриэли. Он достал коробочку, показал её остальным Странникам (ибо так их теперь все называли) и попросил их совета.